Дочь глубин - Рик Риордан

или следа коррозии, и выполнена она была в одном стиле с другими уже виденными мною альттек-механизмами, вроде локуса или лейденской пушки, но от нее исходило ощущение мощи и массивности.

– Она выглядит старой, – наконец сформулировала я свою мысль. – Очень и очень старой.

Офелия иронично улыбнулась:

– Ты наблюдательна, Ана. Отсюда начинается собственно база Немо. Сайрес Гардинг заблокировал эту дверь вскоре после смерти Немо. Таковой она и оставалась все это время, пока мы не откопали ее два года назад и твой отец ее не открыл.

Эстер обхватила себя дрожащими руками:

– Но извержение уничтожило остров. Так написано в «Таинственном острове».

– Да ну… – Офелия посмотрела на нас поверх очков. – В разговоре с Жюлем Верном Гардингу и Пенкрофу пришлось несколько исказить факты, иначе бы всякие искатели приключений и сокровищ отправились на поиски острова. А так все считали, что его больше нет.

– То есть книга врет, – с возмущением подытожила Эстер, будто ее предали ею же педантично исписанные карточки. – Это объясняет… – Она оборвала себя на полуслове. Даже в сумрачном освещении коридора было видно, как с ее лица медленно сошла вся краска, напомнив мне коралл в стрессе.

– Что это за металл? – спросила Нелинья нашу хозяйку. – Это не сталь и не латунь. И он не ржавеет.

– Гениально, правда? – согласилась Офелия. – Мы называем его «немоний». Нам до сих пор не удалось воссоздать этот сплав, хотя мы и используем старые детали из него для нашего нового альттека. Насколько мы можем судить… – Она пустилась в подробный анализ предела прочности немония, его податливости и плотности, который поняла бы лишь горстка человек во всем мире, включая Нелинью.

Я же тем временем повернулась к Эстер и прошептала:

– Ты в порядке?

Она куснула себя за большой палец, и я едва удержалась, чтобы не отдернуть ее руку.

– Просто будь осторожна внутри, – сказала она. – Тебе лучше сначала с ней заговорить.

Я не совсем ее поняла. Когда ты говоришь на нескольких языках, ты порой ловишь себя на том, что начинаешь сомневаться в смысле, казалось бы, хорошо знакомых слов. С кем, по мнению Эстер, мне нужно сначала заговорить? С Офелией? Но «заговорить» означает начать разговор, а мы и так уже какое-то время разговариваем…

– Заговорить с… – начала я.

Но Офелия меня перебила:

– Ана, не окажешь нам честь? – Она указала на круглую дверь, в центре которой была изображена большая шестеренка с выдвинутым поршнями, напоминающая корабельный штурвал. В центре шестеренки, в том месте, где штурвал крепился бы к рулевой колонке, была припаяна полусфера из немония, точно такого же размера, как и считыватель ДНК, стоящий на морской карте доктора Хьюитта.

– Я? – спросила я, будто здесь была другая Ана.

– Ну, я тоже могу это сделать. – Офелия достала из кармана что-то вроде металлического пропуска. – После того как твой отец впервые ее открыл, нам удалось хакнуть замок. Но раз он и так настроен на твою ДНК… – Она выжидающе замолчала, то ли проверяя меня, то ли давая мне шанс набраться смелости. Я подумала о том неприятном покалывании, теплой волной поднявшемся по моей руке, когда я в прошлый раз коснулась считывателя ДНК, изобретенного Немо. Затем я вспомнила свой сон, как я тону, и тот ужас беспомощности, охвативший меня, когда Дев потянулся ко мне и морская вода заполнила мои легкие. Я последняя из рода Даккаров.

Я прижала ладонь к замку. Но он не ударил меня током. Огромная шестеренка провернулась, все поршни втянулись внутрь, и по краю двери зашипел воздух, как при вскрытии вакуумной упаковки. Дверь не сдвинулась, но я почему-то не сомневалась, что она легко распахнется от малейшего толчка.

Офелия предупреждающе подняла руку:

– Прежде чем мы войдем внутрь… Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Старайтесь не делать резких движений и не шуметь. Особенно это касается тебя, Ана. Сама дорога до «Наутилуса» в принципе безопасна. Мы с Лукой ходим по ней ежедневно, и проблем у нас не возникало.

Проблем? Ничего себе преуменьшение, учитывая, что мои родители здесь погибли.

– Но вы все равно нервничаете, – заметила я. – Потому что я стану первой Даккар, приблизившейся к этой подводной лодке… с того несчастного случая.

Копна косичек Офелии блеснула в тусклом свете.

– Мы два года по мере своих сил наводили на ней порядок и чинили ее системы.

– Погодите, – изумилась Нелинья. – Вы были на борту?! Там еще есть что приводить в порядок?!

– Проще будет показать, – сказала Офелия. – Большая часть ее основных функций в спячке, потому что… ну, запустить их может только живой представитель семьи Даккар. Случившееся с Таруном и Ситой, вероятнее всего, было ошибкой, недопониманием. Но нельзя быть на сто процентов уверенными…

– Недопониманием?! – Я не хотела кричать, но не смогла сохранить самообладание: она говорит о смерти моих родителей!

Офелия поморщилась и повернулась к Эстер:

– Не хочешь объяснить, дорогая? Я же вижу, что ты уже обо всем догадалась.

Эстер затеребила край блузки:

– Ана, я уже говорила, что смерть твоих родителей не была случайна. Их убила подводная лодка. Прости.

У меня задрожали колени:

– Ты хочешь сказать, что она это сделала намеренно?!

– Она наверняка очень зла, – продолжала Эстер. – Она все-таки пролежала на дне океана полтора столетия, после того как Немо ее оставил.

– Немо в ней умер, – мрачно уточнила Офелия.

– Еще хуже, – не смутилась Эстер. – Некому стало поддерживать ее системы.

– Зла?! – Я отказывалась понимать. – Оставил?! Как может подводная лодка чувствовать… – Меня охватил ужас. Некоторые вещи не хочется принимать, даже когда они прямо у тебя под носом. – Нет, – сказала я. – Вы же не серьезно.

– Да, моя дорогая, – сказала Офелия. – Немо создал прототип того, что мы бы назвали ИИ: искусственный интеллект. Подводная лодка «Наутилус» жива.

Глава 31

Этот момент был кульминацией всей моей жизни.

Мои родители пожертвовали всем. Я лишилась академии и брата. Мои однокурсники рисковали жизнью, пересекая Тихий океан. Целые поколения Даккаров, Гардингов и других выпускников ГП подняли меня на своих плечах, жили и умирали в ожидании того дня, когда потомок Немо снова поднимется на борт его подводной лодки.

А мне хотелось только одного: убежать.

Начав нырять в воду, ты учишься уравновешивать давление в ушных каналах, зажимая нос и постепенно заполняя воздухом пазухи. Чем глубже ты погружаешься, тем чаще тебе приходится это делать, иначе твоя голова начнет напоминать засунутую в морозилку банку с газировкой (подсказка: никогда не кладите банку с газировкой в морозилку).

Жаль, не существует способа эмоционально уравновесить мозг. Я чувствовала, что погружаюсь