Дело беглеца - Валерий Георгиевич Шарапов

особенно непричастных, вроде той же фрау Розенталь. А церэушникам плевать, с них грехи уже списаны, пусть за их деяния отвечает директор Центральной разведки Уильям Джозеф Кейси! Вскрытие же замка без ордера – вообще не тема».

В замочном устройстве что-то отвалилось, звякнула пружина.

– Джерри, остаешься здесь, мы с Фрэнком – в квартиру…

Двое вошли, закрыли дверь. Секунды, казалось, колотили кувалдами по черепу. Оставшийся на стреме шевельнулся, переступил с ноги на ногу. Через несколько мгновений обнаружат труп, ситуация изменится… Михаил стиснул кулак – уже не привыкать калечить и убивать представителей западных разведок… Но гора сегодня сама пошла к Магомету – Джерри сместился в сторону и заглянул в нишу. Это был лысоватый субъект. Он жевал резинку, челюсти монотонно ходили взад-вперед. Кольцов ударил его в живот, вложив в удар всю ненависть к поработителям угнетенных народов. Джерри прекратил жевать, выпучил глаза. От второго удара он подавился жвачкой, разжалась рука, выпал сложенный полуавтоматический зонт. Джерри беззвучно хлопал ртом. Третий удар отбросил его к стене, выбил дух. Мелькнула мысль: «Перестрелять из «Глока» тех двоих, чтобы больше не гадили». Самое время затеять «горячую» войну. Но нет, не стоило, пусть продолжается «холодная», к ней привыкли, кому-то даже комфортно в этом затянувшемся противостоянии… Джерри сползал по стенке, закатывая глаза. Михаил схватил его за шиворот, придержал, чтобы не гремел при падении, осторожно пристроил на полу. Из квартиры донесся шум. Пошла жара в баню… Кольцов подхватил оставшийся без хозяина зонт, заспешил к выходу. В заднем дворе никого не было, даже кошки. Бежать не стоило. Но может же человек торопиться по своим делам? Бодрым спортивным шагом он пересек двор, свернул в ближайший проулок. Дождь разгулялся, промокала дорогая замша. Зонт раскрылся над головой, как купол парашюта. Мимо шли какие-то люди, тоже под зонтами. Широким шагом Михаил добрался до следующего проулка, двинулся в просвет между оградами и только на следующем повороте облегченно выдохнул и взял курс на шумную улицу…

Положение складывалось невеселым. Бурю с ветром, швыряющим потоки воды, майор переждал под навесом универмага, а когда дождь стал косым и захлестал по ногам, вошел в фойе. Там толпились люди, тоже пережидали непогоду. Шушукались девушка с парнем, обмениваясь влюбленными взорами. Сексуальная революция уже отгремела (впрочем, Кольцов не ориентировался в ее этапах) – на людях старались не облизывать друг друга. Чинно дожидались окончания дождя пенсионеры. С интересом поглядывала на майора КГБ женщина бальзаковского возраста, и он поймал себя на мысли: «А почему бы нет? Может, познакомиться с местной вдовушкой, втереться к ней в доверие и отсидеться у нее до лучших времен?»

Дождь не стихал. А когда наконец закончился, погода все равно не давала спуска – ощутимо похолодало. Электронный термометр на здании полицейского участка показывал шесть градусов по Цельсию – слава богу, с плюсом. «Вдовушки» дорогу не переходили. Больше часа он провел под куполом универмага, бродил по отделам. Покупок не совершал, просто смотрел, настраиваясь на нужный лад. Товарное изобилие было налицо, и цены особо не кусались. Одежда и обувь на любой вкус и со всех континентов, бытовая техника – стиральные машины, холодильники, телевизоры, диковинные видеомагнитофоны, которые в западном мире давно стали нормой. Все это можно было купить, заплатив деньги, – прямо на месте, не вставая в очередь, не записывая ручкой номерок на ладони. Это раздражало. Германия проиграла войну, тридцать семь лет назад была самым нищим государством Европы, кое-как восстановилась. Откуда эти роскошь и изобилие?

В питейном заведении на улице Урденштрассе в восточных кварталах округа Вильмерсдорф не только поили, но и кормили. Люди приходили греться, заказывали грог, общались. Голод усилился, и Михаил рискнул. Свободным оказался только столик возле барной стойки. Бармен взглянул на посетителя как на пустое место, официант неспешно удалился, чтобы принести заказ. Настроение было хуже некуда. Он остался один, все попытки выполнить задание оборачивались провалами. В БНД знали его приметы (Джерри точно разглядел), к поискам лазутчика подключат полицию. Вайсман сдал его наверняка, и если среди трупов не было офицера КГБ, то это именно он. На претензии со стороны властей советские органы могли лишь отмахиваться: дескать, не сочиняйте. Но если его схватят и предъявят общественности, будет хуже. Засылку шпиона все равно не признают, но и помощи уже не будет, даже Рылеев ничего не сделает. Придется до скончания века гнить в немецкой кутузке…

Михаил поглощал доставленную рыбу с овощами, запивал пивом. Рассиживаться не стоило – следовало набить желудок и уйти. На улице опять усилился дождь, капли стучали по стеклам, завывал ветер. Над барной стойкой работал телевизор. Фоторобот «бродячего» майора КГБ, к счастью, не показывали. Девушка с милой улыбкой зачитывала прогноз погоды. Берлинцам не стоило огорчаться: непогода продлится недолго. Уже завтра с утра обещали ясную погоду и даже незначительное потепление. С очередным порывом ветра распахнулась входная дверь, вошли двое в полицейской форме – мрачные, мокрые. Они прошли по залу, поглядывая на присутствующих, расположились у стойки. Сжалось сердце. Кольцов не менялся в лице, тянул пиво, проклинал себя за то, что не ушел раньше. В тарелке остались только кости. Выпивать офицеры не собирались, попросили у бармена кофе. Загудела кофейница, густой напиток стал неспешно наливаться в чашки. Полицейские сидели на барных стульях лицом друг к другу, вполоборота к залу. Они лениво беседовали, потом повернули головы. Дернул же черт усесться рядом с барной стойкой! Впрочем, больше негде. Один из блюстителей порядка мазнул взглядом по лицу сидящего рядом человека, отправился дальше. Потом вернул глаза на исходную, всмотрелся.

– Герр, у вас все в порядке? – участливо спросил он.

– Простите? – не понял Михаил.

– Я вот это имею в виду. – Страж порядка коснулся челюсти (хотя на себе не показывают). – Вы подрались? На вас напали? Может, стоит чем-то обработать пострадавший участок?

Как вы любезны, черт возьми! Стоило все же прикупить пудру в женском отделе косметики и парфюмерии. То, что казалось смешным и неприемлемым час назад, превращалось в необходимость. Кожа холодела, но слепить располагающую улыбку все же удалось.

– Все в порядке, офицеры, поздно вчера вернулся домой, жене не понравилось. Она у меня такая ревнивая…

– Серьезно? – удивился полицейский. – Вас избила собственная жена? Герр, вы хотите подать заявление в полицию?

– О нет, что вы, – замотал головой Кольцов. – У нас с Гертрудой превосходные отношения, мы так трогательно любим друг друга, просто иногда она срывается…

– Дал ей повод, приятель? – подмигнул полицейский. – Адюльтер? Долгие посиделки с товарищами в баре? Ладно, не отвечай, дружище, это твое личное дело.

Про права человека