Проба сил - Александра Лисина

Домовенок удивленно округлил и без того большие глаза.

— Пристройку?!

— Конечно. Что мешает Берону купить соседний дом и благополучно отвести его под трактир?

— Н-ничего. Наверное. Разве что деньги?

— Так найди ему деньги, — устало вздохнула я. — Ну, неужели я еще и этим должна заниматься на досуге? Уйди, а? И поговори, наконец, с хозяином. Раз уж он за целый год безобразий не решился тебя выкинуть, значит, ценит и надеется, что одумаешься. А ты вместо этот весь бизнес ему поломал. Вот и исправляй свои огрехи.

Домовенок жалобно всхлипнул.

— Так я что… ему плохо сделал, да? — и вдруг так зарыдал, что я аж опешила. — Ма-м-а-а-а!!!!

— Э-э… ну… не надо. Не плачь. Чего ты?

— Я хозяина преда-а-ал! — только и взвыл он.

— Да не предал, а просто взаимопонимания не нашел.

— Я его обману-у-ул!!

— Не обманул, а вредничал там, где не надо.

— Я его обиде-е-е-ел!!!

— Не обидел, а расстроил. Но он все равно не очень сердится.

— Правда? — с надеждой посмотрел дух.

— Правда, — с облегчением вздохнула я, увидев, что слезы моментально высохли. — Все, хватит мне постель мочить. Иди к Берону, повинись и объясни, почему пакостил. Только обо мне ни слова, понял?!

Зеленые глаза посмотрели на меня с обожанием.

— Понял, Хозяйка. Не подведу.

— Вот и иди, — я для верности подпихнула его ладошкой, потому что спасть хотелось неимоверно. — Скоро Лин придет, так что не светись. Он у меня плохо разбирается в том, кого ест на ужин.

Домовенка как ветром сдуло.

— Уф, — я перевела дух. — И за что мне это наказание? Я не нанималась работать психологом и судьей в одном лице. Больно надо — чужие проблемы решать, когда своих по горло. Лин, ты идешь?

— М-р-р, — промурлыкала в ответ темнота за окном, и подоконник натужно скрипнул, когда на него запрыгнуло полутораметровое чудовище.

"Здравствуй, любимая хозяюшка"…

— Я сплю, — на всякий случай грозно предупредила я. — И горе тому, кто надумает разбудить меня раньше следующего полудня.

"Я понял. Всех, кто будет ломиться, сожру", — с готовностью оскалился демон, показав жуткие зубы.

— Правильно понял, — буркнула я и, завернувшись в одеяло, моментально уснула.

Глава 11

Подъезжая к Харону, я впервые испытала смешанное чувство раздвоенности и необъяснимого сомнения. Было такое ощущение, словно я бреду в темноте, вижу перед собой мрачную темную скалу, готовую вот-вот разразиться камнепадом или внезапным прыжком хищного зверя, но при этом вдруг замечаю далеко впереди крохотный теплый огонек. Маленький, пока слабый, но живой и откровенно зовущий.

Я даже остановилась, когда поняла, что так теперь воспринимаю бывшее логово "хохотуна". После того, как я коснулась этого места Знаком, оно изменилось. Оно стало другим. Всего за одну короткую ночь напиталось моей силой и начало отличаться от бесконечного множества растущих в Хароне деревьев. Как благословенный оазис посреди знойной пустыни. Как луч света в бесконечном царстве злобы и мрака. И он видел меня тоже — через хищные заросли, через огромное расстояние, но он светил мне оттуда: игриво, ласково и приветливо. Так, как будто настойчиво звал домой, обещая тепло, уют и надежную защиту.

"Вот она, власть Ишты, — пораженно прошептал Лин, увидев это чудо вместе со мной. — Вот что делает с Хароном твой Знак. И вот каким он должен быть на самом деле. Невероятно!"

Я нервно улыбнулась.

"Я его чувствую, Лин. Как маяк".

"Так и должно быть. Это теперь ТВОЕ место. И пока ты жива, никто его не отберет. А если ты будешь так щедра, что переночуешь там еще раз… думаю, отвоюешь себе еще один кусочек свободного леса, в котором больше не будет никаких Тварей".

"В тот раз он из меня чуть душу не вынул, — невольно содрогнулась я, вспомнив свои ощущения после побуждения. — Такое впечатление, что досуха вылакал, как тебя — хохотун".

"Но он же потом все вернул, — возразил демон. — И ты теперь сама видишь, в чем разница".

Я вздохнула.

"Вижу. Но не знаю, выйдет ли из этого что-то хорошее. Ладно, работаем… солнце еще высоко".

"Куда пойдем?"

"Все туда же, — я пожала плечами. — Там хотя бы места известные. Если получится их подчистить, то подчистим"

"А как насчет того, чтобы немного расширить?" — хитро покосился Лин.

"Я пока не готова тебе ответить. Но в будущем… не знаю. Возможно".

Он тряхнул длинной гривой и ускорил шаг.

Однако в этот день нам не очень повезло: всего одна большая выверна и с пяток обычных. Еще стокка какая-то рискнула высунуть голову из норы, но ненадолго — не задерживаясь, Лин перехватил ее пастью, выволок наружу, а я тут же добила, брезгливо забросив отрубленную голову в специально предназначенный для этого мешок. Да и то, каждый раз притаившуюся Тварь успевал указывать мой новый перстень. Нам оставалось лишь вовремя развернуться, тюкнуть растерявшуюся выверну точно по темечку и брести себе дальше, держа правую руку перед собой и водя ей на манер обычного радара.

Потом мы вернулись на поляну "хохотуна". Но вот там-то меня по-настоящему тряхнуло, потому что, едва переступив невидимую границу, я вдруг ощутила, что лес действительно стал другим. Здесь появилось настоящее солнце. Кроны деревьев перестали загораживать небо. Сами листья посветлели, утратили острые, режущие концы, помягчели, перестав походить на оружие массового поражения. Здесь даже воздух стал совсем другим! А когда я увидела беззаботно порхающую бабочку, присевшую на выросший (всего за сутки!) крупный цветок, то так растерялась, что если бы в тот момент на нас кто-то решил напасть, наверняка бы достиг успеха. Потому что столь внезапные перемены в кажущемся живом лесу потрясли меня до глубины души.

Это было просто невозможно!

Однако же было. И у меня не начались глюки, не растроилось сознание, я не сошла с ума. Потому что действительно стояла на самой обычной поляне, действительно дышала полной грудью и действительно слышала редкие голоса спрятавшихся среди листвы птиц, которых еще вчера тут просто не было!

"Твое место, — удовлетворенно проурчал Лин, обежав бывшее логово "весельчака" по кругу. — По-настоящему твое. Светлое, чистое, легкое. И ни одной Твари в округе".

Я ошарашено села прямо там, где стояла, растеряно проведя рукой по ластящейся к коже траве и всем существом чувствуя, как от нее в меня вливаются дополнительные силы, как уходят тревоги, сомнения, горести. И как появляется вместо них какая-то необъяснимая, удивительная, но всепоглощающая радость.

— Мое… — прошептала я, чувствуя, как по лицу расползается неуместная улыбка. — Действительно, мое.