Мафия - Анатолий Безуглов

— А где валюта? — серьезно воспринял слова Ольги Арчиловны патрон.

— Это уж ваша "забота. А лететь надо…

— Ну, Дагурова, с тобой не соскучишься, — вздохнул Вербиков. — Ладно, доложу начальству.

— Как там Ян Арнольдович Латынис?

— Какой? — не понял Олег Львович.

— Старший оперуполномоченный МВД СССР. Мы с ним уже работали раньше. Вы же обещали позвонить его начальству…

— Да, да… — вспомнил Вербиков. — Я звонил. Сегодня он вылетает в Южноморск.

— Вот спасибо, что ускорили его приезд. Кстати, Латынис и будет заниматься делом, когда я отправлюсь в Палермо.

— Не кажи гоп…

— Я же знаю: стоит вам взяться — получится, — польстила шефу Ольга Арчиловна.

Вербиков для порядка поворчал, но Дагурова поняла: идея ему понравилась. Начальник следственной части любил неординарные решения.

Непривычными были для меня дни, когда приходилось работать в ночь. Дома толкался один: Галина на работе, а Ксения в школе. Наконец дошли руки до всякой мелочевки, на которую раньше не хватало времени. Привел в порядок все дверные ручки, краны, а из лоджии сделал конфетку. Соорудил встроенные шкафы, насадил вьющиеся растения. Получился сад в миниатюре. И все равно иной раз изнывал от безделья. Пенсионеры зазывали во двор забить козла, но к домино у меня никогда не лежала душа. Пробовал стряпать, однако на этом поприще потерпел полное фиаско. Пожарить картошку, яичницу — вот все, на что хватало моих кулинарных способностей.

За этим занятием — готовил себе омлет — и застал меня подполковник Латынис, прилетевший из Москвы для участия в расследовании смерти Шмелева. Он условился о встрече накануне и явился минута в минуту.

— Разделите со мной трапезу, — предложил я оперу, проведя его на кухню.

— Благодарю, — сказала Ян Арнольдович.

— Благодарю «да» или благодарю «нет»?

— Второе… Тем более — яйца.

— Запугали всех сальмонеллезом, а напрасно, — сказал я. — Уберечься от этой заразы элементарно. Три основных правила при изготовлении яичницы: брать только свежие яйца — раз, ни в коем случае не употреблять надтреснутые или битые — два, и обязательно мыть перед употреблением.

— Обязательно передам жене, — улыбнулся Латынис. — Она без яиц не может. А я, дорогой Захар Петрович, просто обыкновенный вегетарианец.

— Тогда не смею настаивать. Может, чайку?

— Не откажусь…

За крепким ароматным напитком, в который я обязательно добавляю лесные и полевые травы, присылаемые матушкой, и потекла наша беседа.

Латынис, как выяснилось, хорошо знал Чикурова, работал с ним, раскручивая нелегкие дела. Да и с Ольгой Арчиловной ему приходилось сотрудничать раньше. Перед отъездом из Москвы Ян Арнольдович встречался с Игорем Андреевичем…

— По-моему, Чикуров несколько пал духом, — сообщил подполковник. — Кажется, даже озлобился…

— А вот это напрасно. Конфуций говорил: «Страшно не то, что вас обманули или обокрали, страшно, если вы постоянно помните об этом»…

— Золотые слова, — кивнул Латынис.

— Неплохо бы еще ему напомнить и Шопенгауэра. Он, в частности, призывал: «Если возможно, не испытывайте ни к кому враждебности». Хотя сам был отнюдь не стопроцентным оптимистом.

— Но, видать, силен духом. Вот что важно. И раз мы заговорили об этом… Как вы считаете, Шмелев покончил с собой, не выдержав обстоятельств жизни, или это убийство?

— Ян Арнольдович, скажу честно, не хотелось бы навязывать вам свою точку зрения, но подумайте сами: стал бы человек, решивший покинуть этот мир, заботиться о завтрашнем дне?

— И сильно заботился?

— Еще как! Планы строил, а главное, активно осуществлял их. Создал кооперативное бюро по оказанию юридической помощи индивидуалам и кооператорам. А пробить такое дело — ого сколько силы и энергии нужно! Это шашлычникам и перекупщикам дают зеленый свет. Они ведь буквально на корню скупили чиновника. Я узнал — буквально в день смерти Шмелева были подписаны все бумаги. И вдруг — полезть в петлю… А шизофреником он не был.

— Да, — задумчиво произнес Латынис. — Не сообразуется.

— Второе — внучка. Только ею и дышал. Все мечтал понянчить правнуков. К приезду Светланы набил полный холодильник. Продукты самые лучшие, с рынка.

— И буквально за несколько часов до ее приезда повесился. Где логика? — покачал головой подполковник.

— Вот именно, так не бывает.

— Ну а почему Николай Павлович так внезапно ушел на пенсию? — спросил Ян Арнольдович. — Возраст?

— Скорее всего, считал, что его крепко обидели. Вел дело, причем неплохо. А тут ему фактически выразили вотум недоверия, прислали Чикурова. При Игоре Андреевиче следствие развалилось буквально на глазах. Одни свидетели гибли, другие меняли показания на сто восемьдесят градусов…

— Я в курсе, — кивнул Латынис. — Вот вы произнесли «развалилось»… Уместнее, по-моему, сказать «развалили». Более того, самого Чикурова хотели отправить на тот свет.

— Вы о странной аварии возле «Воздушного замка»? — уточнил я.

— И о том, как за Игорем Андреевичем охотились под водой, — добавил Латынис. — Ребенку, и тому стало бы ясно, что действовали не отдельные уголовники, а отлично организованная группа. Причем с могучей поддержкой в Москве.

— Нашли кому объяснять, — усмехнулся я.

— Да, конечно, уж кто-кто, а вы-то испытали это на своей шкуре, — вздохнул оперуполномоченный. — Теперь нас с Ольгой Арчиловной волнует вопрос: если Шмелева убили, а мы почти в этом не сомневаемся, то кому и зачем это понадобилось?

— А кому и почему мешал Чикуров? — вопросом на вопрос ответил я.

— Но ведь дело прекращено. Более того, Шмелев самоустранился еще до прекращения. Для Киреева и компании уже никакой угрозы не представлял.

— Дыма без огня не бывает, — согласился я. — Видимо, причины убрать Шмелева были.

— Кстати, что его убрали намеренно, подтверждает история с Диком. Верный пес разорвал бы в клочья любого, кто покусился на жизнь любимого хозяина. Поэтому, думаю, его и упрятали куда-то.

— Каким образом это можно было сделать? — пожал я плечами. — Зверюга!

— С людьми справляются, а уж с животными… — махнул рукой Ян Арнольдович. — Пшикнули усыпляющим газом — и все дела. Вы же знаете: у мафии есть то, чего нет даже у нас, милиции, — печально констатировал подполковник. — Прискорбно, но факт… Мы просидели с Латынисом часа два кряду. Уходя, он поделился последней новостью:

— Киреева-то назначили первым заместителем начальника горуправления.

— Не удивлюсь, если этак через годик сделают начальником.

— Ну, это мы еще посмотрим, — хмыкнул Латынис и с улыбкой посоветовал: —А пока можете его поздравить.

— Завтра же пойду с цветами, — в тон ответил я.

— С визитом придется повременить: Киреев так натрудился, что взял очередной отпуск…

Громада океанского лайнера «Михаил Пришвин» возвышалась у причала, сверкая огнями иллюминаторов, словно он был расцвечен по случаю праздника. Праздничность обстановки усиливали портовые прожектора, освещая могучий корпус морского исполина.

По трапам, как муравьи, поднимались пассажиры, посылая приветы тем, кто их провожал. Подполковник Киреев в своей бежевой паре последний раз махнул жене, стоявшей на пирсе. Она что-то прокричала ему, но ее слова потонули в шуме других голосов.

Зося не знала, что в это же самое время по другому трапу взошла на круизный теплоход Капитолина Алексеевна Савельева.

Через полчаса после отплытия Донат Максимович и Капочка сидели в ресторане для пассажиров первого класса. По-русски говорили, пожалуй, только они. Вокруг звучала английская, немецкая, французская, испанская и бог весть еще какая речь. Вавилон да и только. Бар; меню, шоу, вплотную приближающееся к стриптизу, — все было на заграничный манер. А вернее — для иностранной публики и предназначено.

Устроители круиза добывали валюту — повальное занятие в стране..

— Как я рад, что и ты оказалась на этом лайнере! — ломал комедию Киреев.

— Представь себе, совершенно случайно, — подыгрывала ему Савельева.

— И уж совсем чудо, что наши каюты рядом, — продолжал «удивляться» новоиспеченный замначальника городского УВД.

Подошел стюард.

— Что будем пить? Крепкое? — поинтересовался он, зная вкусы соотечественников.

— Пару бутылок коньяку и… — начал было Киреев, но Капочка оборвала:

— Не срами державу. — Она кивнула на соседний столик, где за бутылкой сухого вина коротали время четверо иностранцев, и улыбнулась стюарду. — Шампанского одну, ну и фрукты. На ваш выбор."

— Сделаем, — вежливо поклонился тот. Савельева поманила его к себе и негромко произнесла:

— Когда выйдем отсюда, коньяк и закуску, что получше, в сто вторую каюту.

— С нашим удовольствием, — понимающе закивал стюард и отошел.