Дом, где живет чудовище - Мара Вересень

Лексии, цапнул ее за ладошку, звучно чмокнул запястье, вызвав на лице мадам недоумение и движение подведенных краской бровей выше положенного природой места. Затем повернулся так, чтобы видеть нас обеих, сунул приглашение в нагрудный кармашек.

— Здесь будет надежнее, — заявил он, шумно уселся за стол и принялся греметь крышками.

— Дамы, — озадачился целитель, — мы разве не для завтрака собрались? Я, к примеру, голоден и ваша компания мне будет очень кстати.

Лексия опустилась на соседний стул, а я взяла поднос и решила, что просто зайду позже, но Орвиг протестующе замахал на меня вилкой.

— Нет-нет, мы так не договаривались. Вам категорически необходимо съесть что-нибудь сладкое.

Я сказала, что сделаю это на кухне.

— Прекратите отпираться и сядьте уже, — не унимался Орвиг.

И чтоб отрезать все пути к отступлению, встал сам, отобрал поднос, отодвинул стул и почти силой усадил меня на него.

Что это на него нашло? Тоже откат поймал? Но едва ли час прошел, как он был совершенно серьезен, а тут вот такое.

— Истар, это лишнее. Вы нарушаете приличия, — вполне резонно возмутилась мадам Дастин, а Орвиг ответил ей такой лучезарной улыбкой, что в глазах пятна побежали, как от солнца, и это при том, что он не на меня смотрел. Экономка дрогнула и поддалась.

— Милая Лексия, — ворковал эльф (но это секрет), — хозяина нет, позвольте гостям немного понеприличествовать в его отсутствие. Даю вам наичестнейшее слово, что я буду молчать, как дриада на допросе с пристрастием. Просто меня бесконечно удручает, что такой аппетитный завтрак никому не достанется.

И посмотрел. На меня. Захотелось тут же под землю провалиться или, хотя бы, юркнуть под стол, хотя у сцены в гостиной с участием меня и Эдселя не было свидетелей. Разве что у сцены за углом дома.

Возникла небольшая заминка. А у меня создалось странное впечатление, что подумали мы все совершенно об одном и том же, но выводы сделали разные. Как, впрочем, всегда и случается.

Пока мы с Лексией проморгались от солнечных бликов, Истар умудрился поочередно одарить каждую из нас парой оладий и обильно полить их сиропом.

Мадам Дастин достался апельсиновый.

— Для настроения, дорогая, вы слишком много думали о печальных вещах сегодня, — говорил он, рисуя оранжевые спирали по оладьям и тарелке. — И вам — тоже, Элира. Для настроения.

Помигнул, отставил сотейник и взялся за другой, с сиропом густого бордового цвета.

В своей тарелке он смешал оба. Ел торопливо и будто бы даже забыл о нашем с Лексией присутствии, хотя так настойчиво усадил за стол. Мадам Дастин переводила взгляд с него на меня, но так ничего и не сказала. И принялась завтракать. Я, глядя на нее, тоже.

Брусничный сироп. Оказался и сладким, и нет.

— У него чудесный вкус, — произнес Орвиг, едва я прожевала первый кусочек, и загадочно поблестел золотыми искрами на донышке удивительных глаз горчичного цвета..

После странного завтрака, когда посуда была убрана, а целитель куда-то делся, Лексия попросила принести ей успокоительного чая, учетную книгу и немного помочь ей с записями. Мы устроились со всем этим добром там же, в столовой, но не за большим обеденным столом, а в углу за маленьким круглым, прижатым по бокам низковытыми креслами.

Верхние часть окон были приоткрыты. Солнце уже почти обогнуло дом и не так ярко било сквозь стекла. Проникающий снаружи ветер доносил запах роз и чуть шевелил плети вьюнков, свисающие из кашпо в простенках между окнами. Шуршали по листьям занавески, шуршали страницы, шуршал грифель по бумаге. Мадам Дастин, прихлебывала мятный чай, выводила столбики цифр, поглядывая в книгу, потом передавала листочки мне, чтобы я переписала набело.

Сначала я почувствовала взгляд, потом пятка карандаша стукнула раз-другой по столику. Я прервала свое занятие и посмотрела на Лексию. Она немного волновалась, была озадачена и… что-то еще. Мне было никак не разобрать.

— Происходит столько непонятного, странного и пугающего, — заговорила мадам Дастин. — Погибшие девушки, вы, Алард, Раман… Не подумайте, что я предвзята или думаю о вас дурно, вы не дали повода думать о вас дурно, и я понимаю, что вы никак не можете… Но вы приехали и сразу… — Она помолчала, собираясь с мыслями. — В Статчене никогда не было столько гроз. Одна за другой. Возможно поэтому он сам не свой и ведет себя так. Да еще эта женщина снова здесь.

Мадам Дастин сомневалась в моей порядочности. Закономерно, в общем-то. Я сама уже в ней сомневалась. Да еще ночная сцена с битьем стекол и обмороками. Грозы и служанки. И да, возможно, лорд Эдсель ведет себя как-то иначе, мне не с чем сравнивать. Но что за “эта женщина” я понятия не имела, а Лексия не взялась пояснить.

— Не уверена, что понимаю, от чего или от кого вы прячетесь, но точно знаю, что приличные девушки едут в провинцию и нанимаются на работу не от хорошей жизни. — Она снова помолчала, сжала губы и потерла переносицу под очками, бросила взгляд в окно. Я тоже посмотрела.

В саду возился Ганц, обихаживая розовые кусты, пустившие побеги на газон. Какие-то старый садовник обрезал, а какие-то оставлял. На мой взгляд, все ветки выглядели одинаково, но он как-то их отличал.

— Я видела у вас на… — Лексия потянулась коснуться лица и опустила руку. — Оно будто проявилось сквозь кожу, когда Орвиг взялся приводить вас в чувство. Это ваш муж, ваш покойный… бывший муж сделал с вами?

Муж — да, покойный — скорее беспокойный, на счет бывшего — тоже сомнительно. Его отметина, драконья брачная метка, все еще осталась на мне, хотя прошло уже довольно много времени, и она должна была поблекнуть и исчезнуть сама собой.

Я молчала и смотрела, как Ганц осторожно раскладывает по траве оставшиеся побеги. А Лексия кивнула, она была старше, мудрее и умела делать выводы из несказанного.

Глава 17

Золотой меня потряс. Нет, не так. Я была ошеломлена до звона внутри.

Экипаж, который привез меня и Орвига сюда из поместья, остановился на просторной каменной площадке. Позади шумел и мерцал огнями зал для торжеств и выступлений с ареной, ресторацией и сувенирными лавчонками. Впереди, если ступить к самому краю ограждения и пройти вдоль, был спуск, Пологий деревянный настил, почти без ступеней, а дальше цветы, домики, как ласточкины гнезда, прилепившиеся к склону, и море. И плавящееся в воде солнце цвета сиропа. Того, что Орвиг у себя на тарелке смешал за завтраком. Оранжевый, красный… И подкрадывающиеся сумерки, темно-серые, как глаза.

— Зря Алард