Девятый - Артем Каменистый

Река и впрямь показалась далеко справа - она здесь огибала очень даже приличный холм, обезображенный следами земляных работ и остатками сгоревших сооружений.

Недоуменно повернулся к Арисату:

- Руины явно не древние - что здесь было?

- Церковь это наша… бывшая…

- Погань сожгла?

- Нет, после резни зимней оставили без присмотра, и в грозу молния попала.

- А почему не присматривали?

- Да тут такое было… Священник наш не один пришел - с парой послушников и пятеркой мужиков приписных, причем четверо семейных. Из ордена святой стражи ему семь солдат дали при боевом капеллане. Отряд мал, да крепок. Церковь всем миром ставили, как и стену, а потом они уж сами остались, потихоньку обживаясь. До сих пор не понимаем, как беда случилась, - охотников мало ведь было: всего семь тварей. Но подчистую вырезали церковников - и священника, и мужиков, и семьи их, и солдат, и капеллана. Лишь жена капеллана осталась - занемогла она накануне и в бане протопленной спала. На шум вышла и сумела добить клевцом последнюю тварь - ту из последних сил муж ее подрубил и сам сразу упал. Жене тоже досталось - от пинка предсмертного отлетела, головой о стену приложилась сильно. Поутру дозор следы заметил и нашел ее без памяти, на теле мужа лежащей. Забрали в городок и выходили, остальных погребли. Ничего - ожила со временем, только молчаливая сильно стала. Вы ее знаете - Йена. Жаль ее - совсем молоденькая, и красавица, мужа любила сильно, да и он тем же отвечал. И на тебе… Кто после такого останется за всем присматривать? Видали, сколько здесь нарыто? Готовили место под боевой монастырь - для десятка священников, - да так и не дождались. Место здесь хорошее: камень хороший под боком - годится и на стены, и на известь; глина рядом; обороняться удобно. Сэр Флорис Талль здесь ставить хотел, да священник уперся - себе загреб. И получилось - ни церкви, ни нам не досталось… обидно.

- Да, склоны круты: хорошо обороняться.

- Вы это… - Арисат понизил голос. - Про Йену плохого не подумайте. С той поры она все время молчит, только иногда разговаривает по слову-другому. И говорит всегда одно: дескать, надо отсюда уходить - не будет нам жизни. А как уйти через клятву? У нее будто в голове все в одно ударилось - не хотела здесь оставаться ни за что. Вот и вас… уговаривать вызвалась, чтобы помогли уйти. А так она честная и хорошая - лекарке добрая помощница, да и по хозяйству справляется. Сэр Флорис очень о ней хорошего мнения был. Я даже начал подумывать, что промеж них что-то наладится, - ведь и он вдовый остался, только пораньше. Жену свою тоже любил, но вечно скорбеть не будешь - рыцарю надо торопиться род продолжать.

- Жаль, и с ним не получилось… Арисат, я вот смотрю на все это и думаю: сколько же кораблей вас сюда доставляло? Одних лошадей почти полторы сотни, и коров с быками штук семьдесят.

- Так нас морскими кораблями довезли - струги эти сэр Флорис купил в королевстве. Свои пришлось продать за гроши - Кенгуд сказал, что негоже нам оставлять боевые ладьи. Боялся, наверное, что разбой затеем, по бакайскому обыкновению. А галеоты даже в реку войти не смогли - на побережье разгружались. Три дня там разгрузка шла: мелководье не позволяло близко подойти. Парочка на песок крепко села - стаскивали. Не только скот: доски, тележные детали, бочки, семена, припасы на первое время - много чего привезли. Без всего этого не смогли бы так быстро наладить хозяйство.

- Понятно… Далеко эта дорога тянется?

- Нет - это наша ведь: от старых путей и следов не осталось. Дальше вырубка - сосны валили для церкви и на стены, а потом все: лес густой. Дозор уходил на день пути однажды вдоль реки - говорят, проехать можно, хотя местами тяжеловато придется. Ну а дальше уже никто не ведает, что там.

- Скоро узнаем…

Дорога и впрямь закончилась на обширной вырубке: пни и груды засохших веток. Устроили здесь короткий привал для ремонта пары телег и водопоя скоту - рядом имелось чистое озерцо.

Дальше скорость продвижения, и без того невеликая, снизилась чуть ли не втрое. Колеса вязли в сыпучем песке, подлесок местами приходилось наскоро вырубать - очень пригодилась ватага работников, приготовленная епископом. Но уже к полудню стало гораздо легче - лес начал меняться. Сосны, и прежде не слишком мелкие, принялись на глазах увеличиваться по высоте и диаметру. Вскоре вокруг, куда ни глянь, тянулась редкая колоннада величественных стволов - в два-три обхвата. Великанам требовалось много места, и конкурентов они не терпели - ни кустика внизу, ни молодого деревца. Ехать можно в любую сторону - мы будто в огромном, залитом светом храме оказались. Лишь изредка путь преграждали павшие исполины - таких объезжали издали, чтобы не делать резких поворотов.

Дозор, высланный вперед, сообщил, что такое великолепие продолжается и дальше, главное - не отклоняться к востоку, иначе наткнемся на лиственные леса, что вдоль реки тянутся. Там вольготно не поездишь - настоящие джунгли.

С рекой скоро придется расставаться. Судя по карте, дальше она начнет заворачивать к западу, преграждая нам путь. Остается надеяться, что раз струги с трудом к городку подходить могут, то к тому моменту она станет совсем уж маловодной. Жаль, что в районе Талля левый берег у нее слишком обрывистый - из-за этого не стали переправляться сразу, на заготовленных для дезинформации плотах.

Привал на обед устроили посреди леса. Я, если честно, готов хоть в седле жрать, лишь бы побыстрее ноги унести из этого милого края, но лошади и коровы - капризные твари: их надо кормить, гонять на водопой и отдых давать. Это мы, люди, готовы сутками бежать, если жареный петух в одно место клюнет.

Иридиане без намеков выделили пайку дружинникам, раз уж те оказались в их расположении, а меня пригласил к своему столу Конфидус. Отказываться я не стал, по старой памяти подозревая, что давиться сухарями и сушеной дичью не придется. Так и оказалось: епископ скромно, по-походному, постничал охотничьими колбасками, копченой лосятиной, холодными пирогами с яйцами и диким луком, и даже окрошкой в высоких глиняных тарелках - ее, видимо с утра нарезали, а сейчас квасом залили и сметаной заправили. Про хлеб черный и белый и два вида соусов можно даже не вспоминать. Не знаю, что не так с их религией, но некоторые особенности образа жизни иридиан мне очень понравились.

Конфидус ел молча, а вот после, когда подали чай с костра, решил устроить мне допрос:

- Скажите, Дан, а сколько вам лет?

Про прежнее тело я ответ знал - двадцать девять. Да только оно уже восемь дней как мертво - лежит сейчас в могиле, где-нибудь на не особо престижном кладбище, и подбираются к нему голодные беспозвоночные создания… От этой мысли слегка передернуло, и епископ, неправильно поняв гримасу, поспешно поднял руки:

- Да не надо говорить, если не хотите, - я просто из пустого любопытства интересуюсь.

- Просто молод я еще - возраст не тот, чтобы хвастать, - ушел от ответа дипломатично: ведь и сам не знал, сколько этому телу.

- Если в таком юном возрасте столького добились - значит, лукавите, есть чем похвалиться.

- И чего же я добился?

- Вы полноправный полуденный страж, раз самостоятельно странствуете по опоганенным землям, и за вами вон сколько людей пошло - небольшая армия. Простому юнцу вряд ли по силам удержать вместе варваров-бакайцев и иридиан.

- Как раз ничего сложного: и тем, и другим это выгодно. Будь на моем месте бобер на лыжах - без разницы: все бы за ним пошли.

- Не надо преуменьшать своих заслуг. Уж бакайцы вас точно уважают - хотя бы за то, что в бою против погани хорошо себя проявили.

- Подколоть бурдюка не сильно сложно - все так говорят.

- Ага, слыхал такое. А полностью эта поговорка звучит так: "Подколоть бурдюка несложно - гораздо сложнее найти прачку, которая после этого сможет штаны отстирать". В оригинале текст более груб и вульгарен - вы уж извините: сан не позволяет такое вслух произносить.

- Конфидус, вы, как я догадываюсь, не с рождения при еретиках. Зачем вас, неглупого человека, понесло в религию?

- Ради будущего… все ради будущего… Вы верите в будущее нашего мира?

- Вы что имеете в виду?

- О погани, разрастающейся будто плесень, и не видно этому остановки. О дикости, чья плесень растет еще быстрее. Наш мир медленно умирает - его пожирает гниль. На нашу жизнь его еще хватит, но вот что мы оставим внукам? Я не знаю… и не верю в хорошее… Не верю, что будущее появится само собой - за него надо побороться. А вы как думаете?

- Еще не задумывался, но точно знаю, что церковники вроде вас постоянно такое рассказывают: смерть идет, последние дни наступают, нравы падают, нечисть из углов выползает - покайтесь, пока не поздно, молитесь и не забывайте жертвовать на новый храм.

- Вы решили, что я вам проповедь читать собрался? Эх, молодость… Дан, я не о вере вовсе: я о том, что происходит здесь и сейчас. При желании мы можем свернуть с пути и осмотреть руины, что на карте обозначены, - еще три поколения назад там был цветущий город, а теперь лишь прах. Лес, звери - и ни одного человека. Даже погань отсюда ушла - завоевывать новые земли и жизни. В этом городе вы, возможно, увидите развалины величественных зданий: больше таких не возводят. Почему? Потеряны знания или просто уже не хотят тратить сил на бесполезную красоту. Знания и умение их применить - вот высшая ценность.