Азарт - Терентий Гравин

О своем будущем парень всерьез задумывался. Да и не только деятельность банкира его прельщала. Он дельно поведал мне еще о десятке профессий, с которыми расчетливый игрок из иного мира смог бы легко и безболезненно занять комфортную нишу в обществе. Чувствовалось, что три с половиной года жизни не прошли для парня даром.

Правда рассказывать о себе он так и не спешил. Все три дня, которые мы посвятили тщательному осмотру найденных книг, изучению по рисункам самой полезной растительности, отдыху и тренировке с оружием, он о своем прошлом до Осколков и словом не обмолвился. А я и не торопил. В самом деле, мы слишком мало знакомы, чтобы доверить чужому человеку свои сокровенные тайны или поведать кровавую трагедию, касающуюся близких родственников. К тому же у меня появилось предположение, что мелкий натворил нечто такое, о чем сам старается забыть навсегда. Вполне возможно, что воровская классификация была присвоена парню именно благодаря событиям, которые тот тщательно скрывает.

Припомнив об этом, я не поленился поспрашивать и на тему имиджа:

— Как же ты сможешь стать банкиром, если все будут видеть, что ты "Вор" пятого, десятого, хоть двухсотого уровня? К тебе же никакого доверия от клиентов не будет.

— Деньги! Все решают деньги! — восклицал этот юный циник. — Как раз перед тем, как меня подло продали в рабство, я и узнал, что архимаги могут легко сменить любой класс над человеком или НПСником. Причем уровень силы и прочие характеристики не теряются. Стоит это огромных денег, около двух тысяч золотых монет, но я уже тогда поклялся себе, что насобираю любую сумму и сменю паршивое ремесло на нечто более приличное. Тем более что сведения про архимагов мне передала как раз та девушка, дочь главы ночной гильдии. Вот уж!.. Она такая честная, милая и справедливая, а отец у нее — жуткая тварь. Хуже гуля! И вот как такое в жизни получается?

На эти темы мы философствовали частенько. Полемику о Зле и Добре можно вести вечно, да и как еще узнать человека, если не слушая его рассуждения о справедливости, честности и благородных поступках. А юноша уже успел познать в жизни все прелести гонений со стороны зла. Вот и рассказывал о них постоянно, мечтая отомстить подонкам и восстановить справедливость. Если, конечно, мы не были заняты спорами о найденных в книгах картинках.

Именно по этим рассказам я довольно подробно ознакомился с правилами жизни в мире Дракулы, понял многие нюансы законов, уловил основные алгоритмы отношений между разумными существами. Правильные сравнения, яркие образы и сочные эпитеты молодого рассказчика воспринимались мною без труда и присущего мне скепсиса, и порой я даже ощущал себя участником описанных событий. А если приплюсовать к этому и рассказы Александра, то довольно скоро я мог бы и сам смело отправляться в новый для меня мир и жить там, словно его уроженец.

В первые дни мыслей отправиться куда-то не возникало. Я просто слушал, впитывал, поражался и даже изредка чуточку завидовал выпавшим на долю мальца приключениям. Чаще, конечно, сочувствовал земляку, попавшему в жернова обстоятельств в незнакомом для него мире. И голодал парень, и мерз по разным подворотням, и битым чуть ли не ежедневно доводилось бывать, но мизантропом, нытиком или пессимистом он не стал, а о некоторых страхах и неприятных событиях в своей жизни рассказывал со смешками и прибаутками.

Ну и я в ответ не молчал — было чем поделиться. Разве что безжалостно выкраивал из собственных приключений не принадлежащие мне тайны, конкретные имена, даты и ориентиры и проскакивал особо кровавые и циничные места. Все-таки не с ровесником своим за бутылкой водки беседу веду.

Кстати о выпивке. Что пиво, что вино из подвала оказалось вполне недурственное. Хоть я такие напитки считаю слишком вредными для организма, здесь позволил себе расслабиться и пить от души. Организм-то мой — не здесь! Лежит себе в клинике под капельницами, в целости да сохранности, да печень после давних возлияний подчищает. А здесь мое сознание с полным на то правом отдыхает — развлекается, да последствия стресса после аварии лечит. Вот я и оторвался на местном слабоалкогольном продукте так, что три вечера гудел, как звонарь на рождение Богородицы. Лечиться — так лечиться!

Малолетку, правда, старался держать в строгости, разрешив ему выпивать только два бокала пивасика под хорошую закуску. Но мои наущения (тем более не подкрепленные личным примером) пропали втуне. И когда я, изрядно упитый, засыпал словно младенец, Сандер изрядно добавлял алкоголя себе в желудок, не в силах удержаться после года полуголодного существования. Такой вывод я делал по утрам, следующим за вечерними попойками. Если я вставал нормально и приходил в себя интенсивно тряся головой, то мой подопечный страдал страшным похмельем и возвращался к жизни только после второй кружки крепко заваренного чая.

В очередное утро, глядя на мучения своего подопечного, я понял: подобные безобразия и излишества надо прекращать немедленно. Иначе и мелкий в алкаша превратится, и я вернусь в родное тело недоумком, пускающим пузыри. Вот уж Аристарх Александрович удивится, осознав необходимость моего перевода в наркологический диспансер. Еще и его с медсестрами обвинят за неадекватные капельницы.

Чтение морали я начал издалека:

— До чего мы с тобой докатились? Совсем тренировки с оружием забросили.

Парень резко мотнул головой и скривился от боли:

— Неправда, мы целый час перед обедом занимаемся…

— Час? А в лесу ты сколько себя гонял и в форму приводил?

— Ну — у-у, часов восемь… — осознав очевидное, он покаянно опустил глаза. — Но ты ведь разрешил? Сказал денек — два можно и расслабиться…

— Вот и все! Кончились расслабления! — перешел я на официальный тон лидера группы. — Объявляется сухой закон. И уже сегодня после обеда мы обязаны смотаться в лесок к твоей избушке. Понял?

— Да не вопрос, начальник! — в развязном стиле уголовной шпаны отвечал Санек. И хорошо, что я прекрасно видел и чувствовал его желание пошутить. — Заметано! Можем уже через час выходить на тропу войны.

— Нетушки, милок! Наказаны мы с тобой. Я — за попустительство, а ты — за нарушение позволенной тебе по малолетству нормы. Поэтому до обеда занимаемся хозяйственными делами и ноской воды для вечернего купания. Начали!

Если я на что настроился, да вдобавок сердит, то никого не пожалею в процессе трудотерапии. В том числе и самого себя. Так что мы за несколько часов сделали по хозяйству больше полезного, чем за три предыдущих дня. Я даже сарай с сельхозинвентарем переставил на прежнее место. А то все откладывал да откладывал. Правда, переставлял осторожно, под бдительным присмотром моего напарника за двором. А ну как гули живы? И сейчас возьмут, да ка — ак выскочат!..

Обошлось. Мало того, от наших врагов совершенно ничего не осталось. Ни копыт, ни зубов, ни оружия, с которым прибыла вторая пятерка тварей.

— Странно, что с них никакого лута не выпало, — сожалел Пятница. — Неужели ВИИн зажал? Или очередной сбой системы?

— Скорей всего, вся сила ушла в наш последний трофей, — успокоил его я. — Зачем тебе другие копья, если теперь Шершень есть?

После обеда мы на сытый желудок не стали никуда торопиться, часик отдохнули и только тогда двинулись в путь. Не спеша, нормальным шагом среднего пешехода мы уже через час с копейками оказались на месте.

— Все в порядке, ничего не тронуто! — с удовольствием констатировал парень, увидев свое хозяйство издалека. — А то ведь могли гули побывать… или засаду устроить…

— Засаду устраивают порой так, что сам хозяин ее не заметит! — поучал я, не торопясь приближаться к избушке и осматривая ее в бинокль. Затем передал оптику Саше со словами: — Сам присмотрись, нет ли на подоконнике горшка с геранью? Иначе влипнем, как профессор Плейшнер.

— Нет здесь герани! — ворчал себе под нос парень. — Хотя в моем понимании гули — ничем не лучше гестапо.

Потом вернул бинокль мне и направился прямо в домик, взяв копье наизготовку. Рисковый! Вошел, выглянул через минуту и призывно махнул мне рукой. Тогда и я поспешил.

Внутри оказалось вполне ожидаемо: убого, тесно, уныло. Явно не хватало русской печи с котлом, да Бабы Яги — хозяйки этого бардака. Хорошо хоть запах в избушке царил особенный, травяной, полезный даже для страдающих аллергией. Где только эти самые дары засушенной природы не висели, закрывая весь потолок и часть стен.

Вот на них мой боевой товарищ теперь зарился, постоянно сверяясь с прихваченной из баронского хутора книжкой. И не скрывал своего восторга:

— Ну, точно! Все листики, все рисуночки и форма сходятся! Да здесь гербарий самых ценных и полезных трав!

— И чем конкретно они полезны в нашем случае? — осадил я неуместный энтузиазм моим вопросом. Спор заглох, так и не начавшись: