Дороги и Тропы (СИ) - Ларина Виктория

Ученица понимающе кивнула. Лорд Риэс, один из молодых мастеров боевой магии, научил своих студентов многому, а уж эту пресловутую лекцию об осторожности требовал знать наизусть. Ибо ему самому несоблюдение важнейших правил стоило глаза, обожженной до углей руки и неизвестного количества нервов. Он так и говорил им: посмотрите на меня и запомните, как не нужно делать. Запомнили…

А на счет меча мастер, конечно, прав. Совершенно некстати вспомнилась читаная в детстве книга, где у какого-то барона был меч с надписью "не обнажай в тавернах". Интересно, что бы сделал хозяин Таверны с наглецом, посмевшим… Додумать она не успела. Болото кончилось, вокруг расстилалась уютная с виду полянка, поросшая странной сине-зеленой короткой травой. Серебристые стволы деревьев подступили ближе: стали видны неровности коры, трещины, сочащиеся черным густым соком. От одного из них отделилась долговязая фигура в тяжелом плаще, тусклых доспехах и странном шлеме с гребнем. В прорезях неярко светились голубым глаза здешнего хозяина.

Тайри и наставник молча поклонились, и тот поклонился в ответ.

— Приветствуем вас, почтеннейший.

— И вам здравствовать, путники. — Не голос — шелест ветра в сухой опавшей листве. — Что вы ищете в Ущелье?

— Ничего, почтеннейший. Мы шли своей дорогой, но Тропа соизволила пошутить. Мы просим прощения, что потревожили вас и ваши владения.

— Это не мои владения, маг. Ущелье существует по своим законам, оно лишь согласилось когда-то принять меня таким, как есть. А я хорошо изучил его привычки и стараюсь жить с ним в мире. Поэтому я не хочу, чтобы какие-нибудь одержимые Светом уничтожили его.

— И в мыслях не было, — мягко ответила леди Даллет. Шлем с двумя светящимися голубым огоньками повернулся в ее сторону.

— Красивая девочка… И честная. Ущелье запомнит тебя. А что у тебя во флягах?

— Вода… — растерянно ответила Тайри. Странный вопрос и странный интерес, хотя, кто их знает, этих темных рыцарей…

— Жаль, что не вино.

Ваюмн снял с плеча дорожный мешок и с крайне серьезным видом извлек из него небольшую деревянную фляжку.

— Не знаю, подойдет ли…

Рыцарь осторожно откупорил плотную пробку, поднес сосуд к забралу шлема.

— То, что нужно. Теплые горные склоны, светлый виноград. В этом вине живет память солнца, которого здесь нет и никогда не будет. Спасибо вам.

Тайри подумала, и, последовав примеру наставника, вытащила из мешка большое румяное яблоко:

— Оно, наверняка, тоже помнит.

— Несомненно. — Наверное, хозяин Ущелья довольно улыбался там, под резным забралом. — Ваша тропа там. — Он указал рукой в сторону чуть заметного прохода в почти сплошной стене деревьев. — Идите, пока Ущелье спит.

Не задавая лишних вопросов и не тратя времени на прощания, леди и ее наставник почти бегом устремились по указанной тропинке. А рыцарь так и остался стоять — с яблоком в одной руке и флягой в другой. Проводив взглядом нежданных посетителей, он постелил на траву плащ, уселся и сложил рядом подарки. Подумал и снял шлем. Улыбка на жестком некрасивом лице была странно чужеродной, колючие голубые глаза под рыжеватыми бровями все также светились.

— Умная девочка. Я запомню…

Сотня-другая торопливых шагов, и под ногами снова пружинит знакомая "шкура". Тайри не думала, что так обрадуется Тропе.

— Интересно, что ж такого натворил этот темный рыцарь, что ни один мир его не принял, — задумчиво проговорил ваюмн. — Мне рассказывали, что он далеко не всех пропускает, нам повезло.

— Откупились, наверное. И никакой он не темный, солнца ему не хватает, да и себя прежнего, наверное, не забыл, — ответила ученица, — я бы присмотрелась к нему получше, да как-то неловко было… Это могло ему не понравиться. Но есть вещи, которые и слепой заметит. Вы же видели, какая сила его наполняет? Уверена, что к тому, чем награждает своих слуг Отступник, она отношения не имеет, но… Она слишком тяжела и холодна, и в ней что-то такое… невообразимо древнее.

Мастер Гайдиар кивнул, соглашаясь. Он тоже это ощутил. Нечто подобное он встречал, когда странствовал вместе со своим народом. Мир был стар, холоден и мрачен. Несколько дней отдыха не вернули силы измученным путникам, но подстегнули желание как можно быстрее вернуться на Тропу. В странных одиноких сооружениях, будто построенных гигантами, в горных ущельях, в темных озерах жило нечто невообразимо старое, равнодушное и холодное. Те, кто попытался с помощью привычной магии исследовать это, уснули и не проснулись. От такого соседства хотелось бежать как можно дальше. Определенно, здешний хозяин владел чем-то подобным. Или оно владело им.

Когда ноги стали проваливаться по щиколотку в знакомую тонкую пыль, мастер Тропы вытащил два куска тонкой ткани и вылил на них целую флягу воды.

— Нам еще долго идти. Закройте лицо, Тайри, станет легче, — сказал он, протягивая влажную "маску" ученице.

— А не проще каким-нибудь заклинанием?

— Это Тропа, леди, не забыли? Если не хотите подогреть ее аппетит — не колдуйте. Лучше потерпеть.

Леди Даллет не стала противоречить, попыталась замотать нижнюю часть лица так, как делали жители пустынь на Оставленном континенте. Подумала, насколько смешно она выглядит в эдаком украшении, но потом взглянула на наставника и отбросила эту мысль подальше. Но подобные повязки возненавидела сразу и навсегда. К тому моменту, когда обычная зыбкость тумана сменилась вполне устойчивым пейзажем, Тайри мечтала только об одном — содрать с лица без конца сползающую пропитанную пылью тряпку. Что она с наслаждением и сделала, как только наставник остановился, оглядываясь и прислушиваясь к вполне живым звукам. Под ногами была уже не пыль и не "шкура", а обыкновенный булыжник, старый и затертый, вокруг — низкорослые кряжистые сосны, кусты с мелкой темно-зеленой листвой и гроздьями желтых ягод.

Мастер тоже избавился от повязки и попросил, бросив ткань на землю:

— Сожгите это, пожалуйста. Лучше не оставлять заметных следов, на Тропе мы или нет. Мало ли кому придет в голову поохотиться.

— Как это называется? — поинтересовалась Тайри, глядя, как исчезают в магическом пламени ненавистные тряпки.

— Это одно из самых спокойных, на мой взгляд, мест. По крайней мере, раньше так было. Мои соотечественники называют его Роневен.

— Раз есть дорога, значит, есть и люди, — подумала вслух ученица, — и о каком спокойствии тогда речь?

— Насколько я помню, город довольно далеко отсюда, почти день пешего хода — по словам местных жителей. Где-то еще разбросаны богатые усадьбы. Порталы здесь строить бесполезно — потоки слабы и хаотичны. Даже выход на Тропу построить не удается, приходится возвращаться вот по этой дороге. Но какое-то свое волшебство у них есть. А в лесу живут довольно дружелюбные существа. Оборотни, или, скорее, полиморфы. В вашем мире такого не встречается.

— Это как? — удивилась Тайри. Им с детства рассказывали, что оборотничество — способность превращаться в животных — осталось в далеком прошлом. Хотя, это как посмотреть… Скайяр, в сущности, тоже оборотень. С большой такой драконьей буквы.

— А так… — наставник устало улыбнулся, — превращаются во что угодно.

— Забавно. Значит, если я вдруг увижу перед собой второго вас, мне не следует удивляться.

Удивиться все же пришлось, когда неосторожно построенный у самой дороги муравейник вдруг пополз им навстречу, а потом неуловимо вытянулся, "потёк", превращаясь в невысокого, опрятно одетого юношу. Этот местный житель явно знал наставника в лицо: сразу заулыбался, а потом полез обниматься, для чего не очень-то рослому ваюмну пришлось согнуться. На леди Даллет он посмотрел с опаской, что-то спросил у наставника, после чего на лице паренька отразилась вся мировая скорбь. Тем не менее, юноша сделал два робких шага, подойдя почти вплотную к Тайри, и вопросительно на нее посмотрел.

— Обнимите его, — тихонько сказал ваюмн ученице, — они так знакомятся. Лицо можно изменить или натянуть чужое, а вот запахи и что-то еще, одним им ведомое, никогда. Один раз обняв, он вас ни с кем уже не спутает и не забудет.