Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

в одном Атмосе, обсуждая произошедшее. Казалось, Эдмунд не особо расстроился, он глядел в окно, не вступая в беседу.

— Поступок Сатори заставляет задуматься. Его отец ненавидит Симона до дрожи в коленках.

— У него не было иного выбора, — пояснил Фарль. — Сатори знал, что когда моя семья войдет в состав совета, то будет сотрудничать с Вами. И поэтому Зайн Такире придётся создать политический блок с Кол Галланадами в ответ на наш. И чтобы устранить возможность вотума недоверия и выдержать баланс необходимо устранить фигуру Эдмунда с шахматной доски. Гриша подстроил мою победу, дабы у Зайн Такира не осталось альтернативы кроме него. Если бы победили Ново Думские, они бы объединились с Такира, став если не доминирующей стороной, то как минимум равной нам. В таком случае Гриша остался бы не удел в гонке, а парень хочет править балом.

— Ты хочешь сказать, что он всё это предсказал? — поразился Пьер.

— Наверное, он предсказал куда большее. Сегодня мы не победили, Пьер. Мы лишь пустили в наш вольер дикого и молодого льва.

Время близилось к ночи. Гриша и Симон отмечали победу, приложившись к виски в кабинете.

— А я надеялся получить больше голосов, — недовольно пробубнил Григорий. — Всё-таки Фарль разгадал мой план. А так хотелось, чтобы он расценил Ваш поступок, как моё скрытое союзничество и отдал голос мне.

— Сразу видно моего сына, — ответил Симон, изрядно напившись. — Жаждет всего и сразу. Но буду честен, я испугался. Твой план просто безумен. Как же я рад, что тогда усыновил тебя! Ты превосходишь все мои ожидания! Что дальше, молодой политик?

— Дальше обсуждение условий сотрудничества с Сатори, — произнес Гриша, вращая в руках стакан. — Я уже подготовил почву для этого. Ранее мы заключили пари, и он с треском его проиграл. Но перед встречей с Зайн Такира нужно сделать кое-какие приготовления. Я хочу, чтобы Натали поговорила с семьями, которыми благоволил Гильмеш. Организуете?

— Ещё спрашиваешь. Для тебя всё, что угодно. Слушай… пусть я забирал тебя с приюта как инструмент, но сейчас ты, правда, мне стал словно родным сыном. Я ценю всё, что ты делаешь. Прости за такие слова, но я хочу быть честным.

— Вы напились, отец. Или это возраст сказывается на Вашей сентиментальности, — сказал, рассмеявшись. — Уже поздно. Завтра ещё много дел.

Он проводил отца до спальни, а сам вышел на балкон подышать свежим воздухом. Приятный теплый ветерок ворошил его светлые волосы под блеском полной луны. Она казалась огромной в этом чистом небе.

— Инструментом, да? — заговорил в одиночестве Гриша. — Иронично, не так ли, Нейт? Тот, кто хотел использовать, сам стал не более чем средством. Нейт… ты, правда, умер жертвой, как и сказала Лотти. Но не жертвой системы, а больного психопата, одержимого знанием. За тебя, Нейт, — он поднял бокал. — За того, чья смерть открыла нам всем глаза.

Глава шестая: Дети, ставшие взрослыми

I

«Изменение общества — это нормально, как и его разрушение. Спасения человека или же его убийство — это нормально. Ненормально и неприемлемо лишь бездействие», — Откровение человеческое от Григория.

Прошла уже неделя с выборов. И Фарль потратил её с умом, всё это время он разрабатывал новый план с учётом накладок. Для этого он вернулся в приют Святого Норта, чтобы обсудить ситуацию вместе со своими товарищами: Розой и Лотти. Они уединились в кабинете настоятельницы, энергично обсуждая насущные проблемы.

— Так значит, — заговорила Шарлотта, — Гриша нам всё же враг?

— Ну-у, не союзник точно, — ответил Фарль, мешая сахар в чае. — Пока его мотивы мне неясны. Есть стойкое чувство, что он хочет достичь каких-то своих целей, которые пусть и отличаются от наших, но и расходятся с желаниями Симона.

— Как считаешь, насколько выборы прошли удачно? — спросила Роза, подливая кипятка.

— Номинально мы выполнили свою главную задачу, но реально потерпели поражения от Гриши. Он не только стал членом совета, но и создал все условия для объединения с Сатори. С тремя членами высшей палаты Кол Галланды имеют весомое преимущество. Если прибавить к этому два голоса от Зайн Такира, то их блок будет превосходить наш.

— Дабы этого не допустить нужно наладить отношения с нейтральными семьями.

— Ты права, Роза. Сможем достичь состояния паритета, то будем в силах продолжать битву. Кстати о ней. Лотти, как обстоят дела в Рабочем районе?

— Я бы сказала, успешно, — довольным тоном ответила она. — Мы активно набираем новых людей готовых работать на твоих фабриках и фабриках Бен Кильмани. В районе уже около 15-ти подпольных объединений. Более того, я подсуетилась и юридически оформила ещё три на своё имя. Проще будет финансы сливать, — пояснила она. — Пока мы не готовы вести борьбу, но если сможем изготовить достаточно оружия, то…

— Никакого оружия, — на корню отрезал Фарль. — Мы не собираемся проводить насильственный переворот, только не тогда, когда есть возможность реформ. Это самая крайняя мера.

— К которой всё равно нужно готовиться, — настояла Лотти. — Готовность совершить и совершение не одно и то же. Фарль, я хочу, чтобы ты позволил моим людям хотя бы попробовать сконструировать огнестрельное оружие. С ним у нас будет преимущество, если план провалится.

— Не позволю. Какой смысл в нашем деле, если в него не верить и готовить план «б»? Скажи же, Роза?

— Фарль прав, милая. В стране никогда не было такого оружия, даже СОГ им не располагает. Не стоит создавать его вновь.

— Но у СОГ есть иные средства устранения, — возникала Шарлотта. — Мы должны себя защитить.

— Лотти, хватит! — отпарировал Фарль, раскипятившись. — Делай, что велено.

— Хорошо-хорошо, — ответила она, подняв руки. — Я поняла. Без самодеятельности. Вы тогда тут обсуждайте свои «взрослые» дела, а пойду посмотрю, как дела на улицах обстоят

«Фарль такой идеалист, — подумала она, когда покинула кабинет. — Считает, что такой вопрос можно решить полюбовно. Понятно, чего в него Эли втрескалась».

Девушка вышла на улицу. Жарко было не по сезону, поэтому Лотти натянула на кудри кожаную кепку и широким шагом направилась в одно из мест собрания. Даже в такую погоду шарф она не снимала. Навстречу ей попались Георгий и Степан — два брата близнеца. Все взбалмошные, вспотевшие, с дико бегающими зрачками, они бежали к подруге:

— ЛОТТИ! ЛОТТИ! Ты не видела, Мили?! — обеспокоенно вопрошал Стёпа.

— Мили? А разве она не с вами двумя оболтусами?

— Она пропала, — выдал Гера. — Мы на базаре были. Я отвернулся на секунду, а её и след простыл.

— ДУРАЧЬЁ! Как можно на базаре от ребенка глаза отводить?! Одному Богу ведомо, куда его унести могло…