Азарт - Терентий Гравин

— Нет… разумные.

И, судя по его глазам, шутить он по этому поводу не собирался.

Глава 21. Диковинных сплетенье рас

Вначале ничего, кроме озадаченного хмыканья, я из себя выдавить не смог. Потом стал припоминать:

— Постой, но ты ведь мне ничего о таких червяках не рассказывал?

— Нет, конечно. Потому что сам лишь раз про них слышал от бывалого НПСника. И такой уважаемый человек не мог врать или выдумывать. А такие рассказы я тебе неделю без сна тараторить смогу.

— Теперь-то уж точно придется рассказывать, — проворчал я, уже совсем другими глазами разглядывая куски плоти под ногами. Пускать их на ужин и в самом деле резко расхотелось. Но от черного юмора я все равно не удержался: — Потому что аппетит ты мне испортил окончательно.

Еще больше скривившись, Пятница все-таки пришел мне на помощь в уборке места нашего ночлега, на ходу приступая к повествованию.

Где-то в неведомых далях имелся такой Осколок, на котором проживала цивилизация разумных змей, зовущих себя гауланами. Соседи называли их несколько иначе — питоны — ревуны. Ибо каждый гаулан, бросаясь в атаку, пытался оглушить своего соперника диким ревом, который обычная змеиная глотка ну никак издавать не может. Гауланы обладали высокими уровнями, были приравнены к магам, и пользовались во время своего рева еще и гипнотическим ударом. Уже не известно когда была создана локация Пяти Лун, но за все время своего существования гауланы не жили в изоляции от других Осколков и вели себя гостеприимно: приглашали на свои земли представителей любых рас и любой внешней формы, но общая гегемония власти все-таки удерживалась в зубах гауланов.

В чужие миры змеи переходили крайне редко, и, в общем, славились именно миролюбивым характером. Особенно у себя они привечали строителей, которые им за отличную плату строили прохладные, толстостенные дворцы и замки: в Пяти Лунах был слишком жаркий климат. Что еще удивляло в разумных питонах, так это их пристрастие и любовь к драгоценным камням.

Вот это последнее характерное отличие и сглаживало случившийся парадокс. Потому что не могут мирные и гостеприимные космополиты, не любящие путешествий, отправиться в дальние локации и там зверствовать, убивая ни за что, ни про что мирных странников. Ведь они подкрадывались и напали только с единственной целью: уничтожать! А за что? Вывод напрашивался только один, и я его озвучил после краткого обсуждения:

— Кажется, они в нас увидели соперников, желающих разграбить уже облюбованную ими и слабо охраняемую башню.

— Зачем нас убивать? — не согласился Александр. — Может, мы обыкновенные путники? Стали на ночевку, да и двинем утром своей дорогой…

— Не скажи! Костер наш видно издалека, а вон те холмы, по ту сторону оврага, как раз и смотрят в сторону башни. Допустим, питоны, или как их… гауланы… там находились, присматриваясь к башне, а тут и мы костерок зажгли. Вот они и подползли, стараясь не высказывать нам своей радости и не забрасывая полевыми цветами. Полежали, глянули: на нас повязки сторожей, или, иначе говоря, хранителей собственности. Уже неспроста! Затем прислушались… А мы-то с тобой как две базарные торговки, что ни делали — на весь лагерь продолжали наши разговоры и обсуждения. А они о чем были? Во — о-от! Все о сокровищах! Потому и решили напасть. Да мы еще и выглядим как новенькие пятисотенные евро, а значит явно удачливые грабители могил и местных магов.

Боевой товарищ мою мысль прекрасно понял и даже продолжил:

— Может, эти добрейшие червяки и не хотели нас убивать. Просто немножко поспрашивать о наших секретах, а потом отпустить… А тут вышло… как вышло. Да — с! Недоразумение!

А я вспомнил о другом:

— Кстати, а нам здесь что-нибудь полагается за эпическую победу над чужаками? Где местные божества? Почему не шевелятся? Или мой меч уже улучшился святой благодатью?

Только сейчас я о нем вспомнил и рассмотрел, как следует. И ничего, кроме разочарованного свиста выдать не смог. Мой трофей теперь имел в пять раз больше зазубрин и сколов, и напоминал больше пилу, чем рыцарское оружие. Даже удивительно, как при такой хрупкости клинок до сих пор не сломался.

Стоящий рядом напарник не удержался от нервного смешка:

— Теперь с таким только на парадах или рыцарских турнирах салютовать. Ха! Все зрители — твои.

— И призы — тоже! — не удержался и я от смешка. Но заметив, что вся грязная работа нами уже сделана, сменил тон: — Ладно, брат, ложимся досматривать прерванные сны?

— Не — а, командир! Что-то у меня сон пропал… и надолго. Сам-то ложись, я на посту постою.

По сути, я был согласен, потому что давно приучил себя засыпать при любых обстоятельствах, но вспомнил еще про одно наше упущение:

— А когда болты вырезать будем из гауланов? Сразу забыли, а у нас их, наверное, меньше половины осталось?

— Можно и сейчас, — легко согласился Пятница. — А можно и с утра, если у них сообщников нет.

И мы синхронно посмотрели на противоположный склон оврага. А за ним — и на темнеющие массивы поросших лесом холмов. По сути нас оттуда видно как на ладони, что чревато неожиданной атакой. Ели спускаться вниз за болтами одному, то желательно дождаться утра, дабы второму, страхующему сверху, иметь лучший обзор. Хоть мы и прошли всего лишь одну шестую пути к миру Дракулы, разница между ночью и днем становилась весьма заметной. И после рассвета нам станет намного сподручнее действовать и высматривать.

Хотелось верить, что разумные змеи, любители сокровищ, здесь блуждали в мизерном количестве. Но сомнения терзали душу: мы и гулей вначале неправильно посчитали. Зато там хоть в "кубики" можно было поиграть, а здесь на что надеяться?

Как говорится: у дураков мысли сходятся, а у умных людей — совпадают, потому что Пятница предложил:

— Может, ну их, этих лошадей? Багрянку и так преодолеем, а в твоем Сияющем и пешком неплохо проживем. Или, наоборот, любых лошадей себе прикупим с любыми каретами. А?

В его словах резон имелся, чего уж там. Но и отступать просто так с поля боя я не привык. Тем более с того поля, где была одержана победа. Да и не факт, что гауланов может оказаться слишком много. Вдруг вообще больше нет? Так что хотя бы за холмами и на подступах к башне герцога Канцура обязательно следует осмотреться:

— Да нет, герой! Пока на башню не посмотрим, назад не отправимся. Поэтому заступай на пост, а я спать. Как только в сон начнет клонить, не стесняйся, буди, сразу сменю.

Малой только кивнул в ответ и сдвинулся к кострищу, чтобы его поправить. И только когда я уже засыпал, то услышал его насмешливое ворчание:

— Кто бы сомневался, Максим — Адриано свет Сергеевич, что тебе тут понравится… А ведь ты еще нигде в иных местах не бывал…

Глава 22. Большой приз

Мне показалось, что я без сновидений проспал всего лишь несколько минут, когда очнулся после осторожного прикосновения Александра. Я тут же подскочил и сразу потянулся за мечом, чувствуя себя невероятно бодрым, полным сил и энергии.

— Что-то не так? — не удержался я от вопроса, хотя и понял, что разбудили меня не по тревоге. Да и вздох моего боевого товарища это подтвердил:

— Вроде и не сплю, а гляжу на ту сторону в кусты, и шевеление мерещится. Устал, наверное…

— А может, и в самом деле?

— Может… Но у меня даже сейчас в глазах рябит…

— Это все из-за костра, — со знанием дела подбодрил я его. — Ложись! А я уже присмотрюсь, как следует.

При таком наблюдении опыт надо иметь. Хоть и ночь светла, если сравнивать с другой местностью, но глазам тоже нужно отдыхать, чтобы рябь и зайчики не появились. Поэтому я встал спиной к костру, плотно закрыл глаза и открыл их только через пару минут, причем не полностью, а только наполовину. И замер минут на десять, опираясь одной рукой на Щит, а второй — на воткнутый в землю меч. Главное расслабиться при этом по одной из восточных методик нашего мира, и тогда можно заметить даже то, как бьется жилка на шее врага.

Подобные просмотры я сделал раз пять, немного меняя позицию и ракурс обозрения. Но так ничего конкретного не рассмотрел. Видимо Пятнице, и в самом деле, привиделось.

А еще через полтора часа стало светать. Солнце из мира Дракулы в этот мир начнет доставать лишь через четыре дня пути, но на душе прояснилось уже сейчас. Обожаю солнечную погоду, а когда больше трех дней пасмурно и мрачно вокруг, меня здорово начинает колбасить, приходит хандра и плохое настроение. Потому так сильно и тянуло в Солнечный — там чувствовался ежедневный праздник, ощущение благоденствия.

Стараясь не шуметь, я стал неспешно готовить завтрак. Да и ничего сложного не было, мы еще с вечера много наготовили, и просто чудо, что догадались излишки сложить непосредственно возле вещей. Иначе в пылу ночного сражения от наших котелков осталась бы рваная отбивная.