Гусси. Защитница с огненной скрипкой - Джимми Каджолеас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если Клеймо вырезала не Ангелина, это сделал кто-то другой, и мне нужно было выяснить, кто. Я стиснула зубы, три раза глубоко вдохнула и постаралась сосредоточиться. У меня есть дело, и я его сделаю. На этом мы со Сверчком отправились выполнять Ритуалы.
Как раз, когда я заканчивала обходы противосолонь, солнце яркой вспышкой поднялось над горизонтом, осветив Всадницу, галопом возвращавшуюся в посёлок.
Я взяла скрипку и заиграла «Утренний гимн» – медленнее и дольше, чем обычно, как будто старалась привлечь к себе этими звуками Всадницу. Когда я закончила, Всадница верхом на Дарле оказалась передо мной, и вид у обеих был такой измученный, как будто они только что переплыли глубокую реку. Большой Гордо захлопнул за ними ворота.
– Я принесу воды. – И Большой Гордо побежал в сторожку.
– Гусси… – с трудом прохрипела Всадница.
– Не спеши, передохни, – сказала я. – Ещё успеешь рассказать.
– Ты не понимаешь, – продолжала она, – это та девчонка, о которой ты меня спрашивала. Её родня.
Я испуганно посмотрела на неё. Только бы они спаслись. Только бы выжили.
– Да-да. Что ты узнала?
– Нет никакой родни в пустыне, – отрезала она. – Никто не слышал ни о каких путниках, застигнутых ночью бурей, никаких следов их стоянки. Гусси, я обшарила в этой пустыне все закоулки. Нет ни обломков повозки, ни следов наводнения. Ни костей, ни тряпья, ничего.
– О чём это ты толкуешь?
Она посмотрела на меня: её лицо было обожжено солнцем и покрыто пылью.
– Я толкую о том, что девчонка врёт, – сказала она. – Я не знаю, ни откуда она явилась, ни как добралась сюда. Но она не могла отбиться от каравана, которого не было – это я гарантирую.
Большой Гордо вернулся с кувшином воды для Всадницы, а Дарлу взял под уздцы и повёл в конюшню.
У меня не было слов. Если Ангелина врёт, как она сумела сюда добраться? И зачем вообще она сюда явилась?
Однако времени на раздумья мне не дали. Потому что именно в эту минуту ко мне прибежал Коннор Карниволли, испуганный и отчаявшийся.
– Мой папа! – только и смог выдохнуть он.
– Что случилось?
– Погибель его захватила!
У меня глаза полезли на лоб.
– То есть как захватила?
– Она прямо в нём, – сказал Коннор Карниволли. – У моего папы зараза.
И Коннор разрыдался. Наверное, мне следовало обнять его и крепко прижать к себе. Мне следовало утешить своего лучшего друга. Но всё, на что я оказалась способна, – стоять столбом, раскрыв рот, не понимая, что делать. Погибель наслала заразу на человека, на отца моего лучшего друга, и в этом была моя вина. Я должна была прекратить это намного раньше. И я бы сделала это, если бы хотя бы наполовину была такой Защитницей, каким был дедушка Вдова.
– Коннор! – окликнула я.
Он поднял на меня опухшее от слёз лицо – ни следа от привычной улыбки до ушей. Он был испуган и растерян – поражённый горем мальчик. И никто не мог ему помочь, кроме меня.
– Я сейчас.
Я побежала в Приют и собрала всё, что сумела найти: все до единого пёрышки кардинала, и зелья, и порошки, и запихала их в заплечный мешок. Туда же поместились пурпурно-фиолетовая свеча, запасные струны для скрипки и кроличья лапка – на удачу.
– Что случилось? – спросила Ангелина.
– Долго объяснять, – буркнула я. Глубоко вздохнула и посмотрела на неё как можно более грозно. – А ты чтобы не смела высунуть нос из Приюта, понятно?
Ангелина как-то съёжилась под моим взглядом, она явно испугалась. Это заставило меня почувствовать себя совсем паршиво – ну не могла же я позволить ей слоняться по посёлку без присмотра?
Впрочем, сейчас было не до неё. У меня на руках оказался отец, которого надо было спасать, и посёлок, который надо было защищать. Я поцеловала подвеску из черепахового панциря и дважды позвонила в беззвучный колокольчик, который мог услышать только Тот, Кто Слушает. Ни разу в жизни я не прибегала к этим силам, прося о помощи. Ни разу в жизни я не сталкивалась с такой угрозой.
Я выскочила наружу: Коннор так и оставался на месте, ждал меня.
– Бежим к твоему папе! – сказала я.
Он кивнул.
И мы с Коннором и Сверчком помчались к дому Карниволли, и судьба всего посёлка оказалась у нас в руках.
Глава 16
Пока мы бежали к дому Карниволли, я пыталась повторять про себя Очищающий ритуал для заражённых людей, воспроизводя малейшие подробности. Мало того что, понятное дело, я никогда его не проводила, он и сам по себе был до жути сложным. А что вы думаете, легко вывести из человека волшебную заразу? Его надо обездвижить, и возжечь у головы свечу, и провести Очищающий ритуал над тем, кто по самую завязку наполнен Погибелью. Я пока не представляла, как это получится у нас со Сверчком, но знала, что нам придётся справиться – а как же иначе?
Я медленно вдохнула и выдохнула, стараясь сосредоточиться на стремлениях. А потом толкнула дверь и вошла.
Мне нравился дом семейства Карниволли – я полюбила его сразу, как только попала туда впервые. Дедушка Вдова не очень одобрял такие вещи. («Нехорошо, чтобы люди с тобой сближались, – повторял он, – нам лучше держаться особняком».) Но я всё равно старалась побывать там при каждой возможности. Ты как будто попадал в сон наяву: у Карниволли тоже было полно всяких любопытных штучек, но совсем не таких, как у мистера Майеллы. Это были не диковины из дальних стран, а свои, домашние поделки. Деревянные марионетки мистера Карниволли висели на колышках, вбитых в стены, а соломенные куколки миссис Карниволли таращились чёрными пуговичными глазками. Мистер Карниволли тоже собирал кости, и больше того – он их раскрашивал. Череп койота пестрел яркими цветами, позвонок оленя – мелкими рожицами, а тазовые кости коров превратились в дикие маски. Черепа антилоп с рогами, выкрашенными в пурпурный цвет, и со слезами, вытекающими из глазниц.
Я всегда с удовольствием разглядывала их всякий раз, попадая в дом Карниволли, хотя в темноте они могли показаться угрожающими: кости как символ неизбежного конца, судьбы всего живого, каким бы красивым они ни были на вид. Миссис Карниволли любила говорить, что
