На поводу у сердца (СИ) - Майрон Тори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не теряя драгоценного времени, пока Остин утихомирился, я ныряю в его передний карман и быстро вылавливаю в нем металлическую связку.
— Заходи в квартиру, — открыв дверь, прошу я Рида и порываюсь придержать его, но он отказывается, небрежно отмахиваясь от меня.
— Не надо мне помогать. Я сам могу идти.
Что он и делает: пошатываясь и едва переставляя ноги, входит в квартиру, в которой мы провели все свое детство. Тут в точности, как и у меня дома: тесно, сыро, ветхо, но зато, как всегда, царит идеальная чистота, а стоячий запах ржавчины до сих пор разбавляется ароматом пряных специй, несмотря на то, что хозяйка дома уже больше недели ничего не готовила и больше никогда этого сделать не сможет.
Даже на меня начинают давить родные стены этого дома, царапая нахлынувшими воспоминаниями по свежей ране, нанесенной утратой прекрасной бабушки Мэгги, поэтому боюсь представить, каково будет Остину находиться здесь. Возможно, и к лучшему, что он сейчас пребывает в полном неадеквате, отчего может избежать цунами тоски и печали, что несомненно обрушились бы на него в трезвом сознании.
Медленно доковыляв до своей комнаты и не проронив больше ни слова, Остин прямо в одежде животом валится в постель. Понимаю, что раздеть его целиком у меня точно не получится, но решаю хотя бы снять с него кроссовки, чтобы переложить свисающие ноги на кровать.
Подкладываю под голову подушку, укрываю одеялом и, не удерживаясь от любовного порыва, притрагиваюсь к его теплой щеке, покрытой легкой щетиной, отбрасываю каштановые пряди волос со слегка вспотевшего лба и, пройдясь, рукой по его затылку, зависаю в любовании его спящим лицом вплоть до момента, пока в паре метров от меня не раздается возглас Марка:
— Да чтоб я сдох!
Отскакиваю от Остина и быстро перевожу взгляд на парня, который, прислонившись плечом к дверной раме, с неприкрытым изумлением смотрит на меня.
— Что я ви-и-ижу — протягивает он, прищурив отекшие, посиневшие веки.
— А что ты видишь?
— Сестрица втрескалась в своего братишку! — он не спрашивает, а утверждает.
— Что ты мелешь? — посмеиваясь, отдаю все силы, чтобы спрятать волнение, но Марк, понятное дело, остается при своем мнении.
— Поэтому-то ты и не хочешь, чтобы он узнал о твоей развратной работке. Так ведь?
— Замолчи! Ты можешь здесь об этом не говорить?
— Уходишь от ответа, значит я прав, — победоносно ухмыляется гад.
— Ни от чего я не ухожу, а тебе, видимо, тоже необходимо проспаться, чтобы прекратить нести чепуху.
— Несу, что вижу.
— Сходи к глазному, значит.
— Ну я-то, может, и схожу, а вот тебя ни один врач от привычки врать не излечит.
— Я не вру.
— Ну да, ну да! Заливай дальше, — покачивает головой Эндрюз, скрестив руки на груди.
— Хватит, Марк! — рявкаю я, не выдерживая его скептического взгляда. — Закроем эту бредовую тему, и вообще нам лучше выйти из комнаты, чтобы не разбудить Остина! — стремительно подхожу к парню, желая вытолкать его в коридор, но не получается: Марк стоит в дверном проеме, точно неподвижный камень.
— Признаешься, и тогда выйдем! — внезапно выдает он.
— Мне не в чем признаваться.
— Так уж не в чем?
— Да.
— Значит, мне сейчас все показалось?
— Именно.
— Уверена?
— Абсолютно.
— Ну, раз так, значит, постоим здесь и прямо рядом с Остином пообсуждаем тему наркотиков, которые благодаря твоему любовничку появились в моем багажнике! — во весь голос произносит Марк, заставляя меня рефлекторно накрыть его рот рукой, отчего он начинает сдавленно стонать от боли.
— Черт! — тут же убираю ладонь с его лица, понимая, что давлю на кровоточащие раны. — Ты можешь заткнуться? Мало ли кто хотел с тобой поквитаться? Уверена, с твоим отвратительным поведением ты многим дорогу перешел, так что с чего ты вообще решил, что какой-то мой любовник причастен к твоему заключению? — спрашиваю я полушепотом, то и дело посматривая на Остина.
— Может, потому что это «теплое» приветствие в тюремной клетке — дело рук Адама Харта? — указывает на свои удручающие побои на лице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Что?! Он лично с тобой это сделал?! Ты его видел?! Он тебе что-то сказал?! Что-то спрашивал обо мне?! — пылкий поток вопросов вылетает из моего рта раньше, чем я успеваю хоть что-то осмыслить. Что за бурная реакция такая? Какое мне дело до него? Сама не понимаю, да и злорадная улыбка Марка особо не дает времени разобраться.
— Ого! Да как я посмотрю, он тоже тебя неслабо волнует, Никс. Неужели и в твоем сердечке места хватает больше чем для одного мужчины? Получается, не такие уж мы разные с тобой, не думаешь? — насмехаясь, Марк приподнимает бровь и буравит меня ироничным взглядом, пока его ехидные слова, будто кобры ядовитые, жалят смертельным ядом мне всю изнанку кожи.
— Мы с тобой абсолютно разные, Марк. И Адам мне полностью безразличен… мне просто хочется узнать — он ли с тобой это сделал? — едва справляясь с внутренним душевным землетрясением, сдавленно произношу я, в мыслях саму себя убеждая, что вся причина интереса именно в этом.
— Спорить с тобой — легче застрелиться. Ты, по ходу, даже самой себе ни в чем никогда честно признаться не можешь. Но будь добра сделать мне одолжение: прекрати строить из себя дурочку, притворяясь, будто это не ты натравила на меня Харта. Я и так все знаю. Он действовал в открытую, так как скрывать от меня свое имя не видел никакого смысла.
— Так, значит, ты его…
— Нет, лично я его не видел, но от его имени крайне неприятные люди передали мне пламенный «привет» с доходчивым посылом, чтобы в следующий раз воспринимал его угрозы насчет тебя в серьез. И, получая щедрые тумаки от группы бандюганов, которых якобы случайно подсадили мне в одну клетку, я сразу понял мотив твоего внезапного страстного поцелуя и желания меня удовлетворить. Маленькая сучка решила избавиться от меня с помощью влиятельного ухажера? Неплохо, Никс, неплохо. Да только, как видишь, я здесь, а вот твоего суперзащитника поблизости не вижу. Знаешь, что это означает?
— Марк, успокойся… ты сам вынудил меня это сделать.
— Сам? Ну, конечно, как всегда, я сам во всем виноват. Да только мои издевки — ничто по сравнению с тем, что сотворила ты, идиотка. Ты хоть понимаешь, что из-за влиятельных связей Харта даже адвокату моего отца едва удалось выбить разрешение суда о выходе под залог? Я чудом выбрался из этого зверинца сегодня! Мог бы застрять там надолго и выйти на волю только если в морг!
— Тише! Не кричи, — прошу я, с опаской оглядываясь назад, но придурку абсолютно пофиг на сон Остина и он продолжает громогласно вываливать всю информацию:
— Понимаешь, что моему бате пришлось отстегнуть кучу бабла за свободу сына, который вконец очернил его безупречную репутацию и теперь никогда не будет допущен к правлению семейным бизнесом, потому что ни один партнер не захочет вести дела с наркоторговцем!
— Что? — изумленно выдыхаю я.
— Что? Удивлена масштабом проблем, которые спровоцировала? Так это только начало, малышка. Отец не только поставил крест на моем участии в своей компании, но также отнимает у меня квартиру, машину, уже заблокировал доступ ко всем кредитным картам и приказал в течение недели исчезнуть из Рокфорда и больше никогда не возвращаться!
— Боже! — ошарашенно пищу я, искренне ужасаясь услышанному. — Но как твой отец вообще мог такое сказать?
— Элементарно, Никс, элементарно. А все потому, что требование о моем отъезде принадлежит именно Харту, а моему папаше просто приходится его выполнять, в противном случае Адам не позволит ему так просто совершить его любимую «уборку» всех следов, свидетельствующих о моем заключении, чтобы о нем уже через пару дней не было и воспоминая. А вот этого отец точно не может допустить. Репутация для него превыше всего остального, и он сделает что угодно, лишь бы на его имя не падали никакие криминальные тени. Все! Даже без колебаний выгонит единственного сына из родного города.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})