Гусси. Защитница с огненной скрипкой - Джимми Каджолеас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Послушайте, – воскликнула я, – но Погибель пробралась внутрь не из-за этого!
– Да неужели? – осклабился мэр Беннингсли. – А из-за чего же?
Я перебрала в памяти мистера Майеллу, и Лулу Беннингсли, и Ласло Дунца, и Клеймо раздора на стене, и все эти странные вещи, которые творились в последние дни.
– Я… я пока не могу сказать уверенно.
– Ага! – Ох, меньше всего я хотела услышать этот голос, принадлежавший Ласло Дунцу. – Это дитя понятия не имеет о том, о чём говорит, и в этом всё дело!
Представляете, как мне захотелось свалить сейчас всё на него: и заразу, и Погибель, и прочее. И я понимала, что легко могу это сделать. Я могу повесить все происшествия на Ласло Дунца, и люди мне поверят. Это наверняка здорово облегчило бы мне жизнь и сняло все подозрения. Но нет, это будет неправильно. Защитница защищает всех и каждого, а значит, и Ласло Дунца. Я не могла обвинять его без доказательств, а их-то пока у меня и не было.
– Ты не можешь защитить этот посёлок, – сказал Ласло, гремя своей дурацкой тарелкой, – и никто не может! Семена разрушения были посеяны данным-давно, задолго до твоего появления в этих стенах. И не в твоих силах этому помешать!
– А это мы посмотрим, – возразила я.
– Конечно, конечно! – Он запрокинул голову и расхохотался. – Конец близко! Тебе его не остановить! Разрушение уже началось!
И снова жители разразились испуганными и яростными криками, не забывая обвинять меня во всех грехах. Мне пришлось долго махать руками, пока они наконец не затихли.
– Послушайте, – сказала я, – считаете вы меня виноватой или нет, одно остаётся неизменным. Если вы хотите оставаться в безопасности, то лучше вам сейчас разойтись, а мне дать возможность закончить Ритуалы. Это единственный способ защиты, а солнце уже садится. Мы пропустили Дневные восхваления, и я собираюсь выполнить Последние Огни как можно лучше. Так что дайте мне дорогу.
Шахматист мистер Деметриус шагнул вперёд, как будто желая меня схватить. Я подняла на него взгляд, чувствуя, как рядом напрягся Сверчок.
– Вы хотите мне что-то сказать, мистер Деметриус? – Я наградила его самой зловещей улыбкой.
Я смотрела ему прямо в глаза и видела, что они полны угрозы. Но знаете что? Моя угроза оказалась грознее, и это факт. Вы уж лучше поверьте, что в гляделки я могу обставить любого во всей Хмурой долине.
– Нет, Гусси, – смешался мистер Деметриус.
– Тогда прочь с дороги.
И так я миновала толпу, с высоко поднятой головой. Руки при этом дрожали так, что я едва не выронила заплечную сумку.
Я вернулась прямиком в Приют и дала волю слезам. Иногда вы просто не можете иначе. Из глаз льются рекой все страхи и тревоги, а вы просто лежите и рыдаете. И ничего в этом нет плохого, это точно. К тому же если у вас есть собака, которая прижимается к вам тёплым мохнатым комком, и оттого вам становится легче.
Я дала себе целых пятнадцать минут. Затем я вытерла слёзы, встала и принялась за дело.
Нравится им это или нет – посёлок по-прежнему зависел от меня. И даже если в итоге окажется, что это мой последний день в роли Защитницы, я – единственное, что у них осталось.
Остаток дня я посвятила Ритуалам и поискам Ангелины. Я развесила перья кардинала, закрепила как следует на столбе Книгу имён и наконец нашла куриную лапку от птицы, которая померла своей смертью, но так и не нашла Ангелину. Даже Сверчок её не унюхал. Представляете, как странно я себя чувствовала? Я была искренне благодарна ей за спасение Сверчка, но в то же время злилась из-за того, что она наврала про семью. Но больше всего я тревожилась. Куда она могла пойти? Только бы не в пустыню! Мне было страшно даже представить её там, совершенно одну. И к тому же я не собиралась вот так её пугать, задавая вопросы о родных. Я должна была обнять её и сказать, как я ей благодарна. Я вообще должна была прожить по-другому весь этот ужасный день.
Закончив «Последние Огни», я была так расстроена и разочарована в себе, что могла лишь забиться в угол и проспать всю оставшуюся жизнь. Мне хотелось найти какую-нибудь пещеру, чтобы туда заползти и чтобы никто меня больше не беспокоил – я бы осталась там навсегда.
Я решила, пока ещё не совсем стемнело, в последний раз пройтись по улицам, поискать Ангелину.
Было непривычно оказаться снаружи в густых сумерках, когда тени удлиняются в последних косых лучах, и знать, что все здесь меня ненавидят. Я чувствовала, как подозрительные взгляды буравят мне спину из-за каждого окна, как следят за мной те, кого я раньше считала друзьями. Разочарование тянулось за мной, как длинная тень. Она давила на плечи, как невидимый дьявол. У меня не укладывалось в голове, как быстро они переменились ко мне, стоило совершить ошибку.
Разве они сами не видели, как я старалась? Что я день за днём не жалела сил, чтобы они были в безопасности? Разве их не волновало то, что меня едва не задушили заражённые платья или не растерзал здоровенный мужик, ползавший по стене? Ведь я, скорее всего, обречена до конца жизни посыпаться от кошмара с мистером Карниволли! И как меня отблагодарили? Ненавистью и недоверием. Это меня просто убивало. Я миновала киоск с газетами Алонсо Аттикуса, который демонстративно захлопнул дверь при моём приближении. Не то чтобы я собиралась зайти к нему так поздно, но поздороваться-то он мог? Мистер Аттикус часто даже угощал меня свежим молоком, и я всегда отказывалась, но мне это было приятно. Проклятье, да ведь теперь меня наверняка возненавидел самый близкий друг, Коннор Карниволли, – он тоже считает, что его папа заразился из-за меня! Чего уж скрывать – это был самый гнусный вечер в моей жизни.
Сверчок бегом вернулся ко мне, и на секунду я подумала, что он учуял запах Ангелины. Но пёс лишь помотал мохнатой головой, и мне стало ясно, что поиски бесполезны. Если уж у Сверчка нос не в состоянии её учуять, то вряд ли я сумею её высмотреть. К тому же Ангелина могла накинуть на себя укрывающую волшбу, чтобы мы её не нашли. А что, хорошая идея! Может, и мне стоит где-нибудь скрыться, предоставив жителей самим себе, – как им это понравится? Да они сразу захотят меня вернуть, стоит
