Белое с кровью - Кристина Робер

спине и пояснице пустого места не осталось, вот такое следствие отвоеванной памяти. Некоторые раны заживали быстро и бесследно исчезали, но большинство навечно въелось в кожу – как бесконечное напоминание о том, какая она уродливая и поломанная.

Ника глубоко вздохнула, вышла из душевой кабинки и накинула халат, бросив мимолетный взгляд в зеркало: глаза ясные, синие, без малейшего намека на присутствие Джей Фо. Они поладили, хоть и не сразу, и волчица больше не решала за нее. Если бы Ника захотела, она бы смогла закрыться снова, но ей больше не хотелось бежать. Слишком высока цена за утраченные воспоминания, несмотря на невероятно сильное искушение ничего не чувствовать. Да и Ника теперь знала другое: боль никуда не уйдет, но с ней можно жить. Пусть и не сразу.

Она распахнула дверь в спальню и застыла на месте: на кровати сидели ее родители. Николас скрестил руки на груди и задумчиво глядел в пол. Рита же, наоборот, всем своим видом давала понять, что ей совершенно неинтересно происходящее: закинула ногу на ногу и, вытянув губы в трубочку, придирчиво оглядывала светлое убранство комнаты. Завидев Нику, оба встрепенулись.

– Ну и что ты приперлась? – девушка опустилась в кресло. Думала, что, увидев Риту в следующий раз, сорвется на крик, ругань или вовсе вцепится в волосы, но сил совсем не осталось.

– Можно и уважение проявить, – Рита картинно закатила глаза. – Я же твоя мать.

Ника тихо выругалась и устало посмотрела на отца.

– Девушка по имени Ада ее преследовала, – сухо сказал Николас, и Ника вытаращилась, вмиг позабыв об усталости. Отец развел ладони в стороны. – Что хотела – непонятно, но ошивалась у ее дома каждый день. Мы решили, что лучше перестраховаться. Иначе я бы ее и на порог не пустил.

– Николас! – прошипела Рита.

– Давай без вот этих твоих замашек, дорогая. Лучше расскажи Нике, как все было.

Рита едва заметно закатила глаза и скрестила руки на груди. От кокетства и обиды на лице не осталось и следа. Ника отвела взгляд.

– Я и не знала, кто она и как ее зовут, – пожала плечами Рита и принялась прохаживаться по комнате. – Просто заметила, что какая-то девица таскается за мной повсюду и иногда под окнами караулит. И однажды я подошла к ней. Она мне представилась: «Ада». Сказала, что знает тебя, и начала расспрашивать. Глупые вопросы задавала. Я ей пыталась объяснить, что мы с тобой не дружим и что я понятия не имею, где ты. Она все спрашивала, юлила, – Рита состроила гримасу, – я и сообщила Николасу.

– Она безликая, – обратилась Ника к отцу. – Притворялась моей давней знакомой, переломала мне кости, а потом… а в конце года… – Ника запнулась. Черт. Про Алекса они не знают и, пожалуй, пока не должны знать. – Она общается с Долоховым.

– Я знаю. Поэтому и принял решение оставить Риту здесь.

– Да уж, ты не думай, что я тут по доброй воле, – фыркнула женщина и с размаху упала на кровать.

Ника и бровью не повела:

– Она хотела узнать, как меня найти, и все?

– Ну, не только. Спрашивала про какую-то семейную реликвию. Мол, ты в школе часто хвасталась неким фолиантом… О чем это она?

Ника пожала плечами. Книга Гидеона Рафуса. Теперь и Ада Блодвинг разнюхивает про нее. Но зачем задавать вопросы Рите? Уж безликая должна знать, кто владеет книгой по праву.

– Спасибо, теперь иди, – велел Николас.

Рита показательно откланялась и, виляя бедрами, прошла к выходу из спальни, но, едва она коснулась ручки, Ника окликнула ее:

– Что за зелье ты мне на лицо мазала?

Рита обернулась – вроде бы сразу, но Ника заметила секундное замешательство. Мать приторно улыбнулась:

– Ведьмовская метка, чтобы тебя никто не нашел. – Рита выразительно взглянула на Николаса. – Лидия дала. Но я, видимо, зря старалась, да, Никки, любимый?

Она ушла, громко хлопнув дверью. Ника вопросительно посмотрела на отца.

– Когда вас с Александром вернули домой, мы приняли решение оставить твое возвращение в тайне от жителей. Боялись, что случившееся может повториться. И когда Рита пожелала уехать, я решил, что лучшего места спрятать тебя, чем мир за завесой, быть не может.

– Понятно, – сухо кивнула Ника. Возможно, любой другой ребенок обрадовался бы этому объяснению: мол, посмотрите, мой отец так переживает за мою жизнь, что решил отказаться от меня, лишь бы я была цела. Но наслушавшись обрывочных фактов о Харуте, происхождении Полосы, о тумане, который постепенно уничтожает земли, о повернутости ведьм на всяких пророчествах и предназначениях и совместив все это со своим наследием, Ника невольно приходила к выводу, что в тепле и безопасности ее держали не от большой любви, а от незнания, что с ней делать дальше, чтобы – не дай бог – ничего не испортить, пока все разбираются, зачем им наследница Харуты, одержимая какой-то чертовщиной.

В памяти невольно всплыла ночная стычка с Адой Блодвинг в пансионе. Безликая сказала тогда, что Нике лучше умереть (ладно, сдохнуть, но это лирика), потому что то, что ей уготовано, куда хуже смерти.

«Даже твой отец относится к тебе как к мясу. Ты просто инвестиция…»

Инвестиция в светлое будущее земель.

Господи, Харт-Вуд, с каких пор ты веришь всяким безликим? Вытащи мозги из задницы.

– Как только мы поймем, что опасности нет, она отправится обратно. Здесь мы ее даже видеть не будем, – ворвался в ее мысли голос Николаса. – Мои люди дежурят в Лондоне, но за месяц безликая так и не объявилась.

– Как будто она хотела воссоединить семейку, – Ника откинулась в кресле и закрыла глаза. – Какой-то нескончаемый кошмар. Слушай, насчет вампиров… Они не нападают на людей.

– Я знаю, не думай об этом.

– Ну да, конечно. Нет проблем, – пробормотала Ника. В разгар лета, в теплом махровом халате ей вдруг стало холодно. И она внезапно вспомнила, как Нукко обнял ее – вроде бы совсем недавно, после особенно тяжелого воспоминания. Обнял так по-отечески, и было тепло и спокойно. Ника будто почувствовала его руки на своих плечах и, вздрогнув, резко распахнула глаза: Николас сидел в своем кресле, уперев локти в колени, и молча смотрел на нее.

– Слушай, мне есть что рассказать, но дай время, – прошептала она.

– Конечно, – Николас внезапно потянулся и коснулся ее руки, едва ощутимо, кончиками пальцев, будто проверял, не обожжется ли. – Скажи, когда будешь готова. – Он немного помолчал и добавил: – Мы поняли, как можно исправить твой статус в генеалогическом древе. Тебе нужно принять титул.

Николас уже переступил порог, когда внезапно остановился и сказал:

– Я не собирался настаивать, но прошу тебя подумать о принятии титула. Никто не требует от тебя погружаться в дела terra, но титул даст тебе защиту. В свете случившегося с Ритой и раз ты здесь, это не будет лишним.

Сердце предательски застучало, обожгло изнутри глупой надеждой и предвкушением тепла. Почему он так