Выученный оптимизм: Как изменить свой образ мыслей при помощи позитивной психологии - Мартин Э. П. Селигман

Подружки невесты, религиозные и гражданские атрибуты, а также медовый месяц могут быть социальными конструкциями, но лежащая в основе структура гораздо глубже. Для эволюции очень важен репродуктивный успех, а значит, и институт брака. Успешное воспроизводство нашего вида – это не вопрос быстрого оплодотворения, после которого оба партнера расходятся по своим делам. Дети рождаются с большим мозгом, но незрелыми и требуют от родителей огромного внимания и передачи знаний и опыта. Это возможно только при образовании супружеских пар. У незрелого, зависимого потомства, у которого родители остаются рядом, чтобы защищать его и наставлять, шансы на выживание намного выше, чем у тех, кого родители бросают. Поэтому те из наших предков, которые были склонны к глубокой преданности друг другу, с большей вероятностью имели жизнеспособных детей и тем самым передавали свои гены. Иначе говоря, брак был «изобретен» под влиянием естественного отбора, а не культуры.

Это не просто умозрительные рассуждения и эволюционные истории в духе «просто так получилось». У женщин, имеющих стабильные сексуальные отношения, овуляция происходит более регулярно и не прекращается в среднем возрасте[158]. Они достигают менопаузы позже, чем женщины, не имеющие стабильных отношений. Дети пар, которые состоят в браке и остаются в нем, по всем известным критериям развиваются лучше, чем дети остальных пар. Например, дети, живущие с обоими биологическими родителями, остаются на второй год примерно в два раза реже, чем дети, живущие в других условиях. Они также намного реже страдают от эмоциональных расстройств. Удивительнее всего то, что дети из стабильных семей медленнее созревают в сексуальном плане, более позитивно относятся к потенциальным партнерам и больше заинтересованы в долгосрочных отношениях[159].

Способность любить и быть любимым

Я провожу различие между способностью любить и способностью быть любимым. К этому я пришел не сразу, и произошло это в процессе работы над составлением списка сильных сторон и достоинств, которых в конечном итоге оказалось 24 (см. главу 9). Поначалу, зимой 1999 г., рабочие группы стабильно ставили «интимные отношения» или «любовь» на первое место в своих списках сильных сторон, пока Джордж Вайллант не указал, что они упускают, по его словам, «королеву сильных сторон».

Пока Джордж отстаивал центральное значение способности быть любимым, я думал о Бобби Нейле. За 10 лет до этого в Уичито, штат Канзас, мне посчастливилось целую неделю играть в бридж в одной команде с легендарным Бобби Нейлом, одним из выдающихся игроков на заре существования игры. Я знал о его мастерстве из легенд, а также слышал о его таланте рассказчика. О чем я не подозревал, так это о физическом недостатке Бобби. Его рост не превышал 140 см, но он казался гораздо ниже из-за прогрессирующего разрушения костей. В перерывах между его безумно смешными историями об азартных играх и мошенничестве с картами мне приходилось практически вытаскивать его из машины и усаживать в кресло. Он был легкий как перышко.

Больше всего мне запомнились не его рассказы и не мастерская игра в бридж (хотя мы действительно победили в турнире), а то, как прекрасно я чувствовал себя оттого, что помогаю ему. После 50 лет игры в бойскаута – помощи слепым при переходе дороги, раздачи милостыни неопрятным уличным попрошайкам, открывания дверей перед женщинами в инвалидных колясках – я стал нечувствительным и к их благодарности, и к упрекам инвалидов в адрес благонамеренных «помощников». Бобби, благодаря какому-то волшебству, транслировал обратное: глубокую, невысказанную благодарность в сочетании с роскошным принятием чужой помощи. Он заставлял меня испытывать возвышенное чувство, и я видел, что он не считает унижением просить о помощи.

Пока Джордж говорил, я вспомнил, как несколько месяцев назад наконец набрался смелости позвонить Бобби в Хьюстон. Я собирал материалы для этой книги (и этой главы, в частности) и хотел попросить Бобби описать приемы, благодаря которым он заставлял других чувствовать себя так хорошо, когда они помогали ему. Но мне сказали, что Бобби умер. Его волшебство ушло вместе с ним. Ясно лишь одно: Бобби умел быть любимым, и эта способность сделала его жизнь, особенно в старости, успешной.

Умение любить и быть любимым в детстве

Обсуждение этой темы может исказить результаты вашей самооценки, поэтому, прежде чем продолжить повествование, я предлагаю вам пройти хорошо зарекомендовавший себя тест на определение способности любить и быть любимым. Если у вас есть доступ в интернет, зайдите на сайт www.authentichappiness.com и не пожалейте 10 минут на опрос «Близкие отношения», авторами которого являются Крис Фрейли и Фил Шейвер. Было бы полезно сагитировать своего романтического партнера, если он у вас есть, тоже пройти этот тест. Сайт позволит вам оценить свою способность любить. Если у вас нет доступа к интернету, воспользуйтесь тремя приведенными ниже абзацами. Они помогут вам получить представление о своих способностях.

Какое из этих трех описаний наиболее точно отражает самые значимые романтические отношения, которые у вас были?

1. Я сравнительно легко сближаюсь с другими людьми, не переживаю из-за того, что завишу от них, и позволяю им зависеть от меня. Я редко опасаюсь, что меня бросят или что кто-то слишком сблизится со мной.

2. Мне не очень комфортно вступать в близкие отношения с другими. Мне сложно полностью доверять им, позволять себе зависеть от них. Я начинаю беспокоиться, когда кто-то слишком сближается со мной. Часто партнеры хотят от меня большей близости, чем та, которая подходит мне.

3. На мой взгляд, другие неохотно сближаются со мной настолько, насколько мне хотелось бы. Я часто переживаю, что мой партнер на самом деле не любит меня или не захочет оставаться со мной. Я стремлюсь полностью слиться с другим человеком, и это желание иногда отпугивает людей.

Эти описания отражают три стиля любви и принятия любви у взрослых, и есть веские основания считать, что они берут начало в раннем детстве. Если ваши романтические отношения соответствуют первому описанию, их называют безопасными, второму – избегающими, а третьему – тревожными.

Открытие этих романтических стилей связано с любопытной историей в сфере психологии. После Второй мировой войны в Европе остро встал вопрос обеспечения благополучия сирот, поскольку множество детей, чьи родители погибли, оказались на попечении государства. Джон Боулби, британский психоаналитик, стал одним из самых проницательных наблюдателей за этими несчастными детьми. Господствовавшее тогда мнение социальных работников отражало политические реалии того времени: они считали, что если о ребенке заботится не один, а несколько опекунов, то это не имеет особого значения для его развития. На фоне этой догмы социальные работники получили право разлучать с матерями гораздо больше детей, особенно когда матери были очень бедны или не имели мужей. Боулби заинтересовался тем, как складывается судьба этих детей, и обнаружил, что они очень плохо встраиваются в общество и нередко становятся ворами. Поразительно много детей, которые воровали, ранее в жизни пережили длительную разлуку с матерью, и Боулби диагностировал у них «бесчувственность, поверхностность отношений, раздраженность и антисоциальность»[160].

Утверждение Боулби о том, что прочную связь между родителем и ребенком невозможно ничем заменить, встретил шквал враждебных отзывов как со стороны научного сообщества, так и со стороны социальных служб. Ученые, находившиеся под влиянием Фрейда, хотели, чтобы проблемы детей проистекали из внутренних неразрешенных конфликтов, а не из реальных лишений, а работники сферы защиты детей считали, что вполне достаточно (и более удобно) заботиться только о физических потребностях своих подопечных. Эта полемика привела к появлению первых по-настоящему научных наблюдений за детьми, разлученными с матерями.

В те времена родителям разрешалось навещать больных детей в больницах только раз в неделю на один час. Боулби снимал на пленку эти встречи и фиксировал, что происходило потом. Далее следовали три стадии. Протест (плач, крики, стук в дверь и раскачивание кроватки) длился несколько часов или даже дней. За ним наступало отчаяние (хныканье и пассивная вялость). Завершающей стадией было отчуждение (отстраненность от родителей, но возобновление общения с другими взрослыми и детьми, а также принятие