Трудно отпустить - Кристи Бромберг

что за какие-то пятнадцать минут после того, как я покинула бар, он решил напиться еще больше, лишь бы забыть о том, что с ним происходит. И еще больше ненавижу тот факт, что все еще беспокоюсь о нем. – Ты же знаешь, какой я. Знаешь…

– Нет! – выкрикиваю я, резко поворачиваясь к Хантеру лицом. – Я не знаю, какой ты, и мне на это плевать. Даже если бы знала, это не дает тебе никакого права…

– Да ладно тебе, – говорит он и пытается взять меня за руки.

Я вырываюсь и отхожу назад.

– Давай кое-что проясним. Ты не можешь разговаривать со мной подобным образом. Никогда. Вся эта чушь унизительна и совсем не вяжется с человеком, которого я когда-то лю… знала.

Когда смысл моих слов доходит до Хантера, он вздрагивает.

– Тогда, возможно, ты совсем меня не знала.

Это не вызывает у меня ничего, кроме гнева, боли и разочарования. В ту же секунду, когда все они смешиваются воедино, я протягиваю руку к стоящему рядом и наполненному снегом горшку, зачерпываю столько, сколько только могу, и кидаю его в Хантера.

Он бормочет проклятия, когда снаряд прилетает ему прямо в лицо. Некоторые снежинки пудрой осыпаются на грудь, другие же прилипают к ресницам, и он моргает в попытке стряхнуть их. Тем не менее выражение его лица остается непроницаемым: он не поджимает губы в упреке, а просто смотрит на меня с такой напряженностью, что я задаюсь вопросом, какой же будет его реакция.

– Очень по-взрослому, Кинкейд, – наконец говорит Хантер, когда за его спиной появляется машина.

– Мое такси подъехало.

– Ты никуда не поедешь, пока мы кое-что не проясним, – заявляет Хантер, и его дыхание вырывается клубами белого пара.

– Как будто у тебя есть право мне приказывать.

Когда я прохожу мимо, Хантер хватает меня за руку, но я оказываюсь достаточно везучей, чтобы зачерпнуть еще одну пригоршню снега. Так, пока он держит меня за одну руку, другую я заношу назад, готовясь к броску.

– Ты не посмеешь, – дразнит Хантер, и улыбка пусть и жалкой тенью, но все же возвращается на его губы.

– Получается, ты меня совсем не знаешь, – говорю я прежде, чем бросить в него снежок.

Когда снаряд оказывается в воздухе, Хантер бросается на меня, но я не вижу, насколько сильный урон нанесла, потому что, как десятилетний ребенок, бегу по тротуару, не заботясь о том, что могу поскользнуться, промокнуть или разбудить кого-нибудь.

– Тебя ждет расплата, Кинкейд, – смеется Хантер, и я слышу позади себя его шаги.

– Сначала тебе придется меня поймать. – Я с визгом перепрыгиваю через невысокую живую изгородь, окаймляющую то, что под снежным покровом выглядит как парковая зона. В это время суток здесь безлюдно, и я рада, что Хантер пьян. Иначе он уже давно поймал бы меня.

– Это официальное объявление войны, – кричит он, когда первый снежок попадает мне в плечо. Я снова визжу и, пытаясь спрятаться за игровым оборудованием, наклоняюсь, чтобы слепить снежок.

– Я планирую победить. – Я поднимаю голову и пригибаюсь как раз вовремя, чтобы не быть поверженной огромным снежком. Тот с глухим стуком приземляется позади меня, а летящие от него брызги пачкают мне брюки.

– Черта с два.

Я бросаю сразу два снежка туда, где за скамейкой прячется Хантер, и радостно вскрикиваю, когда один падает ему на спину.

– Да чтоб тебя! – смеется он, пока я готовлю новые патроны. – Это тебе дорого обойдется, – предупреждает Хантер и бросается ко мне.

– Нет! – кричу я. Подбегая к противоположной стороне моего укрытия, которое он захватил, я вслепую швыряю в него еще два снаряда.

– Не попала! Не попала!

Только в губы целовала.

Детская дразнилка звучит в моей голове, когда я бегу туда, где, как мне кажется, притаился Хантер… но его там нет.

– Хантер, – протягиваю я нараспев, заглядывая в кусты, где, клянусь, видела его совсем недавно. Черт. – Хантер? – Я иду по следам на снегу, хоть и не уверена, мои они или его. – Выходи, где бы ты ни был.

Услышав что-то, я поворачиваюсь, и снежок попадает мне прямо в грудь.

– Ах! – Я смеюсь, стряхивая снег с куртки, но когда поднимаю глаза, то вижу, как Хантер, улыбаясь, направляется ко мне, при этом подкидывая в руке снежок чудовищных размеров. – Ты правда собираешься его бросить?

Хантер кивает и подходит ближе.

– Сдаешься?

– Никогда.

Он откусывает от снежка, который держит в руке. Сейчас в нем есть что-то такое – мягкий желтый свет фонарей в парке, мальчишеская улыбка на его губах и беззаботная игра в снежки, – из-за чего я на мгновение забываю об обиде за все, что он наговорил мне ранее, и вспоминаю, почему нахожу его чертовски привлекательным.

– Я все еще зла на тебя.

– А со снегом в волосах ты еще красивее.

Черт. Не делай этого, Хантер. Не разрушай мою защиту, которая и без того слаба.

– Ты задолжал мне извинения. – Более чем уверенная, что он не станет бросать в меня снежок, я расставляю ноги и упираю руки в бока.

– Вот это ты говоришь, когда находишься в моей власти?

Я находилась в твоей власти с тех пор, как увидела тебя в «Танке».

С моих губ срывается еще один смешок. Когда я отступаю, нервозность смешивается с предвкушением.

– Сто девяносто два гола за один сезон. На двадцать три меньше, чем у Гретцки. Сто двадцать четыре передачи. Четвертая строка в сезоне, а ведь у тебя впереди еще более десяти матчей. Жаль, что ты не баскетболист, потому что вся эта статистика еще не доказывает, что ты действительно попадешь в меня, – поддразниваю я, и Хантер неуверенно заносит руку со снарядом.

– Перед тобой игрок третьей базы[18] штата, – указывает он на себя. – Хотя, в конце концов, я бы и бейсбол возненавидел. Так что тебя смогу осалить[19].

Я немного отвлекаюсь на комментарий о ненависти к бейсболу, так что не успеваю вовремя среагировать.

Черт.

Я вскрикиваю от шока, когда снежок попадает мне в щеку и разлетается брызгами по лицу, оседает на воротнике куртки.

– Ну все. Тебе конец, Мэддокс.

Да начнется война. Мы устраиваем битву снежками, будто резвящиеся во дворе дети, а не двое взрослых, что оказались посреди ночи в неизвестном парке Бостона.

– Перерыв, – наконец выдыхаю я. У меня жжет в груди, а пальцы ног онемели, так что я поднимаю руки в знак того, что беру небольшую паузу.

Хантер останавливается и, упершись руками в колени, смотрит на меня с широкой улыбкой на лице.

– Не думал, что ты из тех, кто