Венеция не в Италии - Иван Кальберак

– Ладно, пойду с тобой. – И я понял, что возражать бесполезно. Он выхватил у меня из рук план, охватил его одним взглядом и ткнул пальцем в маленькую точку: – Сюда! – Мне хотелось бы проверить самому, но время подгоняло, и пришлось положиться на него.

Мы понеслись по городу огромными шагами, не отвлекаясь на достопримечательности. Но несмотря на спешку, меня охватило восхищение. Мы шли по узеньким пешеходным улочкам, переходили каналы по мостам со ступеньками, которые могут доконать вас, если вы уже устали, а потом вдруг, совершенно неожиданно, перед нами открывалась маленькая площадь, где была церковь с широко распахнутыми дверями, террасой кафе, деревьями, чтобы под ними укрыться от солнца, и сохнущим бельем, развешанным в окнах. Это было так прекрасно, что у меня перехватывало дыхание, тем более что я бежал изо всех сил. Этот город был как мечта, ставшая явью. Улицы, тротуары, водосточные желобы исчезли, вместо широких проспектов разлились реки, и вокруг ни одной машины, только лодки, но зато какие изящные лодки, из светлого, блестящего дерева, либо совсем черные, с гондольерами. Казалось, передо мной произведение искусства, превосходившее все, что я мог бы себе вообразить. Фантастический город. Красота, поэзия, изящество – все то, чего нас лишают в течение дня, потому что жизнь должна быть спланированной и организованной, потому что надо замедлить сокращение производства или рост безработицы, а также стимулировать личное потребление населения – вы знаете эти фразы из восьмичасовых теленовостей, которые отдаляют нас от счастья, обещая его каждую секунду, – ну так вот, здесь, на каждой улочке, на каждом мостике, в каждом закоулке счастье – уже не обещание, оно перед вами, вы видите его своими глазами, и вам остается только опуститься на колени и благодарить. Венеция – повод поверить в Бога, а они возникают у нас нечасто.

Я быстро глянул на часы. Было уже 15:45. Мы перебежали мост Риальто и сразу свернули направо, в сторону от улицы, ведущей к площади Сан-Марко, так как Фабрис обнаружил на плане более короткий путь. Традиционный маршрут не подходил нам еще и потому, что там пришлось бы прорываться сквозь толпы туристов, которые никуда не спешили, а обойти их на таких узких улочках было невозможно. Футболка на мне все больше намокала от пота, хорошо, что я захватил сменную одежду.

– Долго еще? – с тревогой спросил я.

– Мы уже совсем близко.

Через несколько минут мы оказались перед зданием, окруженным водой: Фабрис показал на него и решительно произнес:

– Это здесь!

Но была одна проблема: мы не видели никакой возможности пробраться туда – ни переходного мостика, ни набережной.

– Уверен?

– Да, только это, наверно, задний фасад, надо обойти кругом.

А как это сделать, если нет моста? Прямо головоломка какая-то.

Мы свернули направо, потом налево, но каждый раз упирались в тупик. Мы вернулись на прежнее место, мой брат стал разглядывать план. Мне оставалось восемь минут, или десять, если концерт начнется с опозданием. Секунду подумав, Фабрис как будто нашел решение.

– Сюда!

И я опять пошел за братом, спрашивая себя, не лучше ли было бы обойтись без него. Нет, конечно, один бы я не справился.

Мы свернули в какой-то проулок, потом в другой – и перед нами открылся Ла Фениче. Театр находился на маленькой площади Кампо-Сан-Фантин, перед ним было мало свободного пространства из-за церкви, стоявшей напротив, но вход выглядел величественно – широкая лестница с развевающимися наверху флагами и огромным плакатом «Festival Internazionale di Giovani Virtuosi»[4]. Перед входом столпилась очень нарядная публика. Я остановил проходившую мимо женщину, на вид самую что ни на есть итальянку, очень старую и очень смуглую, и, показав на здание, сказал:

– Prego, La Fenice?[5]

– Si, si, La Fenice![6] – крикнула она в ответ и улыбнулась. На часах было 15:55. Мы выиграли.

– Встречаемся без четверти девять у колокольни Сан-Марко. Успеешь?

– Думаю, да.

– Слушай, у тебя уйма времени, чтобы ее отыметь… А при родстве душ – еще больше! – И он расхохотался. Ему всегда смешно, когда он говорит о постельных делах. Особенно если дело касается меня. Ну давай, хохочи! Он хлопнул меня по плечу, словно приятеля, отправляющегося на поиски приключений, и удалился. Когда я смотрел ему вслед, у меня кольнуло сердце. Просто поразительно: оказывается, брат, который начистил вам морду, приехав в увольнительную домой, может превратиться в благодетеля человечества.

Я поднялся по ступенькам. Полин говорила, что внесет мое имя в список приглашенных. Я вошел в вестибюль. Ноги утопали в пушистом красном ковре: когда идешь по такому ковру, чувствуешь себя кинозвездой, хотя на самом деле ты шишка на ровном месте. Чуть подальше два контролера в черном проверяли билеты. Мне было нечего им предъявить. Справа я заметил маленький зал: ага, там, наверно, касса. За окошком сидела итальянка с седыми волосами, которая приветствовала меня со сдержанностью, подобающей ее элегантности. У нее был шиньон, ясные глаза и миловидное, но холодное лицо. А я стоял перед ней бледный, промокший от пота и, наверно, был похож на подтаявшего снеговика.

– Buon giorno, – торопливо и нервно произнес я, – вы говорите по-французски?

Она покачала головой с таким видом, словно я попусту отвлекал ее.

– Yo soy Emile Chamodot, – почему-то я решил представиться по-испански: в лицее я выбрал испанский как второй язык, видно, у меня это получилось автоматически. – Sobre la lista[7], – добавил я.

– La lista?

– Si!

Она кивнула. Вот чудеса, меня здесь понимают.

– Come se chiama?[8]

– Простите?

– Il suo nome?[9]

– Мое имя?

Она кивнула.

– Эмиль Ша-мо-до, – четко повторил я по слогам. Она внимательно просмотрела список. Я молился, чтобы там оказалась моя фамилия, но мои молитвы не были услышаны.

– No.

– I am very surprised, are you sure?[10]

– Yes, I’m sure[11].

Конечно, она была уверена. Разве я мог оказаться в таком списке, среди избранных? Наверняка меня забыли или вычеркнули, нельзя изменить свою судьбу просто так, щелкнув пальцами. Единственный список, в котором для меня есть место, – это лист ожидания. И я буду числиться в нем всю жизнь, если ничего не изменится. Ах да, еще список покупок: в пятницу вечером мы с мамой берем его с собой, когда идем в супермаркет, и от этого списка мне не отвертеться. Но после того, как я проехал тысячу километров на машине с трейлером, затем на мотоцикле, а потом пробежал марафонским бегом половину Венеции и почти достиг цели, я никому не позволю меня остановить.