Трудно отпустить - Кристи Бромберг

– Я не сдаюсь, – заявляю я. Выждав, когда он подойдет ближе, я швыряю в него снежком, который прятала за спиной.

Хантер бросается за мной. Я с криком убегаю, но он оказывается быстрее и валит меня на землю.

– Нет! – смеюсь я, когда Хантер бросает мне в лицо горстку снега.

– Ты играешь нечестно.

– Как всегда, – хихикаю я, а он обхватывает мои запястья. – Нет, – стону я, когда он становится на колени и садится на меня верхом, прижимая мои руки по обе стороны от головы. – Слезь с меня.

В моих словах нет злобы, потому что, какой бы веселой ни была игра в снежки, какой бы утомительной ни стала наша борьба, мы вдруг осознали, что наши лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Я так давно не видела в его глазах такой ясности.

Пусть холод от снега, на котором я лежу, начинает просачиваться через куртку, улыбка на моих губах кажется такой приятной. А еще более приятно ощущать тепло и тяжесть Хантера.

– Ну и где теперь твоя дерзость? – спрашивает он, переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно.

– Она не входит в битву снежками, – только и могу прошептать я.

У меня перехватывает дыхание, когда Хантер наклоняется так, что его губы оказываются у моего уха.

– В битве снежками правил нет. Ты не можешь ее контролировать, Декк.

– Знаю… Просто… – Я не в состоянии подобрать слова, а стоит Хантеру коснуться моих губ, как я окончательно лишаюсь дара речи.

– Не попала, не попала, – шепчет он. – Только в губы целовала.

И он наклоняется, чтобы снова поцеловать меня. Он еще никогда не прикасался к моим губам так нежно и размеренно, и это застает врасплох.

Когда дело касается поцелуев, Хантер не медлит. Требовательный собственник, он лишает дыхания тем, как подчиняет себе все чувства.

Тем не менее у меня только что перехватило дыхание от самого простого поцелуя. Не совсем понимаю, что именно чувствую по этому поводу, потому что хочу ощутить все.

Так что когда Хантер, прежде чем снова завладеть моими губами, скользит пальцами по моей щеке, я не сопротивляюсь, как следовало бы.

Не думаю о КСМ или о том, что правильно. Я лишь думаю, что хочу забыть.

Забыть, кто я. Кто он. О возможных последствиях и о том, что отказываюсь от собственных принципов, чтобы просто насладиться моментом.

Тепло его губ.

Нежность его прикосновений.

Его вкус у меня на языке.

Спокойствие, смешанное с желанием, которое он во мне пробуждает.

Как возможно хотеть всего этого без каких-либо последствий – профессиональных или эмоциональных?

Поцелуй заканчивается, а вот вихрь чувств, который он возрождает к жизни, – не утихает.

– И кто теперь играет нечестно? – бормочу я. Мой разум в таком же смятении, как и гормоны.

Но когда от желания его взгляд темнеет, а уголки губ приподнимаются, я наконец осознаю, что мы делаем. Прямо здесь. В снегу. В сотне футов от того места, где его товарищи по команде в любой момент могут выйти из бара.

Хотелось бы мне, чтобы разум взял верх, но этого не происходит. Нервы встают у руля. Именно из-за взвинченных нервов я неожиданно выпаливаю: «Снежные ангелы» – и выкатываюсь из-под Хантера.

– Что? – со смехом произносит он, проводит рукой по волосам, чтобы стряхнуть с них снег, и присаживается на землю.

– Снежные ангелы, – повторяю я. – Ну же, – тяну я его за руку, – давай сделаем снежного ангела.

– Прямо сейчас, Деккер Кинкейд, я хочу сделать с тобой многое, но уж точно не снежных ангелов.

Я замираю – руки над головой, ноги широко раздвинуты, – и мы встречаемся взглядом. Мне нравится видеть, как рушится его защита. Нравится, что он поддается порыву, переворачивается на спину и начинает вырисовывать на снегу ангела.

Наш громкий смех разносится в ночи, прерываемый лишь отдаленным звуком гудков и тормозов автобусов.

Когда мы перестаем хрустеть снегом, в парке воцаряется тишина. Мы смотрим на звезды над головой, которые периодически затуманиваются белыми завитками нашего дыхания.

– Господи, – выдыхает Хантер, когда самым непринужденным образом касается холодной ладонью моей руки. – Почему это так весело?

– Потому что всегда весело снова почувствовать себя ребенком, – хихикаю я, не заботясь, как глупо это звучит.

– Об этом легко забываешь.

– Знаешь…

– Ну вот, начинается, – говорит Хантер. Как же легко он воздвигает стены.

– Тебе нечего бояться. – Я замолкаю, чтобы лучше подобрать слова. – Вообще-то тебе даже не обязательно отвечать. Просто знай, что, если тебе однажды понадобится друг, я рядом.

Его молчание оглушает, но, с другой стороны, я и не ожидала, что он начнет изливать душу.

Но я сказала то, что хотела, и дело с концом. По тому, как Хантер крепче сжимает мою руку, я понимаю – он все слышал.

– Правда, – только и произносит он, и часть меня умирает из-за этого слова.

– Нет. Я в эти игры не играю. Я помню, что случилось в прошлый раз, когда ты спросил об этом, – говорю я, потому что действительно помню. Это произошло после первого секса. Он спросил, могут ли люди поддерживать отношения без обязательств. Я ответила, что нет. Он назвал меня упрямой и усомнился в моих намерениях. Оскорбления, которыми мы осыпали друг друга, были безжалостными, а яростный секс, который случился после, умопомрачительным.

Правда.

Это слово стало началом наших отношений без обязательств, которые продлились полгода. Отношений, которые разбили мне сердце, а Хантер, возможно, об этом так и не узнал.

Так почему он произнес это слово теперь? Он что, пытается поставить нас в равное положение? Или же пытается затеять ссору, чтобы мы еще больше отдалились?

Не знаю, чему бы я удивилась больше.

– Это не то, о чем ты думаешь, – усмехается Хантер. – Хотя мы могли бы повеселиться, раз уж хорошо ладим.

– В данный момент, – бурчу я. – Мы хорошо ладим в данный момент.

– Правда, – снова произносит Хантер, полностью игнорируя мое замечание. – Скажи, почему ты здесь, Кинкейд.

– Честно? – шепчу я, понимая, что нам нужно поговорить, но страшась испортить момент признанием того, что ему и так уже известно. Поэтому я импровизирую. – Только если сначала ты расскажешь, что с тобой происходит.

Его протяжный вздох противоречит тому, насколько нам спокойно и комфортно друг с другом… если не считать того, насколько нам холодно.

– И это все, Декк?

В поисках слов, которые могли бы успокоить его, я открываю и закрываю рот. Но все будет звучать умиротворяюще, и ничего не ответит на вопрос, на который он, похоже, намекает.

– О чем ты?

– Как ты сказала ранее. Хоккей.