Непопулярные животные - Упырь Лихой

голову лезли разные непристойности, вместо вежливой улыбки макак показывал зад и хватал женщин за разные места. А ведь он работал фотографом, читал Достоевского и обожал русский балет! Макак даже ходил к психоаналитику, коту Борису Кацнельбогену, и прозорливый кот объяснил, что Сару стыдится своей матери. Но из песни слова не выкинешь: госпожа Ирина Сару когда-то танцевала на шесте. Не мог макак совладать с собой! В каждой русской женщине он видел шлюху. Сильно страдал макак.

И однажды, когда макак должен был снимать коллекцию одежды для беременных, он увидел ангела! Тихая и скромная павианка сидела в углу лофта и писала эсэмэски, казалась она девой Марией на фоне размалеванных блудниц в вульгарных лабутенах. Даже когти павианки были аккуратно подстрижены, как у японских женщин. Заметил Сару и обручальное кольцо. Потерял он голову, выгнал кривляк и блудниц и тут же предложил руководству сделать павианку лицом бренда. Те охотно согласились.

Два дня бедняга Сару сдерживал себя. Он потел, терял сознание, дергал лапами и выкрикивал непристойности. Но когда он остался в лофте наедине с павианкой, эротические фантазии разрушили плотину его разума. Не помнил макак, что произошло. Какой-то лебедь ударил его клювом, и макак очнулся на полу с расстегнутой ширинкой.

Много раз макак пытался извиниться перед Ксенией. Но вместо этого его лапы набирали: «Сдохни, шлюха!» Тогда он написал покаянное письмо на японском и перевел его с помощью гугла.

Получила Ксения письмо: «Царевна бриллиантовая Ксения, подобная дерево бамбука фея луна! Извини, что расстроил такое действие. Я хотел бы съесть ваше сердце, чтобы стать такой же божественный ослепительный белый создание. Нижайший обезьяна».

Испугалась павианка, побежала в группу поддержки женщин, страдающих от мужского насилия.

– Закидаем его бананами! – предложила барсучка Марина.

И остальные феминистки были с этим согласны, только медведица Надежда добавила, что бананы – это расизм. Так что кидать нужно не только бананы, но и тухлые яйца, и гнилые помидоры.

Выходит Сару из лофта, сильно уставший. Весь день он трудился в поте лица, фотографируя развратных пуделиц. Член до крови стер.

И вдруг ему в лицо летит яйцо! Стоят на газоне барсучка, хомячка, кролик в белом френче, две выдры, медведица, лебедь, енотка и павианка с павианом. И у каждого пакет с испорченными продуктами. Понял макак, что ему пиздец. Долго русские звери кидались всякой дрянью, а потом павиан Павел вывалил на макака целый мешок навоза и воткнул фотографу банан под хвост: знай наших, косорылый!

– Блядь, жопа! – только и мог сказать макак.

А павиан вытащил банан и воткнул макаку в рот.

– Это уже слишком, – сказала павианка. – Поехали домой.

Нехотя муж отпустил макака:

– Дал бы я тебе пинка, да неохота пачкать ноги об такую мразь.

– Не смей больше насиловать русских женщин! – крикнул кролик в белом френче. – Ты можешь обмануть людской суд, но Господь тебя накажет!

– Ты не Боженька, а обычный ватный кролик, – ответил Сару, выплюнув банан. – Я действительно болен. Мне очень жаль! Я не хотел насиловать эту прекрасную павианку. Я ложил на вас хуй!! А сейчас, тупые уебки, возвращайтесь туда, откуда приперлись. Кто не понял, будет вонять как я!

Разбежались защитники Ксении. А макак отмылся, переоделся, сел в свой гелик и поехал отдыхать в Петербург. Уж в таком-то культурном городе глупые гайдзины не станут кидаться бананами. И пока Сару ехал, он вспоминал, как в японской школе его называли сыном шлюхи, били ногами и макали в унитаз. Там тоже не любили хафу[19].

Поздно вечером приехал макак в Петербург и думает, где бы поесть. Выбрал он скромный сетевой ресторан на Московском, потому что там было свободное парковочное место. Заказал шашлык из баранины, удон и карри, сидит на застекленной террасе, потягивает красное вино. Вдруг видит двух волков-студентов за соседним столиком. Дурачатся волки, громко воют, курят кальян и пьют плохое саке. Видно, что нечасто они бывают в ресторанах. У одного джинсы внизу обтрепались, другой кинул на стул облезлую дубленку с чужого плеча.

Прислушался Сару, стало ему любопытно, о чем они болтают. Смеется волк в джинсах:

– А потом павиан вставил банан ему в жопан!

Отвечает другой волк:

– Ну а то, Господь все видит и неправедных наказует!

– Молодые люди, я все слышал! – крикнул макак.

– Сорян, – прорычал волк Василий Бирюков.

И волки продолжали хихикать вполголоса. Наелся макак. Вдруг подходит к нему пара волков.

– Товарищ Сару! – начал волк Василий. – Я слышал о вашем непростом деле. Нет, я не буду кидаться говном. Это недостойно человека. Я вызываю вас на поединок чести, где нас рассудит сам Господь. Ну, как у Вагнера. Я всего лишь раз видел павианку Когда я замерз, она напоила меня горячим напитком. И я сразу понял, что Ксения добрая и честная женщина.

– Шлюха! – выкрикнул макак, дернув плечом. И заплакал.

Через день встретился волк Василий с макаком в школе каратэ. Приехали журналисты и известные медийные персоны – кролик Ваха и Непопулярный Енот. Сотрудники убрали с полу татами. Волки-первокурсники из Университета Культуры и Искусств завыли хор горожан из оперы Вагнера.

Вышел в центр зала волк Василий в реконструкторской кольчуге и шлеме. В лапах он держал деревянный меч.

Сару Тоичиро ждал его в маске и кимоно, с катаной в лапе. Предупредил он Василия, что долгое время ходил в клуб кендо, так что зря гайдзин рассчитывает на свою силу.

– Я реконструктор, – гордо ответил Василий.

– Сука, содомит! – выкрикнул макак.

Засверкали вспышки. И вдруг Сару увидел вокруг головы волка Василия слабое золотое свечение. Решил он, что это реакция фоторецепторов сетчатки на яркий свет.

Закричал макак и со всех сил ударил Василия катаной. Казалось ему, что волк туп и неповоротлив. Мимо пробежал макак и чуть не упал. Обрушился на него огонь небесный, не смог понять макак, что произошло. Казалось макаку, что видел он архангела в белом одеянии, то ли с джедайским мечом, то ли с молнией в руке. Так сильно приложил Василий бедного Сару.

– Ебать ты Лоэнгрин, – сказал волк Венцеслав.

Поднялся макак, глядит по сторонам. Вот волк в своей дурацкой кольчуге. Вот поющие студенты, вот журналисты и журналистки. Но что-то изменилось. Макак не мог понять что – так болела его голова.

– Извините, я был неправ и не понимал, что делаю, – сказал макак. – Я сожалею, что занимался харассментом. Надеюсь, что Ксения простит меня и продолжит сотрудничество. Приношу также извинения ее супругу. Я действительно был болен и не мог это сказать, но сейчас мне намного лучше. Прошу показать мои извинения по телевидению.

– И вы меня простите, я не хотел делать вам больно, – сказал молодой волк.

Разошлись журналисты, повалил мокрый снег. Волки побежали в свою общагу. А макак вызвал такси и поехал в отель отдыхать. Много женщин он видел по