Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юлиан убрал панорамную фотографию, начав рассматривать следующую, на которой убитый был изображён более крупным планом.
– Вы должны забрать кровь на анализ, – не отрываясь от фотографии, сказал Юлиан.
– Зачем? Это кровь Густава Забитцера, какой смысл…
– А если нет?
– Возможно, я и впрямь в тебе не ошибся. Потому что Скуэйн попросила бы сделать то же самое.
Уэствуд очень часто произносил эту фамилию, что доставляло Юлиану дискомфорт. День и так складывался так, что напоминал ему о Ривальде ежеминутно – расследование, попытки мыслить так же, как и она, странный голос в голове.
Юлиан осмотрел каждый уголок фотографии убитого Густава Забитцера. Она была чёрно-белой и не совсем чёткой, но Юлиан должен был обнаружить хоть какую-то мало-мальски значимую деталь.
Ривальда внутри его головы пыталась что-то сказать, но не могла сформулировать свою мысль, потому что на самом деле это были мысли Юлиана, который лишь представлял, что она рядом с ним.
Так было проще, потому что без её присутствия, хоть и лживого, он ничего не смог бы сделать.
«Какой же ты жалкий! Всё перед твоими глазами, но ты упорно отказываешься смотреть!»
Если бы Юлиан знал Ривальду хотя бы два-три года, то до него дошло бы быстрее то, что она хотела донести. Но те жалкие два месяца были лишь зачатком знакомства.
«Любая деталь несёт в себе подсказку. Забитцер не обгорел – нам несказанно повезло. Что в его внешнем виде вызывает у тебя подозрения?»
Подозрения? Какие подозрения может вызывать мёртвый человек, абсолютно ничем не отличающийся от других?
Остатки обгоревшего халата, гладкий подбородок, тонкие губы и волосы, некогда аккуратно уложенные назад, но ныне сохранившие лишь часть самих же себя, ибо наполовину сгорели.
«Если бы ты стригся хоть чуть чаще, то понял бы. Хотя, возможно, это не помогло бы тебе, потому что ты неисправимо глуп».
Юлиан оскорбился, хотя и понимал, что сказал эту фразу он самому же себе. И обидел себя сам. Вполне по делу.
– Посмотрите, какие у него ровные выбритые виски, – Юлиан показал Глесону фотографию с самым крупным планом. – Они настолько коротко острижены, что можно сделать вывод, что Забитцер посещал парикмахера не более суток назад.
– И как это может нам помочь? – удивился Уэствуд.
– Мистер Глесон, а у вас есть личный парикмахер?
Уэствуд замялся.
– Был, конечно, когда-то. Но сейчас меня стрижёт жена. Видишь ли, волос осталось не так много, чтобы делать стильные причёски.
Юлиан посмотрел на седеющую голову Уэствуда. Да, профессиональным парикмахером там не пахло.
– У моего деда есть личный парикмахер – какой-то итальянский мастер. Он посещает его через каждое воскресенье и не раз говорил, что это его любимое времяпровождение.
– Отчего же?
– В такие моменты он словно отдаляется от всего мирского. Что ещё делать в течение того часа, когда не остаётся ничего другого, кроме как разговаривать с парикмахером? Он же никому ничего не расскажет и не выдаст никаких тайн и переживаний.
– Ты хочешь сказать, что ответы нам может дать личный парикмахер Густава Забитцера? – удивился Уэствуд.
– Не факт, конечно, но вполне возможно.
Глесон косо посмотрел на Юлиана.
– Впервые слышу подобное. И, скажи мне об этом кто-нибудь другой, я бы рассмеялся. Но ты был сегодня уже прав однажды, поэтому доверюсь.
Юлиан кивнул. На самом деле, он и сам не понимал, имеют ли его предположения хоть какое-то право на существование. Он пытался играть в Ривальду Скуэйн, но мысли той всегда были осознанны и вполне объяснимы, в отличие от Юлиана, который действовал наобум.
– Вы найдёте личного парикмахера мэра? – спросил Юлиан.
– Я попробую, – кивнул Глесон. – Лишь бы это не отдалило нас от разгадки.
– Вы можете заниматься своими расследованиями и дальше, а я хочу пообщаться с парикмахером.
В какой-то момент Юлиану хотелось сдаться и отменить свою просьбу, оставив дело профессионалам. Он отлично понимал, что, вполне возможно, всё только портит. Догадывался, что подведёт и Глесона, и Йохана, и себя, но, в конечном итоге, решил стоять на своём.
– У нас мало времени? – спросил Юлиан.
– Думаю, что да. Поэтому прямо сейчас я отправлюсь искать парикмахера, а ты бегом в академию, пока не закончились занятия. Помни о нашем уговоре.
Юлиан посмотрел на наручные часы. Было около полудня, поэтому он сильно засомневался в том, что успеет хотя бы к последнему занятию.
– Меня вчера убить хотели, – сказал он. – Думаете, я смогу сосредоточиться на учёбе?
– Придётся. Ты же сам говорил, что находишься на грани отчисления. Я подвезу тебя.
Юлиан не мог мгновенно перенастроить свой мозг на учёбу. Прежде всего, это было не столь сложно, как он пытался объяснить Уэствуду. Прежде всего, Юлиану не хотелось.
Он понимал, почему Ривальда работала в департаменте расследования особо важных преступлений. Это попросту пробуждало азарт и являлось своеобразным наркотиком для таких, как он или она.
Скорее всего, Юлиан себя переоценивает. Его способности и близко не стояли со способностями Ривальды, но это, в какой-то мере, только подогревало интерес. Учиться у лучших, а впоследствии и самому стать самым лучшим – разве не прекрасно?
Нет. Погиб человек. В этом нет ничего красивого или увлекательного. Это горе не только для семьи Густава Забитцера, но и для всего города. Нельзя улыбаться, глядя в лик смерти и просить у неё продолжения. Ты сам становишься ничем не лучше, чем она.
Возможно, Юлиану стоит остынуть и перевести дух. Переключиться на что-нибудь другое, но только не на учёбу.
– Не стоит, мистер Глесон, – сказал Юлиан.
– Ответственность за твой прогул лежит на мне. Не хочу выступать в роли подстрекателя.
– Вы уже выступили в его роли.
Глесон по-детски поджал губы, после чего прокашлялся.
– Думаешь, мы больше ничего тут не найдём? – спросил он, имея в виду номер отеля.
– Вы детектив, а не я. Что на этот счёт говорят ваши учебники?
– Учебники? – усмехнулся Глесон. – Думаешь, у нас есть какие-то учебники?
«Если бы у них были нормальные учебники, они бы не были такими идиотами».
– Я больше не вижу тут никаких подсказок. Мы итак получили больше, чем планировали.
– Я тоже, – кивнул Уэствуд.
Переглянувшись, детектив и подмастерье покинули номер отеля. Скорее всего, уже навсегда, потому что, по словам Уэствуда, департамент сюда больше никого не пустит – ни полицию, ни, тем более, любителей.
– Куда тебя подвезти? – спросил Глесон.
– В больницу, – чуть подумав, ответил Юлиан. – Хочу навестить Йохана.
Уэствуд промолчал, но согласился. Возможно, он понимал, что едва переживший смерть юноша сейчас немного важнее учёбы.
Он открыл дверь
