Темный час - Яна Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Достигнув западной башни, люди, толкаясь и крича, стараются как можно скорее подняться по лестнице. Здесь они обнаруживают других выживших, которым посчастливилось добраться до места. Слуги, гости, гвардейцы – все они торопят друг друга и нервничают, требуют поторопиться. Их одежда испачкана кровью и изрезана, люди с опаской оглядываются по сторонам, замечая стремительное распространение скверны на стенах, полу и потолке.
Строгим голосом королева Селеста велит проявить сдержанность, и один только взгляд на нее заставляет взбудораженную и испуганную толпу успокоиться. Под пристальным вниманием гвардейцев общее волнение несколько утихает, и Аврора не устает удивляться тому, каким влиянием обладает ее мать.
Немного в стороне, осторожно обнимая Ориан за плечи, стоит Верховная Чародейка. Она утешает девочку, которая еще не знает о том, что ее тетя погибла, оставив племянницу одну. Ее родители погибли от эпидемии темной хвори, и Корделия была единственной ее семьей. Урсула молчит, лишь гладит ее по макушке. Она не знает, как сообщить ей эту новость. Многие здесь потеряли близких и родных, но всегда сложнее говорить об этом детям.
Дрожь, прошедшая по стенам и полу, заставляет людей испуганно закричать. Пошатнувшись, едва устояв на ногах, Моргана оглядывается по сторонам, замечая легкий золотистый свет, пробивающийся сквозь каменную кладку. Никто не успевает сделать хоть что-то, когда свечение усиливается – и в следующее мгновение формируется в магический щит, ограждающий вход в башню от остальной части коридора.
– Проклятье!
Приблизившись к щиту быстрым шагом, Моргана прикладывает к нему ладонь, с ужасом понимая, что они не смогут зайти. Барьер не впустит никого за свой предел – и никого не выпустит. Она видит полное ужаса лицо королевы Селесты, закрывающей губы руками. Чары сработали быстрее, чем все они смогли переступить порог башни. И обернувшись, Ришар понимает, что все еще хуже, когда видит принцессу Аврору позади себя.
С яростной беспомощностью она понимает, что по эту сторону чар находится и ее семья. Леди Эстель, обнимая сына, смотрит на нее с ужасом, не понимая, что им делать дальше. Если бы Моргана и сама знала! Испуганные люди колотят по барьеру, проклинают и умоляют впустить их, но все бесполезно. Снять защитные чары можно лишь в том случае, если тем, кто находится внутри круга, не будет угрожать опасность. Скверна подбирается совсем близко, лижет темными языками края золотого барьера.
Подойдя ближе, Аврора прикладывает ладонь к барьеру, наблюдая за тем, как мать повторяет этот жест. Они смотрят друг другу в глаза, и теперь королева не сдерживает слез. Рыдая беззвучно, Селеста рассматривает лицо дочери, не понимая, за что боги так наказывают их. Куда только смотрит Ферска? Почему позволяет этому ужасу происходить с ними?
С трудом сдерживая слезы, принцесса улыбается матери. Селеста не заслуживает всех этих страданий, но Авроре совсем не страшно. Она знает, что однажды все они неизбежно оправятся от ран. В ее силах исправить все это. Возможно, именно потому ей не удалось попасть за пределы защитного барьера – потому что она должна быть здесь, столкнуться лицом к лицу с этим ужасом ради того, чтобы одолеть его.
– Мама, все будет хорошо. Прошу тебя, не плачь.
Возле королевы становится Верховная Чародейка. Накрыв ладонями плечи правительницы, она смотрит куда-то поверх плеча принцессы. Обернувшись, она видит позади себя Винсента, которому также не посчастливилось оказаться по ту сторону магического барьера. Подойдя ближе, он прижимается к нему лбом, и Урсула повторяет это движение. Некоторое время они стоят так, безмолвные, после чего, отвернувшись, магистр Блар окидывает взглядом тех, кто остался по эту сторону.
Сделав глубокий вдох, понимая, что времени у них не слишком много, Винсент произносит громко:
– Наш единственный шанс – добраться до порталов, находящихся в королевском саду. Воспользовавшись ими, мы сможем оказаться в Клата́го [17].
Необходимость выйти в сад, в котором, судя по доносящимся снаружи крикам, происходит не меньший кошмар, приводит людей в ужас. Но и остаться в стенах дворца равносильно смерти. Совсем скоро скверна распространится повсюду, и тогда они точно погибнут. К тому же ничто не спасет их, если приспешники Маркуса Мвета доберутся до этой части дворца. Сейчас здесь тихо лишь потому, что они убили всех, кого смогли, и отправились дальше.
Но почему же тогда они не устранили защитные чары? Почему не разрушили их, пока была такая возможность?
Сомнения снедают Моргану изнутри. Нахмурившись, она вглядывается в золотой отблеск магических чар, надежно уберегающий всех, кто находится в пределах барьера – но и не позволяющий покинуть их. Что-то не так, что-то настораживает ее и заставляет переживать, но Ришар никак не может понять, что именно. Будь у нее больше времени на размышления, то, возможно…
– Мы не можем просто стоять здесь и разговаривать, – говорит она напряженно, – с каждым мгновением, которое мы проводим здесь, скверна заполняет собой все пути к отступлению. Продолжим медлить – и придется принять свою смерть прямо здесь.
Леди Эстель обращается к Винсенту:
– Вы верите, что мы сможем добраться до портала, магистр Блар?
Винсент кивает решительно, словно бы даже не сомневаясь в ответе.
Сеть порталов еще со времен до Века Единства связывает между собой пять самых крупных городов: Асрелас и Клатаго в Астерии, Те́до и Э́стия в Гидерии, а также город всех городов, ныне разрушенную древнюю Вра́нту. Порталы, ведущие в Тедо и Эстию, были закрыты в Век Смуты, а ключ, ведущий к Вранте, с тех самых пор считается утерянным. Два оставшихся портала позволяют свободно путешествовать только между двумя городами, находящимися на территории Астерии.
Знания о том, как возводить порталы, Асту и Лустия отняли у людей в наказание за раздор, ознаменовавший начало Века Смуты.
Оставшиеся порталы – их единственный шанс на спасение.
Не говоря больше ни слова, не бросив ни единого взгляда на тех, кому удалось достигнуть оплота безопасности, они продолжают свой путь.
Сад выглядит еще ужаснее, чем дворец.
Остановившись на ступенях, ведущих от кованых ворот, выполненных в виде переплетенных терновых ветвей и роз, к центральной аллее, Аврора с ужасом смотрит на то, что осталось от прекрасного праздника, устроенного в честь ее восемнадцатого дня рождения.
Быть может, потому, что это ужасное действо развернулось под открытым небом, его масштабы кажутся еще более кошмарными. Трупы гостей и слуг устилают собой изумрудную траву, пропитанную их кровью, и выложенные из
