Костры иллюзий - Евгения Михайлова

по умолчанию только взглядом, как культурный человек. Он признает право каждого находиться там, где ему хочется. И при этом доводит до сведения присутствующих тот факт, что лично он сто лет бы никого не видел, не слышал. У него важные дела. Но вы типа располагайтесь и ни в чем себе не отказывайте.

Сергей с веселым любопытством отметил, как виртуозно Стас умудряется смотреть в их направлении, но явно видит только собственные туманные дали. Парень был выдающийся во всех отношениях. Довольно высокий, с хорошо развитой фигурой и совершенно детским, ярким и забавным лицом. Почти круглые светло-зеленые глаза, веснушки на носу и оттопыренные уши ярко-розового цвета.

Момент знакомства был завершен Стасом ровно через шесть секунд. Он сделал несколько шагов до дивана, у которого стоял на столике его ноутбук, уселся так, чтобы собственная спина оказалась непроницаемой стеной между ним и остальными обитателями комнаты, и фактически исчез из поля общения.

Ирина взглянула на Кольцова и только развела руками: тут уж ничего не поделаешь. Она пригласила Сергея сесть за круглый обеденный стол у окна, поставила бутылку минеральной воды и стаканы.

– Если хотите есть, скажите. Я могу разогреть котлеты, которые мама привезла нам со Стасом. Но он гордо их отказывается есть. Прямо граф Монте-Кристо в доме врага. Грызет какие-то сухарики, как мышонок.

Ирина общалась легко и доверительно, что характеризовало, конечно, только ее, а не собеседника. Сергей еще никак не заслужил ее откровенность, но сразу почувствовал, что жена Константина не просто хочет быть честной, отвечая на самые непростые и болезненные вопросы, – она только так и может общаться. У него даже мелькнула мысль о том, что Вольский мог питать иллюзии относительно своей личной свободы в чувствах и поступках, но он никогда бы не оставил такую жену, не ушел бы к другой женщине даже при наличии самой сильной страсти. Не бросают совсем таких женщин, как Ирина. По крайней мере, так не поступают мужчины в своем уме, с пониманием и опытом.

У такой женщины любовь и преданность к избраннику бывает только навсегда, как бы он ни поступал, что бы с ним ни случилось. Она его не предаст даже сейчас, когда всем кажется, что его больше нет, что он страшным образом сгорел на том чужом пожаре. Но человек не исчезает бесследно, пока есть душа, в которой он жив.

– Мне сказал следователь из отдела полковника Земцова, – произнесла Ирина, – что Юлия Высоцкая дала такие показания относительно того, зачем Костя приехал на ту вечеринку: будто он у нее просил какие-то деньги, шантажировал и тому подобное. Я не поверила в это ни на секунду. Не стану углубляться в детали характера и поведения Кости, но такое в принципе исключено, поверьте мне. Никто не знает Костю, как я. Он никогда ни у кого ничего не просил, тем более не требовал. Особенно у женщины. Он не способен так унизить себя в собственных глазах. И я не поверю в существование каких-то интимных фото и видео, которыми он якобы ее шантажировал. Высоцкой уже не предъявишь претензий, она тоже стала чьей-то жертвой, о мертвых не говорят плохо, зато говорят правду. Эта женщина цинично лгала и оклеветала моего мужа. Но я не назову человека беспросветно плохим, не имея полной информации. Возможно, эта Юлия оказалась в страшной ситуации и могла спасаться только ложью. Скажу сейчас то, что вам покажется глупостью, бабскими фантазиями, но я точно знаю, чувствую, что у Кости именно с этой женщиной ничего не было. У нас с Костей обильный опыт его вины и моей ревности, но я всегда точно знала, что могло быть на самом деле, а что – ни за что на свете. Я была в большей степени им, чем собой.

– Вы совершенно правы, – сказал Сергей. – Высоцкая говорила, что Константин пересылал на ее ноут интимные фото и видео со своего смартфона, угрожая отправить это какому-то другу. Но вам же вернули его телефон, который нашли под окном квартиры. Нет и не было там таких видео. Эксперты, скорее всего, реанимируют и ноубук, который Высоцкая пыталась уничтожить. Есть надежда восстановить жесткий диск. Так специалисты выйдут на факты.

– Я фигею с этих людей, – раздался со стороны дивана мягкий и ломающийся голос подростка, по-прежнему сидевшего к ним спиной. – У одной женские фантазии, как в критические дни. У другого специалисты мудохаются с полной ерундой.

– О чем ты, Стасик? – осторожно и встревоженно спросила Ира. – Скажи, ради бога. Но, умоляю, повернись сначала к нам лицом.

– С какой стати мне поворачиваться, – буркнул Стас. – Мне и так про вас все понятно. Я же мелкая сволочь, у меня свои законы.

– А по мне – пусть сидит к нам задом, меня это не напрягает, Ирина, – заметил Кольцов. – Это не меняет того факта, что парень дает нам понять, будто ему известно то, до чего нам сроду не додуматься. А посмотреть кому-то в глаза ему влом: я точно сразу пойму, что там одни понты и ноль информации.

– Прям точно и сразу? – Стас не просто повернулся к ним лицом, но даже встал с дивана. – А если я просто все реально знаю и могу показать, если мне сильно захочется? Если вы поймете, какой хренотой все страдаете, пока единственный обладатель инфы засунут в угол без еды и воды, как животное у садистов.

– Какой ужас ты говоришь, Стасик, – Ирина поднялась, метнулась к брату и умудрилась обнять его, несмотря на его брыкание, слабое впрочем. – У меня уже нет живого места на сердце из-за твоего враждебного бойкота. Иди сюда, посмотри на меня. Ты же мой самый любимый мальчик, я только тебе и верю и без конца себя казню за «мелкую сволочь». Ну прости, ну скажи, что ты знаешь. Я-то не сомневаюсь, что у тебя это не понты. Скажи мне, что ты хочешь, что мне сделать, чтобы ты стал опять нормальным, умным и добрым, как раньше? Давай ты поешь? Я разогрею котлеты, сварю какао, как ты любишь. А потом ты расскажешь то, что прячешь даже от меня, чтобы меня наказать. Но от твоего знания может зависеть очень многое…

– Ты чего, Ирка? – Стас взглянул сестре в лицо и почти с ужасом проговорил: – Ты ревешь, что ли? Ты из-за меня плачешь?

Сергей с живым любопытством смотрел, как спокойная и разумная женщина Ирина прячет лицо, чтобы незаметно вытереть мокрые глаза. Он почти с удовольствием отмечал, как ее лопоухий братец, который не одни сутки пил родную кровь,