Веймар 1918—1933: история первой немецкой демократии - Генрих Август Винклер

полицией, в полной мере несла также НСДПГ. Хотя закон о производственных советах в большой степени не отвечал ожиданиям рабочих партий, тем не менее он знаменовал собой первый важный шаг в достижении внутризаводского рабочего контроля. Принимая во внимание шаткость положения большинства в Национальном собрании, со стороны социал-демократов нельзя было ожидать большего. Однако левые независимые стремились именно к этому: доказать, что нужды пролетариата не могут быть удовлетворены в рамках парламентской системы. Жертвы в ходе акции не планировались, но с ними легко смирились: они помогли делу революции, а значит, были оправданы.

В НСДПГ в течение 1919 г. наметился явный сдвиг влево. Брожение умов вызвал вопрос об отношении к обоим конкурирующим интернационалам: к «старому», II Интернационалу, который вскоре после завершения войны предпринял попытку обновления, и к новому, Коммунистическому или III Интернационалу, основанному в марте 1919 г. в Москве, в который первой вступила КПГ. Умеренные независимые вокруг Рудольфа Гильфердинга наотрез отказались от присоединения к новому интернационалу, так как тот был только инструментом русских большевиков. Левое крыло во главе с Вальтером Штёкером, генеральным секретарем НСДПГ, выступало за вхождение в III Интернационал. На Берлинской всегерманской конференции партии в сентябре 1919 г. Штёкер защищал политику большевиков от атак Гильфердинга и назвал «прекрасной иллюзией» и «совершенно нереволюционным» стремление добиться диктатуры пролетариата без гражданской войны. Чрезвычайный партийный съезд НСДПГ, состоявшийся в начале декабря 1919 г. в Лейпциге, принял решение о разрыве отношений со II Интернационалом и начале переговоров о вступлении — с Третьим. Окончательный разрыв между умеренными и радикальными силами в НСДПГ стал после этого только вопросом времени{99}.

Радикализация независимых социал-демократов наполнила немецких коммунистов большими ожиданиями. Если Пауль Леви, председатель КПГ, беспощадно боролся с левыми радикалами внутри своей собственной партии и в конце концов добился открытого разрыва с ними, то это происходило потому, что тем самым он стремился завоевать на свою сторону те пролетарские массы, которые до поры до времени стояли позади НСДПГ. Радикальные противники Леви слева расценивали действия партийного вождя как некий вид скрытого реформизма и отклонение от прямого пути пролетарской революции. После своего исключения из КПГ в феврале 1920 г. они образовали в апреле свою собственную Коммунистическую рабочую партию Германии (КАПД), ратовавшую за подчеркнуто марксистскую программу: незамедлительную замену буржуазной демократии диктатурой пролетариата. Однако оказалось, что крайне левые силы Германии были больше заняты самими собой, чем борьбой с классовым врагом в лице буржуазии: их энергия прежде всего уходила на споры вокруг того, что в настоящий момент является правильной революционной стратегией и тактикой, а что — нет{100}.

Весьма пестрым был также лагерь крайне правых. В феврале 1919 г. по инициативе Пангерманского союза был образован Немецкий оборонительный и наступательный союз (Дейчер Шутц унд Трутцбунд), задачей которого была провозглашена мобилизация масс против демократической республики при помощи антисемитских лозунгов. Евреи подвергались усиленным нападкам уже в последние военные годы, а с момента революции они бичевались «народническими» кругами как закулисные силы, приведшие к поражению и свержению монархии. В октябре 1919 г. Немецкий оборонительный и наступательный союз объединился с другой антисемитской организацией, Немецким народническим союзом (Дейчфёлкишер Бунд), в Немецкий народнический оборонительный и наступательный союз. В том же месяце число его членов преодолело магическую отметку в 100 000. Борьба против «жидовской республики» стала боевым призывом, находившим отклик в первую очередь в рядах мелких предпринимателей, служащих и чиновников. В конце января 1920 г.

Оборонительный и наступательный союз объявил в своем письме рейхспрезиденту Эберту, распространявшемся и как листовка, что в случае, если Германия выполнит требование союзников о выдаче «военных преступников», за это поплатятся те «антинароднические и ненемецкие силы», которые широкие народные круги сочтут организаторами данной акции{101}.

«Народническое» движение захватило также и Немецкую национальную народную партию. Чтобы сохранить свою политическую респектабельность ДНФП пыталась, отдавая должное антисемитизму, не приобрести репутацию партии радикальных расистов. В октябре 1919 г. президиум партии принял решение объявить войну «тому разлагающему, ненемецкому духу, и неважно, из каких кругов он исходит — из еврейских или каких-нибудь других», а также ополчиться против «засилья еврейства», которое «с момента революции проявляется все более губительным образом как в правительстве, так и в общественности». В апреле 1920 г. это положение было включено в окончательную редакцию партийной программы и дополнено требованием, направленным против эмиграции в Германию восточных евреев: «Пресечь приток иноплеменников через наши границы»{102}.

Приоритетным объектом правой пропаганды был рейхсвер. В феврале 1920 г. Носке должен был выступить против одного генерала, который одобрил распространение в войсках листовки Немецкого народнического оборонительного и наступательного союза, содержавшей призыв к суду Линча в отношении «антинациональных и ненемецких сил». Другим признаком антиреспубликанских настроений в рейхсвере был затяжной конфликт по вопросу о флаге. После того как была принята Веймарская конституция, командир 29-го полка рейхсвера, сформированного на базе 4-го гвардейского полка, заявил, что он и его офицерский корпус примут присягу на конституции при следующих условиях: 1. Им будет разрешено ношение прежней черно-бело-красной кокарды; 2. Их не будут принуждать клясться на черно-красно-золотом знамени; 3. На зданиях подразделения никогда не будет поднято черно-красно-золотое знамя. Командир 15-го пехотного полка, полковник Вильгельм Рейнгард, поддержал это заявление. 1 сентября 1919 г. главнокомандующий войсками рейхсвера в Берлине генерал Вальтер фон Лютвиц высказался в отношении Носке таким образом, что можно было понять только как выражение солидарности с фрондерами.

Рейхсвер с лета 1919 г. состоял преимущественно из бывших фрайкоров. Эти полувоенные добровольческие союзы были образованы по приказу верховного командования сухопутных войск на рубеже 1918–1919 гг. для ведения приграничных боев на востоке Германии, а также для подавления внутренних беспорядков. Только часть этих фрайкоров была включена в состав рейхсвера на основании закона о предварительном формировании рейхсвера от 6 марта 1919 г. Вне рейхсвера остались также обе морские бригады — II и III, называвшиеся по имени своих командиров бригадами Эрхарда и Лёвенфельда, а также «прибалтийцы» — добровольческие союзы, которые с разрешения союзников сражались в Прибалтике против большевиков.

Значительная часть «прибалтийских» подразделений осталась в Эстонии и Латвии и после подавления большевиков, завершившегося в целом к концу мая 1919 г. Они настаивали на выполнении обещания, якобы данного латышским правительством, согласно которому участникам фрайкора предоставлялось право стать латышскими гражданами, а также получить в Латвии земельные наделы. Но латышское правительство и слышать не хотело о подобном обещании, а власти Германии не были в состоянии добиться от него принятия требований фрайкоровцев. Тем временем фрайкоры снова приняли активное участие во вновь вспыхнувшей гражданской войне в Латвии и временами сражались также на стороне белых под командованием полковника Бермонда-Авалова.