Веймар 1918—1933: история первой немецкой демократии - Генрих Август Винклер

многие офицеры-путчисты: крупные остэльбские землевладельцы. Прусские помещики смогли спасти свое имущество в годы революции, но с ноября 1918 г. они были изгнаны из правительства, а важнейшее революционное достижение сельскохозяйственных рабочих — право на профсоюзное объединение — воспринималось ими как невыносимая наглость.

Координирующим органом заговора было образованное в октябре 1919 г. под патронатом Людендорфа так называемое Национальное объединение в Берлине. Его руководящее ядро, наряду с бывшим генерал-квартирмейстером немецкой армии, составляли: генеральный ландшафтсдиректор Восточной Пруссии Вольфганг Капп, который рассматривался заговорщиками как будущий глава правительства; полковник Макс Бауэр, выступивший в 1917 г. вместе с гросс-адмиралом фон Тирпицем, основателем Немецкой отечественной партии, а позднее ставший одним из членов правления ДНФП; капитан Вальдемар Пабст, во время войны один из близких политических советников Людендорфа, ответственный за убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург, а также ряд политиков от партии немецких националистов, проявивших ранее активность в рядах Немецкой отечественной партии. Целью Национального объединения была подготовка переворота. Целью переворота было установление авторитарного, однако первоначально немонархического режима, который, в свою очередь, должен был проводить активную внешнюю ревизионистскую политику.

Между заговорщиками имелись тактические разногласия, прежде всего в отношении социал-демократов и времени выступления. Большинство, к которому однако не относился Капп, считало желательным, чтобы правые социал-демократы, такие как Носке и Гейне, а также прусский министр финансов Альберт Сюдекум и имперский и государственный комиссар Вестфалии, Карл Северинг, вошли в новое правительство. Капп, Людендорф и Бауэр хотели, чтобы переворот осуществился как можно раньше, в то время как Лютвиц, с которым заговорщики поддерживали тесные контакты с октября 1919 г., считал государственный переворот оправданным только в той ситуации, в которой он мог быть уверенным в поддержке армейских командиров. В то время как Капп стремился к новой конституции с сильными сословными чертами, Лютвиц был готов удовлетвориться изменением состава правительства, внеочередными выборами в рейхстаг и при возможности прямыми выборами президента — с Гинденбургом в качестве кандидата от правых.

Заговорщики полагали, что могут отказаться от поддержки массовой организации. В определенной степени подобная организация была замещена отрядами гражданской самообороны — полувоенными подразделениями, рекрутировавшими своих членов большей частью из рядов буржуазии. Рейх и федеральные земли рассматривали и поддерживали эти отряды как некий вид компенсации в условиях демонтажа регулярных вооруженных сил, однако с течением времени они превратились, как правило, в сборища антиреспубликанских сил. Зато неотъемлемой частью психологической подготовки переворота стала интенсивная националистическая пропаганда в обществе. Этой цели служили распространение легенды «об ударе ножом в спину», о чем Гинденбург и Людендорф в октябре 1919 г., в известной степени официально, дали показания перед следственной комиссией Национального собрания, а также организованный протест против выдачи или осуждения немецких «военных преступников» и не в последнюю очередь начатая Гельфферихом кампания против Эрцбергера.

После своего столкновения с Эбертом и Носке 10 марта 1920 г. Лютвиц был вынужден начать действовать. Но до 13 марта заговорщики не могли нанести удар, поскольку бригада Эрхарда только к этому дню была технически готова занять правительственный квартал. 13 марта в распоряжении заговорщиков по-прежнему находился «новый рейхсканцлер»: отданный Носке двумя днями ранее приказ об аресте Каппа не был выполнен, поскольку тот был предупрежден чиновниками берлинского полицай-президиума и смог скрыться от ареста, впрочем, как и Бауэр с Пабстом.

Но не только невезение превратило оборонительные мероприятия Носке в сплошную неудачу: начальник войскового управления в министерстве рейхсвера Ганс фон Сект слишком поздно известил министра рейхсвера о намерениях генерала фон Лютвица. В сведениях об активности бригады Эрхарда по месту ее базирования в местечке Дёберитц под Берлином, которые Носке получал от рейхсвера, сознательно преуменьшалась опасность ситуации. Прусский государственный комиссар, отвечавший за поддержание общественного порядка, Герберт фон Бергер, отличавшийся крайне правыми взглядами, умолчал перед компетентными учреждениями рейха и Пруссии об известных ему планах путча фон Каппа и Лютвица. 13 марта 1920 г. последовала расплата за халатность, с которой социал-демократические министры Носке и Гейне игнорировали все предупреждения о контрреволюционных акциях. В один момент стало ясно, что военное руководство и гражданская администрация были нашпигованы элементами, которые по крайней мере благосклонно относились к путчу правых{107}.

Бригада Эрхарда уже выдвигалась маршем на Берлин, когда Носке около часу ночи 13 марта обсудил сложившуюся ситуацию с военным руководством. Точка зрения министра рейхсвера о необходимости ответить на силу силой была поддержана только командующим сухопутных войск рейхсвера генералом Рейнгардом. Все остальные генералы, в том числе начальник войскового управления генерал фон Сект, расценивали военное сопротивление подразделениям Лютвица и Эрхарда как бесперспективное. Нет доказательств, что в ходе этого совещания фон Сект произнес столь часто цитируемую фразу о том, что «рейхсвер не стреляет в рейхсвер» или «войска не стреляют в войска», но фактическая позиция Секта была ясной. Для него речь шла прежде всего о том, чтобы сохранить рейхсвер в сохранности в качестве внутриполитического инструмента власти. Поэтому он отказался использовать войска против мятежников и фактически занял в борьбе между конституционным правительством и путчистами нейтральную позицию. Берлинская охранная полиция, еще 13 марта перешедшая на сторону путчистов, также отнюдь не стремилась поддержать правительство.

Около четырех часов утра имперское правительство собралось на заседание, в котором приняли участие также члены правительства Пруссии и генералы фон Сект и Ольдесхаузен. В настоящих условиях кабинет не видел иного выхода, как отказаться от военного сопротивления и дать приказ об отводе войск из правительственного квартала. Ультиматум Эрхарда, в котором командир морской бригады еще раз повторил требования Лютвица от 10 марта, а также потребовал замены Носке одним из генералов и амнистию для всех участников путча, был отклонен. Зато кабинет не был един по вопросу о том, должны ли члены правительства остаться в Берлине. Рейхспрезидент Эберт, а также принимавшие участие в совещании рейхсканцлер Бауэр и министр без портфеля Эдуард Давид, вошедший в правительство 3 октября 1919 г., рассматривали бегство из Берлина как потерю лица верховной властью и поэтому выступали за то, чтобы остаться в Берлине. Носке и двое из трех политиков ДДП, а именно министр юстиции Ойген Шиффер, одновременно занимавший пост вице-канцлера, и министр внутренних дел Эрих Кох-Везер, считали возможной успешную борьбу против путчистов лишь в случае, если рейхспрезидент и правительство займутся ее организацией вне Берлина. Сторонники второго варианта действий могли предъявить более веские аргументы: после того как законные государственные органы не отважились отдать приказ рейхсверу об оказании сопротивления путчистам, они подвергались в Берлине опасности либо оказаться в изоляции, либо стать жертвами шантажа. В конце концов кабинет остановился на компромиссном варианте: Эберт, Бауэр и большинство министров отправились в Дрезден (Носке считал командующего войсками округа генерала