Министерство правды. Как роман «1984» стал культурным кодом поколений - Дориан Лински
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из повести Достоевского «Записки из подполья» Замятин позаимствовал уравнение 2 × 2 = 4, чтобы представить «каменную стену»45 рациональности. Достоевский писал: «После дважды двух уж, разумеется, ничего не останется, не только делать, но даже и узнавать»46. Оруэлл же утверждает совсем обратное. «Свобода – это возможность сказать, что дважды два – это четыре. Если дозволено это, все остальное отсюда следует»47. Для Замятина и Достоевского простейшее из арифметических действий играло роль клетки, для Оруэлла – якоря. Любопытно, что Оруэлла в «Мы» привлекла нотка атавистической жестокости: Машина Благодетеля, превращающая людей во время публичной казни в лужицу жидкости. В этом ритуале Оруэлл в некотором роде увидел то, что заинтриговало его в Джеке Лондоне: «Это интуитивное понимание иррациональной стороны тоталитаризма: человеческого жертвоприношения, жестокости как конечной цели, поклонение вождю, наделенному божественными качествами, в этом смысле книга Замятина сильнее, чем роман Хаксли»48.
Оруэлл говорил Варбургу о том, что «Мы», по его мнению, «представляет собой интересное звено в цепи книг об утопиях»49. Давайте отследим и рассмотрим эту цепь.
Ряд критиков утверждает, что Айн Рэнд могла написать свою повесть «Гимн» (1938), предварительно не прочитав «Мы», в чем я крайне сомневаюсь. Кто знает, может быть, ряд ее идей являются случайным совпадением с замятинскими: автор тайного дневника Равенство 7-2521, блестящий, причесанный под одну гребенку Город, жесткий распорядок, государственные гимны, обязательное счастье, угловатая любовь, побег в Дикий Лес, а также напряжение между «я» и «мы»: «монстр, как черная туча зависший над землей и скрывавший от человека солнце»50. Опять же, быть может, все это простые совпадения, но «Гимн» почему-то кажется кавером, неудачной перепевкой странной и прекрасной песни.
Айн Рэнд уехала из России в 1926 году в возрасте двадцати лет и до конца жизни сохранила горячую ненависть к коммунизму. Повесть «Гимн» она написала за три недели летом 1937-го. Рэнд говорила, что впервые представила себе «мир будущего, в котором нет слова “я”»51 во время обучения в школе в России. В США повесть проигнорировали, и сначала она была опубликована в Англии. Критик Малкольм Маггеридж назвал в The Daily Telegraph это произведение «кошмарным прогнозом будущего… криком души (cri de coeur), переизбытком догматичной нетерпимости»52.
В письме своему издателю Рэнд писала: «Это для меня очень личная история, можно сказать, это мой манифест, заявление о том, во что я верю. Суть всей моей философии»53. Так как ее отличал воинствующий антикоммунизм, ее коллективистское общество не могло быть таким технологически продвинутым, как у Замятина. Это должна была быть примитивная, бессмысленная бумажная тирания, которую Равенство 7-2521 в состоянии легко перехитрить. Он (хотя в тексте он называет себя во множественном числе «мы») убегает в Дикий Лес, меняет имя на Прометея и выдает «гимн»-монолог о собственной уникальности и намерение построить город еще большего размера, чем тот, который Он покинул. Это роман «Мы», переписанный в качестве капиталистической теории сотворения мира, в котором рай представляется в виде строительной площадки. Герой делает вывод: «Чтобы быть свободным, надо быть свободным от своих братьев. Это и есть свобода. Это и ничто другое»54. Черновое название произведения звучало как «Эго».
Книги Рэнд продавались миллионными тиражами, она основала философскую систему, названную объективизмом, и она больше, чем любой другой писатель XX века, повлияла на идеологию многих политиков, с ее творчеством было знакомо гораздо большее количество людей, чем с романом «Мы» Замятина. В первом полнометражном фильме режиссера Джорджа Лукаса «THX 1138» инженер с именем в виде буквенно-цифровой комбинации убегает из жестко регламентированного подземного общества («Много работай, увеличивай производство, не допускай несчастных случаев, будь счастлив» 55) и появляется в полном одиночестве под неизвестным солнцем. Лукас хотел показать свое видение «современного Лос-Анджелеса, ну, может, с некоторой долей преувеличения»56. Он снял сатиру на описанное Рэнд неэффективное общество, в котором роботы-полицейские бросают погоню за THX, потому что они превысили бюджет. «Все это ради того, чтобы показать, что мы живем в клетках с широко открытыми дверями, из которых всегда можно выйти», – объяснял Лукас.
Канадская рок-группа Rush выпустила в 1976 году концептуальный альбом «2112» (лейбл Anthem Records), который посвятила «гению Айн Рэнд»57. Автор текстов и исполнитель Нил Пирт назвал эту книгу неприятием «любой коллективистской ментальности»58. В длинной, одноименной с названием альбома композиции рассказывается об одном гражданине деспотической Солнечной Федерации, который находит древнюю гитару и открывает для себя давно утерянное искусство рок-н-ролла. Точно такая же идея заложена в китчевом мюзикле 2002 года, написанном Бэном Элтоном и двумя исполнителями из Queen, под названием We Will Rock You. В мюзикле рассказывается о том, как группа исполнителей начинает при помощи своей музыки бороться с Globalsoft Corporation, создавшей гомогенную коммерческую культуру с написанной машинами музыкой, наподобие того, как в романе Замятина музыку пишут на фабриках. Такую культуру способна победить только музыка Queen.
В анимационном полнометражном фильме LEGOfilm высмеивается капитализм. Первая сцена картины, в которой жители Кирпичграда начинают свой день, напоминает описанный в романе «Мы» распорядок дня («Каждое утро, с шестиколесной точностью, в один и тот же час и в одну и ту же минуту мы, миллионы, встаем как один. В один и тот же час единомиллионно начинаем работу – единомиллионно кончаем»59.) Обитатели Кирпичграда посещают сеть кофеен наподобие Starbucks. Вместо «Гимна Единого Государства» в мультфильме все поют гиперпозитивную песню «Все прекрасно». Точно так же, как и в романе «Мы», главный герой картины Эммет Блоковски является законопослушным, самым обычным строителем из Кирпичграда. В мультфильме также присутствуют такие персонажи, как революционерка-дикарка, диктатор Президент Бизнес, страшное супероружие (Адскл). В целом эта история выступает за развитие воображения индивида, против конформизма и эрзац-счастья (конфликт Революции и Энтропии), демонстрируя эти концепции при помощи пластиковых деталей Lego.
Извилистый путь от Ленина до Lego свидетельствует о том, что универсальность сюжетов способна превратить антиутопии в мифы. Сложно точно определить, кто из авторов кого читал и когда именно это произошло, да и отличий в произведениях все-таки больше, чем общих черт. Возьмем, например, THX-1138. Сюжетную линию Лукас позаимствовал у Замятина или Рэнд, наркотики, при помощи которых контролируют население, – у Хаксли, телекраны и мистического, похожего на бога правителя – у Оруэлла, ряд других идей – из картины «Метрополис» и нуарной научно-фантастической ленты «Альфавиль» Жана-Люка Годара, а также из произведений Уэллса. Все это Лукас пропустил сквозь призму
