Мафия - Анатолий Безуглов

— Внутри еще шикарнее, чем снаружи! Притворяться ему и играть не понадобилось — видел подобную роскошь впервые.

— Да ты сюда смотри, — показал Кочетков на обитую светлой кожей стенку салона. — Вот автограф вице-президента Академии художеств, а вот приложил свою руку министр, тут — космонавт… Артистов, писателей полно… Сашу Белова знаешь? Прошлым летом отдыхал. Концерт такой закатил, получше, чем в театре.

— Это тот Белов, который «Джульетта»? — назвал самую популярную песню певца Латынис.

— А какой же еще. Вот его загогулины, — ткнул в замысловатую роспись Кочетков.

— Одни автографы стоят миллион, не меньше, — польстил добровольному гиду Ян Арнольдович.

— Факт, — откликнулся тот. — Так что подбери своему академику что-нибудь попроще.

— Может, присоветуешь?

— Один хмырь тут продает яхту. Ништяк…

Они поднялись на палубу. Кочетков показал судно, от которого хотел избавиться владелец. Латынис поблагодарил за справку и решил доиграть роль до конца — чтобы не вызвать подозрений, он отправился торговаться. Хозяин продаваемой яхты охотно показал Яну Арнольдовичу судно, даже продемонстрировал на ходу. Сделка, естественно, не состоялась. Латынис покинул яхт-клуб глубоким вечером.

До остановки автобуса следовало пройти небольшим сквериком. Аллеи были пусты. Единственная мысль — поскорее добраться до гостиницы, пока не закрыли буфет. Подполковник был голоден как волк. Перекусил лишь утром да еще весь день провел на свежем морском воздухе. Латынис поравнялся с ларьком. Он помнил, что там продавали лимонад и пирожки. Но ларек уже был закрыт. Ян Арнольдович сглотнул слюну и прибавил шагу.

И тут вдруг со стороны ларька раздались выстрелы. Один, другой… Реакция сработала мгновенно: оперуполномоченный одним прыжком спрятался за ближайшее дерево и выхватил из кармана пистолет.

Из-за фанерного сооружения выскочили два человека и бросились к шоссе.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул Латынис, устремляясь за ними.

Но беглецы припустили еще сильнее. «Уйдут»! — мелькнуло в голове подполковника. Первый выстрел он сделал на бегу. В воздух. Однако это не возымело никакого действия. Впереди открылось шоссе. Там автомобили, автобусы, и тогда пиши пропало, смоются. Ян Арнольдович на мгновение задержался, прицелился в ноги того, кто был ниже ростом. Раздался выстрел, и бежавший упал. Второй же успел вскочить в стоявшие у обочины «Жигули». Машина тут же рванула с места.

Только теперь Латынис почувствовал, что левый рукав рубашки намок от теплой липкой жидкости.

Ян Арнольдович, можно сказать, отделался легко: была повреждена лишь мягкая ткань плеча. А вот стрелявшему в подполковника повезло меньше: пуля, выпущенная из пистолета Латыниса, задела кость голени. Задержанного доставили в больницу, сделали операцию и поместили в отдельную палату под надежной охраной. Им оказался Евгений Мухортов, двадцати шести лет, нигде не работающий. Латынис и Дагурова решили допросить его не откладывая — случай был особый, так как напарник Мухортова исчез. Врач дал добро. Но тут случилось непредвиденное. Задержанный, оказывается, находился в состоянии наркотического опьянения, действие его кончилось, и у Мухортова началась абстиненция. «Ломка» скрутила задержанного так, что потребовалась помощь врачей.

— Когда будет можно его допросить? — спросила Ольга Арчиловна у главного нарколога города, поднятого с постели.

— Не знаю, — ответил тот. — Очень запущенный больной. На руках живого места нет, все вены исколоты. Тяжело нам будет вывести из абстиненции. По всему видно, сел на иглу давно и прочно…

Следователю и оперуполномоченному оставалось одно: набраться терпения. По настоянию Латыниса Мухортова перевели в Бузанчи, курортный городок километрах в пятидесяти от Южноморска. От греха подальше.

Буквально на следующий день Дагуровой позвонил Вербиков и сообщил: вопрос с командировкой в Италию решен. Ей нужно срочно вылетать в Москву.

По приезде в столицу Ольга Арчиловна сразу же зашла к Вербикову. Ее интересовало, кто обеспечит ей в Италии гостиницу и переводчика.

— Как прилетите в Рим, — объяснил Олег Львович, — свяжитесь с нашим посольством. А там действуйте по обстоятельствам. Насчет переводчика — персонально для вас посылать человека было бы роскошью. И потом, основное общение у вас будет с нашей соотечественницей.

Но ведь мне надо будет встречаться и с другими людьми. В аэропорту, гостинице… А я по-итальянски ни бум-бум.

— Какой учили в школе, институте?

— Английский.

— Так это, считайте, международный язык. Сможете объяснить самое необходимое?

— Боюсь, что нет. Совершенно выветрился.

— А имели небось четверки и пятерки? — улыбнулся начальник следственной части.

— Ходила в лучших.

— Я вижу, вас учили иностранному, как и нас, — вздохнул Вербиков. — Ладно, вам приходилось выкручиваться и не из таких положений. Прежде всего советую вам сейчас же связаться с Гринберг. Чтобы не получилось — вы в Палермо, а она в это время где-нибудь у родственников в Израиле или Америке. Телефон есть?

— Да, взяла у ее сестры. Позвоню.

— Ну и отлично. Действуйте.

Документы оформили довольно быстро, заграничный паспорт сделали тоже в предельно короткий срок. Получив его, Ольга Арчиловна позвонила Наде Чикуровой — та уж поездила по разным странам и могла просветить.

— Оленька, милая, — с грустью сказала та, — я уже и забыла про свои зарубежные вояжи. И потом, ездила в другие, застойные времена. Понятия не имею, как сейчас конъюнктура.

— В каком смысле?

— Ну, что прихватить с собой, чтобы продать…

— Продать? — опешила следователь.

— А что в этом особенного? — спокойно продолжала Чикурова. — Академики и те не гнушаются…

— То академики, а то работник прокуратуры.

— Вы с моим Игорем — два сапога пара. Но ведь захочется купить себе какую-нибудь тряпку или подарок Лаурочке. Много дали валюты?

— Шестнадцать тысяч лир.

— Странная сумма.

— Ну, это как бы суточные. Точнее, тридцать про"-центов от суточных. Гостиницу и питание обеспечит посольство. Командировка всего на два дня.

— Не густо. Впрочем, моя подруга привезла из Рима телефонный аппарат-трубку. Изящная штука. Вместо диска — кнопки. Отдала десять тысяч лир, а тут толкнула на Рижском рынке за сто пятьдесят рэ.

«Значит, у меня валюты где-то на двести тридцать — двести пятьдесят рублей, — быстро произвела в голове нехитрые подсчеты Ольга Арчиловна, — Очень даже недурно на два дня»…

Но коммерческая сторона поездки ее не интересовала. От Чикуровой нужны были практические советы, с какими неожиданностями можно столкнуться в чужой стране. По поводу этого Надя ничего полезного сообщить не могла: ездила только с делегацией и была на всем готовом.

— Единственная вещь, которая всегда в ходу за границей, — это черная икра, — гнула свое Чикурова. — Но только в баночках… Билет уже на руках?

— Еще нет. Думаю, это не проблема.

— Ну, может, потому что летишь в командировку от столь могучей организации, — хмыкнула Надежда.

Ее последнее замечание Ольга Арчиловна вспомнила, когда столкнулась с этим вопросом непосредственно. С билетами было не просто трудно — дело обстояло кошмарно. Чтобы вылететь во Францию, ФРГ, Канаду и другие капстраны, люди ждали месяцами. Хуже всего приходилось тем, кто хотел отбыть в Соединенные Штаты. Срок ожидания мог растянуться на год, а то и более. На ниве страшнейшего дефицита буйным цветом расцвело взяточничество. Сравнительно быстро достать билеты можно было лишь с большой переплатой. И снова рекорд принадлежал рейсу в США…

— Неужели и тут барыги? — негодовал муж Дагуровой Виталий. — Ты же говорила, что имеется специальная транспортная прокуратура, милиция! Уж на международных авиалиниях могли бы навести порядок!

Что сказать ему? Что этот подпольный бизнес наверняка хорошо организован и бороться с ним так лее трудно, как с любой организованной преступностью? Недаром Верховный Совет СССР объявил ей настоящую войну…

Но Виталий и сам читает газеты, смотрит телевизор.

Короче, без вмешательства руководства прокуратуры республики обойтись не удалось. Но возникла еще одна закавыка. Дело в том, что полет Дагуровой до Рима и обратно оплачивался советскими рублями, так как выполнялся самолетами Аэрофлота. А вот за билет от Рима до Палермо и из Палермо в Рим Министерство гражданской авиации хотело получить валютой.

Требование это объяснялось тем, что в столицу Сицилии летают самолеты местной авиакомпании.

Вербиков схватился за голову: откуда у их ведомства лиры или американские доллары? Ведь они не какое-нибудь там совместное предприятие, которое может заработать твердую валюту.