Искатель, 1998 №7 - Даниэль Мусеевич Клугер

захотелось создать грандиозную мистификацию.

— Ну, знаешь! — возмутился Гофман.

— Ладно, успокойся. А вопросы… — Розовски улыбнулся. — Я всегда задаю вопросы неприятные и неудобные. Издержки профессии. — Он снова раскрыл старинную книгу. — Что-то мне это напоминает… — пробормотал он.

— Текст?

— Да нет… Какая-то мысль мелькнула, когда я раскрыл книгу. Что-то такое, на краю сознания… — он задумался. — Знаешь, как будто краем глаза что-то заметил. Что-то любопытное…

— В кабинете? Или в книге?

Натаниэль неопределенно пожал плечами.

— Н-не знаю… — сказал он неуверенным голосом. — Не могу понять. Что-то незаметное, но важное… — Он немного помолчал. — Нет, уже не вспомню.

— Послушай, — сказал Розовски, окидывая взглядом тесное помещение лаборантской, — по-моему, здесь не очень уютно, ты не находишь?

— Да нет, нормально, — пробормотал Габи.

— Давай-ка мы сделаем так, — предложил Натаниэль. — Ты меня немного проводишь — до автобусной остановки. А я у тебя кое-что спрошу. Хорошо? Твой начальник не возражает.

Габи зачем-то посмотрел на закрытую дверь профессорского кабинета, сделал неопределенное движение головой. Жест, при желании, можно было понять как согласие. Что Розовски и сделал.

— Вот и отлично, — сказал он. — Пойдем.

На остановке не было ни одного человека. Розовски сел на лавочку и указал Габи на место рядом.

— Скажи, Габи, ты так и не вспомнил, каким образом появилась в нашем агентстве фамилия Розенфельд? — спросил Розовски. — Если нет, мне придется смириться с мыслью о том, что я страдаю галлюцинациями.

— Н-ну… — Габи вздохнул. — Вспомнил. А что, ты продолжаешь заниматься этим делом? Офра сказала, что расследование прекращено.

— Ну и что? Я просто хочу знать. Это как пустая клеточка в почти решенном кроссворде. Итак?

Габи помолчал некоторое время, собираясь с мыслями.

— Ну, тебя не было тогда, — нехотя сказал он.

— Когда?

— В конце весны. В мае, кажется.

Розовски вспомнил, что в мае он устроил себе пятидневный отпуск.

— Верно, — сказал он и досадливо поморщился. — Надо же! В конто веки раз устроил себе отпуск — и обязательно не вовремя.

— Да нет, — возразил Габи. — Ничего же не произошло.

— Ты рассказывай, рассказывай, — проворчал Натаниэль. — Я сам разберусь — произошло или нет.

Габи пожал плечами.

— Позвонила одна женщина, — продолжил он. — Сказала, что у нее появились подозрения относительно мужа. Ну, ты знаешь, о чем речь. Будто муж ей изменяет и все такое.

— Дальше.

— Сказала, что не может прийти в агентство. Боится, что ее узнают. Хочет, чтобы мы проследили… — Чувствовалось, что Габи ожидал разговора. Его речь, чуть нервная вначале, стала спокойной и последовательной. — Объяснила, что муж все субботы проводит один, на вилле. Потому, дескать, у нее и возникли подозрения. Спросила, можем ли мы за это взяться и сколько это будет стоить. Я объяснил. Она сказала, что пришлет фотографию мужа и чек.

— Она назвала себя? — быстро спросил Розовски.

— Что?.. Да, конечно. Галина Соколова, а муж — Ари Розенфельд.

В принципе Натаниэль уже догадался, поэтому только кивнул и спросил:

— А дальше?

— Дальше… — Габи пожал плечами. — Дальше — все. Она не появилась, чек с фотографией — тоже. Поэтому, когда ты велел почистить архив, я спокойно стер файл с первоначальной информацией.

— Все?

— Все.

— Ладно, спасибо, — Натаниэль поднялся. — Значит, говоришь, в конце мая?

— Да.

Подошел автобус.

— Пока, Габи.

Когда автобус тронулся, Натаниэль посмотрел в окно. Бывший стажер все еще стоял на остановке, и Розовски пожалел, что не видит отсюда выражение его лица.

В своем офисе он появился сразу после обеда. Офра о чем-то оживленно рассказывала Алексу. При виде шефа она замолчала. Маркин немедленно перешел в другой кабинет.

— Привет, девочка, — хмуро сказал Натаниэль. — Как отдохнула?

— Хорошо, — Офра улыбнулась. — Но мало. Ты опять свирепый?

— Нет, просто озабоченный. Оказалось, что я не страдаю галлюцинациями. Но это создает массу дополнительных проблем… — Натаниэль взглянул на боковой столик, заваленный пакетами уныло-служебного вида. — Что это? Опять счета? Я же велел тебе оплатить все. С прошлого чека, разве нет?

— Я и оплатила. Только в прошлый раз были счета по нашим задолженностям. А это новые.

— Кошмар… — Розовски покачал головой. — Куца катится эта страна? Если и следующий наш чек уйдет в погашение платежей, я закрою агентство. И вы окажетесь на улице.

— А что это ты нам угрожаешь? — обиженно спросила Офра. — Можно подумать, что это мы целыми днями висим на телефонах. Или, может быть, именно мы выбрали помещение для офиса в самом центре Тель-Авива?

— Ладно-ладно. Кстати, о телефонах. — Розовски подошел к Офре.

— Где у нас хранятся кассеты?

— Какие кассеты?

— На которые ты записываешь все телефонные разговоры… Ты что? — грозно нахмурился Натаниэль. — Ты что, не записывала? Я же велел ставить на автоматическую запись все — я подчеркиваю — все разговоры, которые ведутся по нашим телефонам! Офра, если ты об этом забыла, я тебя уволю еще до того, как наше агентство разорится.

Офра величественно поднялась со своего места, подошла к сейфу. Розовски все так же хмуро следил за ней. Она отперла сейф и выволокла на свет божий несколько десятков кассет.

— И все это наболтали наши клиенты?! — потрясенно спросил Розовски.

— Ну не я же.

— Боже мой… Как же я во всем этом разберусь?

— Это не мое дело, — заявила Офра. — Ты это придумал — ты и разбирайся.

Натаниэль молча сгреб кассеты и прошествовал в свой кабинет.

Видимо, он выглядел очень несчастным, потому что Офра сжалилась и, войдя за ним следом, милостиво сообщила:

— Там на каждой кассете я надписала месяц и число.

Розовски облегченно вздохнул.

— Умница.

Она исчезла. Натаниэль извлек из стола диктофон, нетерпеливо порылся в кассетах.

— Так, это последняя. Проверим… — Он вставил одну в диктофон, нажал пусковую кнопку. После нескольких секунд шипения диктофон выдал:

«Навести-ка вдову Бройдера». — «Сейчас? Но я еще не закончил…» — «Потом закончишь…» — Натаниэль остановил воспроизведение.

— Очаровательно… — проворчал он — Неужели мой голос действительно настолько отвратительно звучит со стороны? — Он отмотал кассету к началу. — Что тут еще? — И, пока из динамика доносились шипение и потрескивание, крикнул: — Алекс, зайди-ка на минутку!

Маркин появился тотчас.

— Что у Бройдера? — спросил Розовски.

— Ничего.

— То есть как — ничего?

Алекс сел напротив шефа.

— Так — ничего. Ты уверен, что эта дама… как ее…

— Яновски.

— Да, Яновски. Что она заходила именно в квартиру Бройдеров?

— Ты хочешь сказать, что вдова это отрицает?

— Вот именно. Она сказала, что у нее никого не было в течение целого дня. И что вообще ее все забросили — ни друзья Шмулика, ни ее собственные знакомые не показываются. Словом…

— Минутку? — Розовски покрутил ручку громкости диктофона — Вот оно! Слышишь?

Алекс прислушался. Говорила женщина:

«Мое