Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин

более резко проявились такие черты, обусловленные развитием товарно-денежных отношений и ослаблением общинных уз, как индивидуализм и страсть к обогащению. И вот такой «скотоподобный буржуй» должен был стать фасадом и содержанием русского социализма.

Партия социалистов-революционеров

Разгром «Народной воли» не искоренил идей социальной революции, посеянных ею в обществе. Ее идейные сторонники в середине 90-х годов в различных городах России создают подпольные кружки, представители которых в декабре 1901 года в Берлине объявляют о создании социал-революционной партии. В мою задачу не входит повествование об организационных и программных перипетиях между съездами эсеров 1901 и 1905 годов. Акцентирую внимание только на основных программных положениях и партийной тактике первых лет существования этой партии (примерно до 1908 года). В последующие годы партия погрузилась в идейный и организационный кризис, что обусловило ее поражение в борьбе с большевиками и для излагаемой мною темы существенного интереса не представляет. Поэтому данный период истории партии эсеров я опускаю.

Эсеры, как и народники, были привержены вере в особый путь России к социализму. С их точки зрения, в аграрной стране, сохранившей общинные традиции, социализм должен был произрастать раньше всего в деревне. Отсюда пристальное внимание эсеров к крестьянству. Хотя, в отличие от народников, они в крестьянах уже не видели социалистов по природе, но полагали, что «общинно-кооперативный» мир деревни способствует формированию у крестьян идей аграрного социализма. Важнейшими предпосылками утверждения социализма являлись политические свободы и демократия, а в сфере экономики — социализация земли, которая означала отмену частной собственности на землю, превращение ее в общенародное достояние без права купли-продажи и передачу ее в центральные и местные органы самоуправления. Пользование землей должно быть «уравнительно-трудовым». В конечном итоге планировалось обобществление всего земледельческого производства через различные формы кооперации (Политические партии России. Конец ХIХ первая треть ХХ века. Энциклопедия. М.: РОСПЭН, 1996. С. 433–435).

Вот такая планида ожидала крестьян в случае прихода к власти эсеров. А для утверждения таковой требовалось совсем немного — свалить самодержавный строй. И наиболее надежным средством для этого эсеры избрали ткачевскую тактику террора «как единственное средство нравственного и общественного возрождения России» (История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях. Ростов н/Д: Феникс, 1996. С. 143). Но террор оправдывал не только Ткачев. Его необходимость признавали и руководители чернопередельцев Плеханов, Засулич и Дейч в первой программе «Освобождения труда» (указ. соч., с. 122), хотя отношение к террору и раскололо «Землю и волю» на две партии. И патриарх российской социал-демократии Плеханов еще в течение длительного времени не мог отречься от него: «Помимо рабочих нет другого такого слоя, который в решительную минуту мог бы повалить и добить раненое террористами политическое чудовище. Пропаганда в рабочей среде не устранит необходимости террористической борьбы, но зато она создаст ей новые, небывалые до сих пор шансы» (указ. соч., с. 125).

Если народовольцы стремились подорвать устои государства путем уничтожения высших лиц царской администрации, особенно самого царя, то эсеры распространили террор не только до ее самых низших чинов, но и против разного рода субъектов с целью их ограбления. Начали с министра образования Боголепова (1901) и министра внутренних дел Сипягина (1902), продолжили убийством великого князя Сергея Александровича (1905) и прочими министрами, губернаторами, прокурорами, начальниками тюрем, следователями и т. д. Убивали и калечили не только высоких чинов царской администрации, но и рядовых солдат, городовых, охранников и даже не брезговали кучерами и сторожами. Так, между октябрем 1905 и концом апреля 1906 годов из 671 служащих МВД, убитых или раненых, только 13 человек занимали высокие посты (Анна Гейфман. Революционный террор в России 1894–1917. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. С. 59). В целом за период 1894–1917 годов жертвами терактов уголовников из партий эсеров, большевиков и прочих социалистов стали около 17 000 человек (указ. соч., с. 32). Чем не зачистка общества от «врагов народа»?! В этом аспекте поучительно творение некоего эсера-максималиста Ивана Павлова под названием «Очистка человечества», увидевшая свет в 1907 году в Москве. Согласно Павлову, человечество делится не только на этнические, но и на этические расы, и те, кто осуществляет политическую и экономическую власть, приобретают так много отрицательных черт, что их необходимо выделить в особую расу. Это раса хищников, морально ниже наших животных предков. Для морально высшей расы — деятелей революционного движения, особенно террористов — наиболее опасным в подобной ситуации было то, что отрицательные черты неизбежно передавались злодеями по наследству следующим поколениям. Большинство детей эксплуататоров и угнетателей были обречены проявлять ту же злобу, жестокость, жадность и ненасытность, что и родители. Отсюда следовало, что для спасения человечества от угрозы захвата всего мира со стороны быстро растущих сил этих морально разложившихся звероподобных дегенератов их раса должна быть полностью уничтожена (указ. соч., с. 118–119). Павлов фактически призывал к беспощадной гражданской войне против господствующего класса и его экономической администрации. Что примечательно, в своих людоедских опусах он был не одинок.

Другой эсер-максималист, Энгельгард, в это же время выступал за массовый красный террор, предлагая для ускорения прихода социализма в России уничтожить не менее 12 миллионов контрреволюционеров — дворян, владельцев промышленной собственности, банкиров, священников и пр. И эти людоедские призывы никого среди социалистов не возмутили (указ. соч., с. 119–120). А как они могли возмутить людей, в течение десятилетий воспитывавшихся на всякого рода теориях классовой резни, на призывах Белинского «ради счастья одной половины человечества уничтожить другую», на призывах Ткачева ради воцарения в России социалистического рая уничтожить всех старше 25 лет; на «Катехизисе» Нечаева и т. п.?! И совершенно неслучайно все эти человеконенавистнические посевы вскоре проросли кровавой баней гражданской войны, развязанной бандитской шайкой Ленина.

Ленинский этап в истории русского социализма

О теоретическом кредо человека, вздыбившего Россию, на протяжении более семидесяти лет ставить вопрос не приходилось. Во всей литературе, посвященной Ленину, невозможно найти и намека на искания, муки выбора молодым Лениным мировоззренческой опоры. В его биографиях четко и ясно заявлено, что хотя у него и был брат-народоволец, но он его взглядов не разделял и после казни Александра решительно заявил, что пойдет другим, революционным путем, что он явился миру революционеров как марксист. Пусть другие годами и десятилетиями примеряют на себе костюмы всевозможных философско-политических течений, а Ильичу марксизм был дан, так сказать, генетически. Вот его откровения на эту тему: «Мы стоим всецело на почве теории Маркса» (Ленин. ПСС. Т. 4. С. 182). Или: «Большевизм возник на самой прочной базе теории марксизма» (Ленин. ПСС. Т. 41. С. 7). Но среди подобных заверений о своей нерасторжимой