Боксер-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Нужно сказать, что я и в самом деле не пожалел о том, что отправился в санаторий — хотя, честно говоря, я действительно не очень люблю пассивный отдых, и поначалу мне эта поездка казалась пустой тратой времени. Но на самом деле эти две недели прошли просто отлично! Я проходил все предписанные мне процедуры, постоянно посещал бассейн, гулял на природе — и с каждым новым днем чувствовал, как меня наполняют силы. К тому же и сам санаторий оказался вполне уютным — с удобными номерами и вкусной едой. А что еще надо для полноценного отдыха? Тем более что в свободное время никто не мешал мне выполнять где-нибудь в подходящем месте легкий комплекс упражнений и таким образом поддерживать физическую форму.

Вернувшись в Москву, я сразу приступил к активным тренировкам. К этому моменту я все чаще стал замечать, что мой круг общения довольно сильно изменился. Меня стали все чаще приглашать тренироваться вместе со взрослой командой советской сборной.

Помимо того, что это обстоятельство было приятным подтверждением моего растущего спортивного уровня, оно еще и позволяло мне не останавливаться. Ведь давно известно, что круг общения должен состоять из тех людей, которые намного профессиональнее и успешнее тебя в своем деле. Тогда у тебя будет постоянный стимул двигаться вперед и не отвлекаться на всякую ерунду.

— А что, Мишка, ты, наверное, хочешь чемпионом мира стать? — иногда подкалывали меня боксеры из сборной в раздевалке после очередной тренировки.

— Почему мира-то? — поддерживая шутливый тон, откликался я. — Можно и вселенной, я не против!

— То-то я смотрю — ты по разным весовым категориям выступаешь, — подхватывал разговор записной остряк сборной. — Правильно, правильно делаешь! Чемпионство вселенной — оно такое. На разных планетах сила притяжения разная, и нужен разный вес, чтобы удержаться на ринге. Так что продолжай в том же духе! Сегодня готовишь выступление для Марса, завтра — для Юпитера, послезавтра — для Сатурна, вот так, глядишь, и по всей вселенной сможешь прокатиться!

За подобными прибаутками время проходило незаметно, хотя иногда мне казалось, что я действительно готовлюсь к чему-то уж совсем необычному вроде вселенского тура. Все-таки нагрузки взрослой сборной существенно отличаются от нагрузок для подростков. Вместе с ощущением себя частью настоящей взрослой команды приходит и более сильная усталость, и меньшее количество свободного времени. Но что поделать — это нормальный путь любого профессионала.

Кроме того, я начал больше общаться с Яной. Наша совместная поездка в Ростов не прошла даром, и теперь мы старались встречаться почти каждую неделю. Хотелось бы, конечно, видеться еще чаще, но график у нас у обоих был довольно напряженным. Она тоже регулярно выступала на разных соревнованиях и сильно уставала. Зато у нас была общая цель: Яна, как и я, мечтала попасть на Олимпиаду. И то, что я уже, можно сказать, был намного ближе к этой цели, чем она, подстегивало ее заниматься еще больше — хотя, конечно, с ней тоже не обходилось без периодических подколок в мой адрес.

— Вот так станешь чемпионом, — притворно-мечтательно вздыхала порой Яна, — и будет к тебе простым смертным не подобраться…

— Конечно, — поддерживал я ее игру, — куда уж простым смертным до непростых!

— Вот и я говорю, — внимательно, но с улыбкой смотрела на меня Яна, — про всех друзей-то забудешь, а про меня — тем более.

— Тебя попробуй забудь, конечно, — я расплывался в ответной улыбке.

— И по телефону до тебя не дозвонишься, — продолжала Яна, — потому что все время занято будет, и домой не дойдешь — толпы поклонниц не пустят…

— Ну так ты же мне потом отомстишь? — напуская на себя максимально серьезный вид, спрашивал ее я. — Сама станешь чемпионкой, будешь известна на весь мир, и меня к себе близко не подпустишь!

— Получается, мы оба друг друга к себе близко не подпустим? — не выдерживала Яна и начинала хохотать.

— Получается, так! Поэтому надо ловить момент сейчас, пока никто из нас еще не чемпион! — торжествующе провозглашал я и прижимал Яну к себе.

— Но если серьезно, я действительно за тебя очень рада, — говорила мне Яна в другой раз, держась за мою руку во время прогулки по парку. — Знаешь, я с самого начала знала, что ты будешь стремиться на самый верх. И самое главное — что у тебя это получится!

— Так в этом же и заключается весь смысл, — неторопливо отвечал я, поворачивая к лотку с мороженым. — Зачем же начинать тренироваться, если твоя цель — оставаться там же, где и был до этого?

— Ну, знаешь, — морщилась Яна, — люди все-таки разные бывают. Некоторым достаточно и того, что есть.

— Хочу тебе напомнить, что я — не некоторые, — вручал я своей подруге холодное эскимо. — И меня никогда не устраивает то, что у меня уже есть, я всегда хочу большего!

И мы погружались в поглощение вкуснейшего мороженого, обоюдно делая вид, что не замечаем двусмысленности последней фразы.

Я действительно готовился выступить на чемпионате мира по боксу, который должен был состояться в Белграде, столице Югославии. Результаты этого чемпионата во многом определяли состав сборной СССР на будущей Олимпиаде-80 в Москве. А еще в этот раз даты проведения чемпионата мира почти совпадали с советскими майскими праздниками. Поэтому в министерстве спорта не стали упускать возможность привязать это событие к очередной годовщине победы в Великой Отечественной войне. А это значило, что мероприятие приобретало уже государственное и практически историческое значение, и со мной приходили беседовать не только тренеры, но и чиновники из спортивного министерства. И разговоры эти были настолько одинаковыми, что вскоре я уже, не слушая их, мог автоматически реагировать в нужных местах.

— Имей в виду, Михаил, — говорил мне какой-нибудь очередной высокий гость, — на твои плечи ложится огромнейшая ответственность! Ты не просто будешь представлять нашу страну, ты будешь напоминать всему миру о великом подвиге нашего народа! И вместе с тем демонстрировать, что в мирное время наша сила вовсю проявляется в спорте. И что в спорте мы тоже лучшие в мире. Понимаешь, какими должны быть твои выступления?

— Понимаю, — смиренно кивал я головой, давно уже уяснив, что с людьми, от которых целиком и полностью зависит, получишь ты шанс воплотить свою мечту или нет, лучше не спорить.

— Триумфальными! — со значением поднимал палец вверх чиновник, и взгляд его устремлялся куда-то в ту же сторону. — Мероприятие будет приурочено к годовщине величайшего события. А это значит, что у нас нет права… как бы это помягче сказать…

— На неудачу, — подсказывал Григорий Семенович, обычно в таких случаях наблюдавший за нашим общением где-нибудь в сторонке.

— Вот именно! — радовался чиновник. — Спасибо, Григорий… эээ… Сергеевич, выручили. Запомнил, Михаил? Нет права на неудачу! У нас, а значит, и у тебя!

«Ты бы хоть выучил, как кого зовут, а потом уже других памяти обучал», — с ехидством думал я, но вслух отвечал:

— Да, конечно. Неудачи не будет!

— Вот это по-нашему! — радовался тогда высокий гость. — Вот теперь я вижу, понимаешь ли, что ты осознаешь всю ответственность. Вижу твою сознательность! Эх, вот если бы все спортсмены были такими, как ты — мы бы вообще стали единственными чемпионами мира по всем видам спорта!

— Если бы все были такими, как Мишка, то все соревнования потеряли бы смысл, — мягко напоминал ему Григорий Семенович.

— А? Где? Это почему же? — гость, казалось, внезапно падал со своих чиновничьих небес на землю.

— А потому что чемпион — он потому и чемпион, что отличается от всех остальных, — объяснял ему Григорий Семенович. — А когда все одинаковые — то и смысла соревноваться никакого.

— А, ну да, — сконфуженно говорил гость и тут же возвращал прежнюю интонацию: — Так вот мы, значит, и хотим, чтобы все были как ты, Миша! Чтобы ты был примером! Поэтому у тебя нет права на неудачу!

«Ни черта никто из вас не понимает в психологии спортсмена», — думал я про себя после таких разговоров. «Интересно, сам-то хоть раз где-нибудь выступал как рядовой участник? Сказать „не имеешь права на ошибку“ — одна из самых больших глупостей, которые только можно сделать, чтобы человек зажался и не выдал вообще никакого результата».