Ермак. Князь сибирский - Сергей Егорович Михеенков

А Москва… Москва скоро забывала услуги, оказанные ей, если они не подтверждались новыми и новыми услугами.

А от Матвея Мещеряка и не потребовали подтверждения, потому что на тот момент дружба с ногайским ханом Урусом и его готовность на совместный поход на Крым для Москвы были важнее поддержки волжских и яицких казаков. Москва уже чувствовала свои силы, энергично строила на новых землях крепости, города и остроги, рассаживала в них гарнизоны с пушками, отлитыми уже не за морем, а из своего чугуна и своими мастерами, и для неё усмирить буйный Яик и вольный Дон было делом времени. Возможно, некоторые атаманы, в том числе и Ермак, Иван Кольцо и Матвей Мещеряк, это чувствовали и понимали не как покорность и отступление от вековых казачьих вольностей и законов, а как служение нарождающейся и крепнущей державе в окружении хищных соседей. Иногда рука державы была непомерно тяжела, но ни отвести её, ни вынести эту тяжесть становилось уже невозможно.

Не напрасно столько места в нашем повествовании мы уделили атаману Барбоше и последним дням жизни Матвея Мещеряка. И Барбоша, и, в большей степени, Мещеряк – это, повторимся, два варианта пути из многих, существовавших тогда для Ермака. Барбоша – в чистом виде предтеча Емельяна Пугачёва. Ермак же пошёл совершенно другой дорогой. И в гибели его, поскольку он выбрал такую судьбу, связав себя долгом служения Москве, есть некая жестокая закономерность. Силы его отряда за время пребывания в Сибири истаяли. Кучум же, напротив, стремился постоянно усиливаться. Решающей схватки в любом случае было не миновать. А Ермак просто не мог стать атаманом, изгнанным из Сибири, которую он уже положил к ногам царя.

Решив идти на Чусовую и, возможно, уже тогда утвердившись в мысли о сибирском походе, ермаковцы, ни днём не медля, приступили к строительству флота.

Основным плавательным средством по средним и большим рекам у казаков были струги. Плотников и столяров, обладавших опытом судостроения, среди казаков было немало. Новгородцы, суздальцы, выходцы с приокских городков. На каждого мастера в любом деле нужны два-три подмастерья и подсобника. Мастер присматривал где-нибудь поблизости от реки подходящую кокору; её откапывали, обрубали на нужной длине основной корень, зачищали остальные, мелкие, и, свалив, шкурили, тесали, долбили. Основная деталь, остов речного корабля, именуемый струговой трубой, был готов. К остову, боковым и донным опругам коваными гвоздями и нагелями пришивали внакрой боковые доски. Сперва подводили их, очерчивали углем те места, которые надо было ещё поправить топориком и долотом, снять в полногтя, а потом в несколько рук поджимали, вколачивали чехмарями нагеля. Вытёсывали и устанавливали на корме сопец. В последнюю очередь поднимали и прилаживали «дерево»[37]. Парусно-гребной казацкий струг не имел палубы. Иногда сооружали крытую гонтом козёнку для хранения пороха и особо ценной поклажи. Длина струга десять-двенадцать метров, ширина – два-три метра. С каждой стороны – от десяти до пятнадцати вёсел. Осадка не больше одного метра. Борта судна возвышались над водой на шестьдесят-семьдесят сантиметров. Днище конопатили и смолили кипящей смолой. Казацкие струги были лёгкими, быстроходными и манёвренными. На таких ермаковцы дрались с крымчаками и ногаями на Оке, имея даже небольшие пушки на вертлюгах, закреплённых на бортах. Материал, как правило, мастера выбирали добротный, чтобы судно служило надёжно и долго.

Итак, флотилия отряда Ермака, в которой, по всей вероятности, преобладали лёгкие суда, вмещавшие до двадцати пяти человек, была готова к отплытию. Струги, спущенные с плотбищ, покачивались на лёгких волнах Яика. Со стороны они были похожи на свежую, только что срубленную крепостцу, готовую к любым сражениям.

Казачий устав, писанный кровью не одного поколения этих природных воинов, налагал строгий запрет на употребление горилки, хмельных медов и других спиртных напитков, как только казаки принимали решение о приготовлениях к походу. Покончив со строительством флотилии, начали укладывать на дно стругов своё имущество: оружие, снаряжение, одежду, снасти для ловли рыбы, съестные припасы. Историк Р. Г. Скрынников пишет: «Каждый брал с собой в поход саблю, две пищали, свинец и порох. Экипировка казака была несложной: рубаха, двое шаровар, кафтан из толстого сукна и шапка. Перед походом люди запасались сухарями. Хранили сухари в бочках, которые укладывали на дно ладьи. Сухари извлекали через отверстие, затыкавшееся втулкой. Сверх того, казаки брали ячмень, из которого варили себе кашу и готовили напитки. Кисловатый квас с разведённым тестом считался у них лакомым кушаньем».

Следует предположить, что хитроумный Ермак и его атаманы, заведомо ставя себя в преимущественное положение, приняли решение сражаться с «сибирскими людьми» хана Кучума на реках. Они знали силу степняков в конном бою. Основу войска Кучума составляла, как утверждают исследователи, «ногайская гвардия», которая имела большой опыт битв в седле. Ермак со своим небольшим отрядом не мог противостоять «гвардейцам» Кучума в открытом бою, но изначально решил навязать сибирским людям свою тактику. И тем не менее, судя по дальнейшим событиям, коней с собой ермаковцы взяли. Кони помогли отряду преодолеть переволоки. Ертаульные разъезды, которые продвигались впереди станицы, тоже невозможны были без коней.

Строительство судов и сборы в поход заняли немало времени. Но вот пришёл час, и – выступили. Шли по одному из рукавов, вышли в Большой Иргиз, а вскоре и в Волгу. «С Волги, – пишет Р. Г. Скрынников, – Ермак свернул на Каму, затем на Чусовую».

И тут началось.

Р. Г. Скрынников: «Казаки появились во владениях Строгановых как нельзя более кстати. Сильное татарское войск перевалило Уральский хребет и принялось громить и жечь русские деревни в Пермской земле».

Что бы там ни говорили исследователи и маловеры, а всё к тому, что сам Господь поторопил казаков заступиться за православных, которых резала как ягнят вошедшая в кровавый раж стая волков в строгановских деревнях и городках.

Позже, во время Ермакова посольства в Москву с радостной вестью о покорении Сибири и дарами государю соболями, лисицами и знатными пленниками, казаки поведают подьячим Посольского приказа и те запишут их повесть, сохранив для потомков: Ермак со товарищи прибыл на Чусовую аккурат в тот момент, когда сын хана Кучума Алей, перевалив через Камень, ворвался в Чусовскую волость и начал поголовную резню. Произошёл, как бы сейчас сказали, встречный бой. Татары после нескольких лёгких побед и поживы не ждали неожиданного встречного удара и не выдержали его. Ермаковцы их погнали.

Р. Г. Скрынников: «Отбитые на Чусовой, воины Алея повернули на Север, нежданно появились у Соли Камской и “много дурного над православными христианами починили”. Казаки не оказали помощь Соли Камской то ли потому, что они потеряли из виду татар, то ли потому, что Соль Камская не принадлежала к владениям Строгановых, для обороны которых их наняли. Как бы то ни было,