Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

– Как это понимать? – спросил Юлиан.

– Что именно? – удивился Глесон.

– Вы говорили мне о пожаре. Но я не вижу, что он тут был.

– Я думал, что ты понял это изначально. Следов пожара нет, но очевидцы видели его, а тело Забитцера было обуглено едва ли не до костей. Видишь ли, в академии тоже ничего не сгорело.

– Странно, что мне об этом никто не сказал. Не знал, что элементали работают именно так.

– Если причиной пожара и вправду был элементаль, то всё видится весьма логичным. Они способны контролировать своё пламя и не сжигать что попало.

Юлиан кивнул и принялся расхаживать по номеру отеля, воображая себя настоящим детективом. Он плохо представлял, как они на самом деле работают, поэтому на всякий случай заглядывал в каждый угол.

Буква «М» была выжжена едва ли не во всю стену. Юлиан пристально всмотрелся в неё, но ничего, что могло бы дать зацепку, в ней не обнаружил.

– Тебе говорит о чём-то этот символ? – спросил Глесон.

– На «М» начинается очень много слов, – ответил Юлиан. – К примеру «Молтембер». Или «Меркольт».

– Стало быть, убийство совершено в их честь? Или ими самими?

– Вряд ли, – покачал головой Юлиан. – Один давно мёртв, а другой на веки вечные заточён. Это могли быть последователи или их фанаты, но…

– Расследование начинается с выявления мотива.

– Именно.

Слева от символа висела большая картина, изображающая батальное морское сражение. Юлиан где-то раньше видел её, но вряд ли этот экземпляр являлся оригиналом.

– Айвазовский, – подсказал Глесон.

Юлиан кивнул. Ничего необычного обнаружено не было.

Он подошёл к осколкам разбитого зеркала и принялся их рассматривать. Все они были разного размера и не имели ничего общего друг с другом.

Что бы сказала Ривальда, окажись она сейчас здесь? Представить было не так легко, потому что Юлиан участвовал лишь в одном её деле, и в первую очередь, он был там всего лишь наблюдателем.

Но порой и не требуется видеть воочию способность человека, для того, чтобы понять, что он собой представляет. Юлиан провёл с Ривальдой какое-то время. Несмотря на всю её скрытность он смог понять ход её мыслей. Пусть и приблизительно, всего лишь на толику, но понять.

«Здесь что-то не так».

Скорее всего, именно это первым делом сказала бы Ривальда. Ведь, по её мнению, врали все – и люди, и вещи, и обстановка. Если преступник пытается замаскировать убийство, то он невольно изменяет окружение.

«Почему разбилось стекло? Потому что с улицы ворвался элементаль. Почему разбилось зеркало?»

– Почему разбилось зеркало? – вслух спросил Юлиан.

Глесон оторвался от пола, на котором он увлечённо что-то рассматривал.

– Зеркало? – переспросил инспектор. – Для начала нужно выяснить, где оно висело. Скорее всего, у окна.

Юлиан провёл взглядом по номеру отеля.

«Ты начинаешь понимать, что именно тут не так. Зеркало. Присмотрись к зеркалу».

Разбитое окно. Книжные полки. Картина Айвазовского. Сплошная стена без единого гвоздика. Снова окно и книжные полки. Пустая стена. Всё та же поддельная картина Айвазовского.

– Ему негде было висеть, – сказал Юлиан. – Посмотрите, мистер Глесон.

Глесон в очередной раз оторвался от пола и последовал совету Юлиана. Вряд ли зрение позволило инспектору рассмотреть всё в мельчайших деталях, но суть размышлений Юлиана он понял.

– И впрямь, – пробормотал Уэствуд.

«Присмотрись. Здесь явно что-то не так. Что выделяется из общей картины?»

– Картина, – пробормотал Юлиан.

– Что? – переспросил Глесон.

В этот момент Юлиан невольно осознал, почему Ривальда считала полицию столь бесполезной. Возможно, в нём говорило высокомерие, но здесь и сейчас он ощущал себя лучше Уэствуда.

– Не гармонично, – сказал Юлиан. – И явно не со вкусом. Посмотрите, мистер Глесон. Вы бы повесили картину в этом месте?

Глесон окончательно поднялся с пола и приблизился к Юлиану. Вместе они, как два дилетанта, не понимающих, где и зачем находятся, разглядывали произведение Айвазовского.

– Слишком низко, – произнёс Уэствуд. – Слегка перекошена. Вносит дисбаланс в помещение, потому что противоположная стена абсолютно пуста. Почти вплотную прилегает к книжной полке, а до угла…

Юлиану было достаточно услышанного, поэтому он, не дав Уэствуду договорить, снял картину со стены и аккуратно положил на мятую кровать.

«Тебе ещё рано позёрствовать».

На стене красовалась дыра. Вернее, нечто такое, что скорее можно было назвать пулевым отверстием.

– Быть того не может, – завороженно пробормотал Уэствуд. – Это потрясающе, Юлиан. Здесь и впрямь висело зеркало. Как раз на уровне глаз.

– Не совсем потрясающе, мистер Глесон. Это усложняет вашу же задачу. В номере отеля стреляли, и, пуля, судя по всему, угодила прямо в зеркало.

– Чтобы замаскировать пулевое отверстие, преступник попросту закрыл его картиной. Надо же, какой идиот.

Честно говоря, Юлиан сомневался, кто на самом деле являлся идиотом – преступник или детектив, который первым осматривал место убийства.

– Пуля, мистер Глесон, – подорвался Юлиан. – Где пуля? Тут нет пули!

Уэствуд пристально всмотрелся в отверстие. Зрение Юлиана было куда лучшим, поэтому напрягать свои глаза для того, чтобы понять, что никакой пули тут нет, не приходилось.

– Ты прав, это всё осложняет. Зачем одновременно и сжигать человека, и пристреливать?

– Помните Элвига Золецкого, мистер Глесон? Его дом сожгли для того, чтобы скрыть истинные мотивы убийства.

– Но сгорел не весь отель, а один-единственный человек.

Юлиан присел на кровать. Возможно, деформировав простыню, он уничтожил какую-то важную улику, но сейчас он очень сомневался, что это место даст ещё какую-то подсказку.

– Густав Забитцер мог защищаться. Это мог быть его пистолет, – сказал Юлиан.

– Не было у него никакого пистолета при обыске. Могу тебе ещё раз показать снимки, сделанные при первом обнаружении трупа.

Юлиан кивнул. Глесон, всё ещё сомневаясь, вытащил из своей сумки стопку фотографий и протянул Юлиану.

Прошлой ночью Глесон показывал снимки с места убийства, но тогда на них не был запечатлён труп. Сейчас же всё обстояло иначе, и первым делом Юлиан увидел обгоревшее, но далеко не обугленное тело.

Он ужаснулся. Да, смерть Юлиан видел не впервые, равно как и убитых. Но, всё же, наслаждался её «эстетикой» не каждый день, потому ещё не успел привыкнуть.

И не хотел. Но она отчего-то сама гналась за ним.

– Всё так же, как и здесь, – сказал Юлиан, перелистывая снимки. – Вплоть до вмятин на этой кровати.

Юлиан приподнял фотографию, запечатлённую с того места, где находился сейчас сам, и, приподняв, сопоставил с панорамой.

– Он был найден как раз под картиной. Всё сходится, мистер Глесон.

– Этим объясняется и обнаруженная мной кровь, – подтвердил Уэствуд.

– Так вот что вы рассматривали на полу?

– Да, Юлиан. Несколько пятен засохшей крови. Убийца скрыл следы