Боксер-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Конечно, во многом я согласился со словами тренеров, чтобы не вступать сейчас с ними в перепалку: все-таки идти на конфликт с наставниками во время соревнований — это не самое лучшее решение. Хотя на самом деле я понимал, что в данном случае моя рубка была единственно возможным решением для победы.

Все дело было в том, что на этой встрече было домашнее судейство. А дома, как известно, и стены помогают, и если бы я начал работать с этим Слободаном в другом темпе — то к гадалке не ходи, победу бы как пить дать отдали именно ему, а не мне. Своими яростными атаками, собрав все свои силы. Я лишил судей возможности любых «альтернативных» толкований происходящего. А на откровенный подлог они пойти уже не могли — телекамеры и журналисты со всего мира, международный скандал…

Тем временем я наконец-то мог ненадолго освободить голову от мыслей о своей тактике и посмотреть, как будут работать на ринге другие спортсмены. На международных соревнованиях делать это было еще интереснее, потому что удавалось сравнить разные боксерские школы и подметить что-либо ценное и важное для себя. К слову, некоторые свои, как выразились бы в более позднюю эпоху, «фишки» я перенял, именно наблюдая за представителями других школ.

— Посмотри, посмотри, Мишка, — поддержал меня Григорий Семенович. — Это всегда полезно.

— Только гляди не увлекись просмотром настолько, чтобы потом забыть самому выйти туда же, — произнес тренер сборной с заметной ехидцей. Впрочем, пока что я не обратил на это особого внимания — мое внимание было занято происходящим на ринге.

На этот раз более всего меня интересовало, как будет биться кубинец. Каждый из них по определению был мастером в боксе, а на эту встречу к тому же отбирали из этих мастеров самых лучших. Поэтому я надеялся пополнить свой арсенал какими-то новыми приемами, да и просто полюбоваться на красивый бой. Однако в этом смысле меня постигло небольшое разочарование. Кубинцу попался достаточно легкий соперник, с которым не то что изобретательности проявлять не приходилось — достаточно было базовых умений, чтобы взять бой. Поэтому кубинец расправился с ним играючи, и я бы даже рискнул сказать, на автомате, особенно не задумываясь.

Ну да ничего, не все коту масленица. Впереди нам предстоял полуфинал. Новый бой, новые соперники… Кубинцу достался боксер из Финляндии. Я сразу отметил, что, скорее всего, этот бой для спортсмена из дружественной Кубы снова будет легким — если, конечно, не случится ничего экстраординарного.

Не хочу обижать финнов, но по сравнению с кубинцами… в общем, я бы, честно говоря, таких соперников в спарринг не ставил — получались заведомо неравные условия. Думаю, и природный темперамент тоже играл здесь не последнюю роль. Так или иначе, я снова оказался прав, и кубинец без особых усилий одержал очередную победу.

Так же, без каких-либо осложнений, прошел и мой полуфинальный бой. Моим соперником на этот раз оказался немецкий боксер. Должен признать, что он был весьма крепким спортсменом. Во всяком случае, я никак не мог сказать, что во время поединка с ним можно было расслабиться и отдыхать. Однако не было необходимости и лезть из кожи вон. В общем, я довольно уверенно выиграл у немца по очкам и прошел в финал вместе с кубинцем.

Радостные эмоции буквально распирали меня изнутри. И то сказать, международный полуфинал — это гораздо круче, чем любая победа местного значения! Все шло так, как я и задумывал. Правда, все же было одно обстоятельство, которое вносило свою ложку дегтя. Тренер сборной на протяжении чемпионата все чаще и сильнее критиковал меня — причем даже тогда, когда особенных поводов для этого не было. Как известно, кто хочет докопаться до ближнего своего — тот всегда найдет подходящую причину. Вот он и находил.

— Миша, ну зачем ты так сильно вкладываешься в удары? — высказал он мне после очередного раунда. — Ты хочешь его с первого же удара повалить, что ли?

Я не поверил своим ушам.

— В каком смысле зачем вкладываюсь? — недоуменно переспросил я. — Мне что его, гладить, что ли, надо?

— Гладить — не гладить, — недовольно поморщился тренер, — но и бить так, как будто это последний раз в жизни, тоже не стоит. Пойми, чем сильнее ты стараешься, тем меньше у тебя шансов на победу. Ты должен вести себя так, как будто ты уже победил, и теперь только соблюдаешь некоторые формальности.

— А не может случиться так, что пока я буду «соблюдать некоторые формальности», — не выдержал я, — он отправит меня в нокаут?

— Не может, — отрезал тренер сборной. — Я его знаю, и он внезапно не работает, а придерживается тактики, взятой с самого начала раунда. Это во-первых. А во-вторых, мне отсюда лучше видно картину в целом, и у меня за плечами огромный опыт, в том числе и в подобных боях. Так что советую тебе прислушаться к тому, что я говорю.

Я, конечно, промолчал насчет собственного опыта за спиной. Но вот такие наставления выглядели довольно странно. Создавалось впечатление, что тренер намерен во что бы то ни стало заставить меня следовать каждому его слову, а указания готов выдавать каждую секунду боя. Это было похоже на какую-то совсем уж навязчивую идею. Не понимая, в чем дело, я поделился своими сомнениями с Григорием Семеновичем — разумеется, в тот момент, когда мы остались с ним наедине. Разгадка такого поведения тренера оказалась настолько проста, что я даже удивился, как это мне не пришло в голову самому.

— Ой, Мишка, а ты что, еще не понял, что ли? — грустно усмехнулся Григорий Семенович.

— Так если бы я понял, я бы у вас не спрашивал, — справедливо заметил я.

— Ох, — вздохнул Григорий Семенович. — Ну ты сам подумай, из-за чего в мире спорта могут, как говорится, шпильки друг другу вставлять?

— Ну… из-за конкуренции, — предположил я.

— Вот видишь, а говоришь — не понял, — снова усмехнулся Григорий Семенович и тотчас же его лицо сделалось серьезным. — Из-за того, что тебя взяли на чемпионат мира, туда не сможет поехать его воспитанник. Вот он и пытается тебя под любым предлогом «слить» — потому что его ученик следующий на очереди, если что. Заметь, что до этой поездки он и сам тебя с удовольствием продвигал везде, где можно, а теперь сам видишь что творится.

— Ах, вот оно в чем дело, — протянул я. — А я-то все гадаю, чем я мог ему насолить? Вроде бы не ссорились, не знаю, последнюю котлету я у него из-под носа в столовой не перехватывал…

— «Котлету», — повторил Григорий Семенович. — Ему сейчас дай волю — он тебе во всех раундах нулей понаставит и уберет с соревнований в этот же день! Так что ты имей в виду: когда он будет тебе что-то рекомендовать, ты то, что по делу — бери, а если чувствуешь какой-нибудь подвох — мимо ушей пропускай. Ну так, знаешь, покивал головой — мол, да, конечно, все сделаю, а сам делай по-своему. Пусть его себе бесится в одиночестве.

— Григорий Семенович, — обратился я к тренеру после некоторого раздумья. — Я хочу попросить вас кое о чем.

— Чтобы тренером сборной стал я? — шутливо отозвался Григорий Семенович. — Извини, дружище, но боюсь, что на принятие таких решений у меня не хватит полномочий.

— Но хотя бы на то, чтобы остаться в моем углу и на протяжении финала, их хватит? — улыбнулся я в ответ. — Мне ваша поддержка будет очень важна, особенно теперь, когда я знаю, что для того тренера я чуть ли не кровный враг.

— На это — хватит, — засмеялся Григорий Семенович. — Не волнуйся, Миша, я, разумеется, буду по-прежнему стоять в твоем углу. Ты только внимательно меня слушай — может быть, смогу тебе что-нибудь подсказать, пока тот тренер будет скрежетать зубами от злости и пытаться сбить тебя с толку.

Наступил долгожданный момент финала. Слово «долгожданный» здесь — не просто фигура речи! Я действительно уже очень давно ждал возможности схлестнуться с кем-нибудь из кубинцев не на тренировке или показательном мастер-классе, а на настоящем поединке, где не будет никаких скидок и дружеских уступок. Только в таких боях можно по-настоящему понять, чего ты стоишь. А это значит, что наступал своего рода момент истины. Тем более что кубинцы, как истинные спортсмены, относились к своим соперникам с уважением и бились по-честному, без подстав и уловок.