Сглаз порче — не помеха - Дарья Калинина

И именно эту девочку и вывезла старшая Клыкова в эвакуацию.

— И куда их вывезли? — спросила Мариша.

— Куда-то в Восточную Сибирь, — сказала Клавдия. — Какое-то маленькое селенье под Иркутском. Елоховка называется.

— Иркутск — это далековато, — вздохнула Мариша.

— Я посылала туда запрос, — сказала Клавдия. — В эту самую Елоховку. Но там людей с такой фамилией нет. Значит, после окончания войны Катерина со своей внучкой вернулась либо обратно в Ленинград, либо подалась еще куда-либо. Правда, у меня была еще мысль о том, что Катя, когда уезжала в эвакуацию, была уже немолода. Где-то около шестидесяти. Но она в молодости была очень хороша собой и к тому же умела нравиться мужчинам. Может быть, она вышла замуж в этой Елоховке и сменила фамилию. Правда, это был бы полный бред.

Катерина, по словам моей бабушки, была человеком с амбициями, поэтому вряд ли стала бы хоронить себя в глухомани. Но я для очистки совести написала письмо заведующему загсом, и мне пришел ответ, что зарегистрирована лишь смерть Клыковой Катерины. От пневмонии.

— Так она умерла? — спросила Аня. — А как же ее внучка?

— Вот я тоже встревожилась, — кивнула Клавдия. — Девочке-то должно быть не больше шести. Одна, в эвакуации она вполне могла погибнуть. Я послала в Елоховку еще один запрос. И мне ответили, что девочку после окончания войны разыскал и забрал ее отец — Клыков Александр. Но на этом след окончательно оборвался.

Куда Александр направился потом со своей дочерью, мне неизвестно. Равно как и то, была ли у девочки жива мать.

И если была, то почему отправила в эвакуацию дочку со свекровью, а не поехала вместе с ними. Но как бы то ни было, я пока еще не знаю, как искать моих родственников.

— Может быть, вам обратиться в передачу «Жди меня» или что-то в этом роде? — предложила Мариша.

В ответ Клавдия фыркнула, и стало ясно, что ни в какую передачу она не пойдет. Не то воспитание. Либо она разыщет своих родственников сама, либо — никак.

А позволить чужим людям трясти белье своих родственников на всю страну не может.

— Девушки, если у вас нет ко мне больше вопросов, я бы хотела попросить вас удалиться, — наконец сказала Клавдия. — У меня есть на сегодня еще одно дело, и мне не хотелось бы опаздывать.

— Ладно, — подозрительно покорно согласилась Мариша и потащила упирающуюся Аню к выходу.

— Почему ты не дала мне поговорить с этой теткой? — прошипела Аня, когда подруги оказались за дверью. — У меня была к ней еще пара-тройка вопросов.

— Потому что я хочу посмотреть, куда это она намылилась, — сказала Мариша. — Вроде бы, когда мы к ней пришли, она никуда не торопилась. Но после того телефонного звонка, помнишь, в середине разговора Клавдии кто-то позвонил, настроение у нее переменилось.

— Угу, — кивнула Аня. — Ну и что?

— А то, что я хочу посмотреть, куда это она намылилась, — сказала Мариша.

Но она ошиблась. Клавдия никуда не собиралась идти. А напротив, намеревалась принять у себя гостя.

К огромному удивлению подруг, которые даже ахнули, этим гостем оказался не кто иной, как Шкаф собственной персоной. Увидев его, подруги поздравили себя с тем, что сумели заблаговременно занять нужную позицию на лестничной площадке этажом выше и Шкаф их не заметил. Впрочем, он особенно и не осторожничал.

Шел как к себе домой. Или, во всяком случае, шел, словно по давно знакомой дороге.

— Это еще что такое? — удивилась Аня. — Он тут откуда взялся? И что ему нужно?

Мариша молча пожала плечами. Шкаф тем временем позвонил в квартиру Клавдии, дверь быстренько распахнулась, и он вошел. Едва дверь захлопнулась, подруги скатились вниз по лестнице и приникли к дверному косяку.

— И что теперь? — спросила Мариша. — Ничего не слышно.

— А что бы ты хотела услышать? — поинтересовалась Аня. — Звук разбитой черепной коробки или выстрел?

— Ни то и ни другое, — сказала Мариша. — Но о чем-то они должны ведь говорить.

— Нам все равно их разговор не подслушать, — с сожалением сказала Аня. — Двери слишком толстые.

— Да, — с грустью согласилась Мариша. — Если бы знали заранее, могли бы у кого-нибудь из моих приятелей попросить «жучка» и поставить на телефонные провода. Вон они, как раз над дверью квартиры Клавдии.

— Ну и слышали бы только то, о чем она разговаривает по телефону, — сказала Аня.

— Не обязательно, — хмыкнула Мариша. — Смотря какой «жучок». Бывают и такие, что поставишь, и слышно все, что делается в квартире.

— И у твоих знакомых такие «жучки» есть? — поинтересовалась Аня.

— Есть, — кивнула Мариша.

— Ни фига себе у тебя знакомые, — поразилась Анька.

Мариша скромно промолчала.

Очень, очень жаль, что «жучка» мы с собой не захватили, — наконец сказала она. — Иначе как нам узнать, какого черта Шкаф приперся к Клавдии.

— А мне кажется, я знаю, в чем дело, — сказала Аня. — Во всяком случае, догадываюсь.

— Да? — посмотрела на нее Мариша. — И в чем?

— А подумай сама, — сказала Аня. — Клавдия является хранительницей семейной легенды о сказочном богатстве, которое якобы зашифровано в бумагах в шкатулке, которая находилась у Андрея Клыкова. Шкатулку эту Клыков держал у себя дома и никому из дорогих родственничков не давал.

— Этого мы точно не знаем.

— Во всяком случае, он ее Олегу не дал, — сказала Аня.

— Олег пьяница, я бы сама ему гроша ломаного не доверила, не то что семейную ценность, — сказала Мариша.

— Ну, пусть так, — кивнула Аня. — Но тем не менее шкатулка находилась у Андрея. Думаю, что вплоть до его смерти. А потом таинственно пропала.

— Сразу уж и таинственно, — пробормотала Мариша. — Скорее всего ее закопала в могилу своего мужа сама Лена Клыкова. Или кто-то другой.

— Зачем? — поинтересовалась Аня.

— Может быть, сам Клыков велел, — сказала Мариша.

— Что за бред?! — возмутилась Аня. — С какой стати ему просить свою жену или кого-то там другого закопать в его могилу семейную реликвию?

— Наверное, он хотел, чтобы будущие поколения сумели расшифровать то, что не удалось предыдущим. Не забывай, что у Андрея Клыкова есть наследник — его сын.

— Ну и что? — спросила Аня.

— А то, что Андрей Клыков мог захотеть, чтобы шкатулка с зашифрованными бумагами досталась не какому-нибудь дальнему родственнику или постороннему человеку, а его родному сыну.

— Выходит, он ее спрятал? — спросила у Мариши Аня. — Я имею в виду шкатулку.

— Выходит, так, — кивнула Мариша.

— Но если Клыков придавал такое значение этой шкатулке, что даже положил ее с собой в могилу, то, может быть, его из-за нее и убили? — предположила Аня. — Кто-нибудь из обиженных его дальних родственников, которые тоже жаждали добраться до царского золота, но не знали, как это сделать. Вот и додумались просто убить Андрея, который являлся единственным хранителем шкатулки с бумагами.

— Да? — ехидно спросила у нее Мариша. — А двух предыдущих директоров «Деревянной сказки» тоже убили из-за этой шкатулки? Я еще готова списать несчастные случаи с Леной и Олегом на эту таинственную шкатулку. Но как приплести сюда смерть двух совершенно посторонних семье Клыковых людей?

— Как знать? — пожала плечами Аня. — Может быть, они что-то пронюхали. Или просто таинственный убийца не знал, у кого из них дома хранится шкатулка. Допустим, у него была очень скудная информация, что этот человек занимает пост генерального директора в «Деревянной сказке». Вот он всех по очереди и уничтожил, пока не наткнулся на того самого, нужного ему.

— Ну нет, — не согласилась Мариша. — Это уже полный бред. Как этот таинственный убийца, разыскивающий шкатулку семьи Клыковых, не знал фамилии ее владельца и метелил всех директоров подряд? Нет. Насчет убийств директоров, я считаю, тут есть вина Японца. Он хотел завладеть бизнесом Клыкова и его женой. И ему это удалось. Бизнес, во всяком случае, в его руках.

— А Лена?..

— А Лена могла стать опасной свидетельницей, — ответила Мариша. — Вот ее и попытались убить.

— Ну хорошо, — сказала Аня. — Но при чем тут Шкаф и Клавдия?

— На мой взгляд, у них есть только одно связующее звено, — сказала Мариша. — Шкатулка. Оба они про нее знали. В любом случае нам нужно получше присмотреться к Шкафу и Клавдии. Этот ее дружеский альянс с одним из бандитов, которые похитили твоего Володю и домогались, чтобы мы вернули им шкатулку с бумагами, мне очень не нравится.

Аня открыла рот, чтобы сказать: а ведь альянс может быть вовсе и не дружеским. И бедную Клавдию сейчас, возможно, нужно не обсуждать, а бежать спасать. Но не успела. Дверь квартиры Клавдии открылась, и на пороге появился Шкаф, а за ним живая и невредимая хозяйка квартиры собственной персоной. Свесившимся сверху подругам было видно, что Шкаф запечатлел на щеке Клавдии вполне родственный поцелуй, взял у нее из рук пакет, из которого одуряюще вкусно пахло жареной курицей, и, весело насвистывая, начал спускаться по лестнице.