Крымский излом - Александр Михайловский

   Стоим вместе моими ведомыми, Карповичем и Лукашевичем на полосе, и в голове мелькают мысли, - Форменный дурдом, товарищи! - Куды бечь? - И куда я попал?!

   Внезапно гремит командирский рык, - А ну отставить! - На небольшой открытой машине в нашу сторону мчится человек, одетый примерно так же, как в фантастическом фильме тридцать восьмого года "Полет на Луну". Бегущие к нам люди, заслышав этот голос, начинают резко тормозить, и перестают быть похожими на толпу индейцев, стремящихся снять с меня скальп. Машина останавливается возле меня, похожий на героя фантастического фильма человек спрыгивает на землю, и козыряет, - майор Скоробогатов Виктор Сергеевич, ведущий звена.

   Козыряю в ответ, Старший лейтенант Покрышкин Александр Иванович, тоже ведущий звена...

   - Ну вот и познакомились, - хлопает майор меня по плечу, - а на ребят ты внимания не обращай, они такую знаменитость как ты в первый раз видят. - опять я ничего не понимаю, почему и откуда я тут знаменитость... Но, что называется, утро вечера мудренее, и все мы идем в столовую БАО на ужин. Надеюсь, что там никто не бросится меня качать.

День Д+3, 7 января 1942 года, 18:35, внешний рейд Евпатории,

   ТАКР "Адмирал Кузнецов". Адмирал Кузнецов Николай Герасимович

   Когда товарищ Сталин сказал про эскадру из будущего, я, честно сказать, не поверил. Уж слишком невероятной была эта новость. Даже фотографии меня до конца не убедили - мало ли чего могут нарисовать в фотомастерских НКВД. Вдруг это им надо для стратегической дезинформации?

   Даже то, что мы срочно вылетели в Крым, причем группу возглавлял сам Берия... Я не знал, что и думать. Первым шоком были никогда мною не виданные истребители сопровождения, которые были высланы нам навстречу из Крыма. Я, конечно, не летчик, но все равно вижу, что здесь нечто запредельное, рассчитанное на совершенно другие скорости и высоты. Командир спецборта, полковник Ольхович, на мой вопрос об этих самолетах, ответил, что не такие уж они и невиданные. Многие немецкие летчики их видели лично, но вот беда - они уже никому ничего не расскажут.

   Потом был аэродром Сарабуз в Симферополе, и мобильный КП Первой Отдельной Тяжелой Механизированной Бригады ОСНАЗ РГК, который по сути выполнял функции штаба фронта при генерал-лейтенанте Василевском. Я в сухопутных делах разбираюсь слабо, но ведь получилось же у него с помощью командиров из будущего совершенно мизерными силами разгромить 11-ю армию Вермахта. Товарищ Сталин поставил передо мной не менее важную задачу - объединить под своим командованием то, что осталось от Черноморского флота, и эскадру из будущего, после чего установить на Черном море господство нашего флота. Чтобы немцы из страха перед нашей новой десантной операцией, держали бы по побережью такую же плотность войск, как и на фронте.

   Потом за нами с товарищем Берия с эскадры прилетел маленький винтокрылый аппарат. То есть, маленьким он был лишь для местных масштабов, а так вполне себе ничего аппарат, по сравнению с У-2 и Р-5, на которых мне доводилось летать. По крайней мере, разместились мы там почти с комфортом. Полет в облачную, беззвездную ночь, похож на висение в черной темноте. Вертолет, казалось, жужжал на месте, как муха влипшая в черную смолу, ни на метр не приближаясь к нашей цели.

   Потом впереди загорелся огонек, за ним - другой. Вскоре перед нами открылась освещенная по-походному эскадра из будущего. Нельзя сказать, что тут все сияло и переливалось, как в городах Европы, но и особой светомаскировки тоже не было. Это какое же у них должно быть ПВО, чтоб совершенно не бояться немецких налетов.

   - А что нам их бояться? - ответил на мой вопрос пилот вертолета, из-за шума двигателей приходилось кричать, - это пусть они нас боятся. Среднее время жизни их бомбардировщика при попытке бомбежки - пять с половиной секунд. Это вам, товарищ адмирал, не Птичий рынок, а централизованная интегрированная система ПВО! - вертолет заложил вираж, и перед нами оказался расцвеченный посадочными огнями настоящий плавучий аэродром. Пилот, с какой-то детской гордостью произнес, - Наш "Кузя!" - и у меня захватило дух. Корабль был величав и огромен, и, самое главное, он жил. По палубе перемещались острокрылые самолеты, вроде тех, что сопровождали нас от Ростова до Симферополя, и подобно муравьям двигались фигурки людей. Пилот повернул к нам голову и, перекрикивая шум двигателя, сказал, - Товарищи, небольшая задержка, "Кузя" выпускает ударную тройку "сушек", просьба зависнуть в зоне ожидания.

   Мы с Берией, как по команде, прилипли носами к стеклам иллюминаторов. Он еще вполголоса ругался по-грузински, кажется, в самый неподходящий момент у него запотели стекла пенсне. Протерев иллюминатор, я увидел стоящие в носовой части палубы авианосца три самолета, похожие на те, что я уже видел, но, по габаритам, все же крупнее их. Точно, тех называли МиГами, а эти - Су. Их двигатели уже работали - в темноте были видны голубоватые струи раскаленного газа, ударяющие в поднятые щиты. Даже сюда, метров за пятьсот, доносился тяжелый рев их работающих двигателей. Вот звук изменился, перешел в свист, плавно переходящий в ультразвук, и самолет на левой передней позиции начал свой разбег. Удивительно, но ста метров стартовой дорожки хватило для взлета машине, которая как я потом узнал, по своей массе не уступала тяжелому бомбардировщику ТБ-7. Я затаил дыхание, когда подскочив на трамплине, тяжелая машина чуть просела, а потом устремилась в небо. Подобно эресам, опираясь на два столба огня, машина продолжила карабкаться ввысь. Когда она только-только стала отрываться от палубы, я успел разглядеть под ее крыльями гроздья бомб. Значит, это уже не разведка, которая могла вылететь еще когда мы были в Симферополе, а самая настоящая ударная группа.

   Вслед за первым самолетом на взлет пошел его сосед справа, в то же время, я обратил внимание, что на первой позиции начал опускаться газоотбойный щит, открывая дорогу на взлет третьему самолету. Взлетев один за другим, тройка собралась в боевой порядок, и, обогнув нас по широкой дуге, с набором высоты ушла куда-то в сторону Одессы.

   После того, как самолеты скрылись из глаз, наш пилот крикнул, - Садимся! - и наш аппарат быстро пошел вниз. Когда мы снижались, краем глаза я успел заметить, что на стартовую позицию выдвигают следующую тройку самолетов. Да, у немцев будет веселая ночь! Пока мы летели от Ростова до Симферополя, я успел узнать от майора Санаева, какой погром люфтваффе эта авиагруппа учинила в ночь с четвертого на пятое января. Потом им мешал работать шторм, а вот сегодня у немцев, похоже, будет еще один ночной "праздник".

   Вертолет ударился о палубу всеми черырьмя колесами, спружинил, и вот, свист двигателей над головой стих. Распахнулась дверь, и в ее проеме, в лучах прожекторов, показался... золотопогонник, будто шагнувший сюда из времен до семнадцатого года. Хорошо майор Санаев заранее провел со мной инструктаж по тем порядкам, какие царят у потомков. Оказалось, что через год товарищ Сталин снова введет в армии и флоте погоны в знак единства прошлой и будущей истории, и окончательного завершения Гражданской войны. А у моряков погоны на парадной форме как раз золотого цвета. Я напряг свою память, две маленькие звездочки при одном просвете - лейтенант. А нарядился этот мальчик как раз для нас, уже один раз бывших для него историей. Откозыряв ему в ответ, я наконец ступил на палубу корабля своего имени. Обернувшись, я увидел, как лейтенант так же старательно козыряет Берии. Мда! Это что же должно было произойти в будущем, чтоб БЕРИЯ вызывал у молодых командиров чуть ли не щенячий восторг? А вот Лаврентию Павловичу такая встреча понравилась, стекла пенсне сверкнули вполне одобрительно.

   Я стоял на палубе этого прекрасного корабля, и ком стоял у меня в горле. Значит, я не зря прожил свою жизнь, если моим именем через столько лет назовут авианосец. Не зря мы отрывали от людей их последние копейки и рубли, строили новые и ремонтировали старые корабли. И вот на том самом Севере, где я впервые вышел в море, еще совсем мальчишкой, теперь несет службу корабль моего имени!

   Встретивший нас вслед за вахтенным, старший помощник командира корабля проводил нас наверх, в главный командный пункт. Оттуда, с высоты пятиэтажного дома, весь корабль был как на ладони. Он был прекрасен и грозен. Снова у меня замерло дыхание...

   Контр-адмирал Ларионов оказался невысоким, чуть плотноватым мужчиной, с редеющими зачесанными набок волосами. Портрет добавляли быстрые точные движения крупных рук, и прищуренный оценивающий взгляд серых глаз. Была в нем какая-то особенная грация хищника, бойца, вожака.

   Товарищи, я служу на флоте всю свою жизнь, дослужился до адмирала и Наркома военно-морского флота. Так вот, эта работа требует способности мало-мальски разбираться в людях. Я вам скажу, что увидев контр-адмирала Ларионова, я не удивился, что с первых же минут своего пребывания в нашем времени, он, убежденный в ценности нашего советского государства и правильности курса товарища Сталина, начал наносить немцам удары сокрушающей силы. Это же можно сказать и о других командирах и бойцах соединения из будущего, которые своим участием помогли сломать хребет фашистской гадине, и перенести войну в ее логово, в Германии.