Белое с кровью - Кристина Робер

Он был другим. Слишком взрослым, слишком измотанным, слишком… совсем не тем парнем, с которым… Как будто прошли целые десятилетия… Но вот Алекс посмотрел на нее, знакомые глаза-изумруды расширились, а на лбу от недоверия незамедлительно проступили морщинки.

– Ни… Ника… в смысле Ваше… Ваше Высочество, – выдохнул Алекс.

– Еще не Высочество, – раздался резкий голос Стефана. – Она не титулована.

Но Ника проигнорировала замечание и буравила взглядом Алекса, а он смотрел на нее. На мгновение ей даже показалось, что он попытался отстраниться от своей спутницы. «Глаза мешают увидеть, но сердце никогда не врет» – так однажды сказал ей Нукко и был абсолютно прав. Чужой, другой, явно изменившийся, но все же Алекс. Ее Алекс. Борясь с истеричным смехом, Ника дернулась, и, прежде чем Николас успел схватить ее за руку и прошептать «не смей», она увидела, как Алекс коротко покачал головой – как тогда, на кладбище, когда Блодвинг напоила его эльфийской кровью и он начал превращаться.

Ника застыла.

Алекс кивнул ей, вымученно улыбнувшись. Рыжая спутница положила руку ему на грудь. Ника несколько раз моргнула, желая убедиться, что увиденное реально, а никак не очередные происки Нукко или плод ее разыгравшегося воображения.

– Николина, – вновь подал голос Стефан, – спешу представить вам Севиль – лечащего врача моего сына.

Рыжая девушка залилась краской и, робко посмотрев на Нику, склонила голову в знак почтения.

– Ч-ч-честь для меня, – выдавила она скрипучим, почти отсутствующим голосом.

– У Севиль травма голосовых связок, скорее всего, она больше никогда не будет говорить нормально, – пояснил Стефан.

Ника переводила вопросительный взгляд с отца на Алекса, усердно отказываясь верить в происходящее. Она что, даже обнять его не может? Какая хрень. Да все здесь в курсе, что они знакомы! Что в этом такого? Она снова посмотрела на Алекса, и парень, перехватив ее взгляд, опустил голову, но от Ники не укрылась краснота, захватившая его глаза.

Внутри все похолодело. Значит, Алекс не справился и между ними все будет по-прежнему. Быть рядом с ней – выявить монстра, которого они так усердно пытались усмирить в тот год в пансионе. Она с досадой поджала губы. Ничего не изменилось. Разве что здесь он – наследник престола, и его оберегают люди, ненавидящие все нечеловеческое.

– Продолжим тут или все-таки пойдем пообедаем? – спросил Стефан.

Ему что-то ответили, но Ника не слушала. Значит, вот так это должно было произойти? Полгода ежедневных нескончаемых мыслей, потом мучительный поиск решения проблемы их двойственных душ, навязчивое желание вернуться и найти его, сказать все, что не успела тогда, да хотя бы просто обнять и улыбнуться… А в ответ – равнодушное молчание в дверях, обнимашки с рыжей девицей и даже ни намека на их знакомство? «Ты – мой лучший друг», а теперь это? От обиды на глаза навернулись слезы, и Ника больно прикусила губу.

– Николина, ты, наверное, устала с дороги? – подал голос Михаил.

Ника нехотя обернулась к нему. Рыжая Севиль вывела Маркела из кабинета.

– Отдохнешь и пообедаешь позже? – с нажимом добавил он.

Да пошли вы все!

– Нет, я голодная, – отрезала Ника.

– Тогда пойдем, – Михаил подставил ей локоть. Не успела Ника ухватиться за него, как мужчина потащил ее в коридор. Они быстро обогнали ковыляющую пару.

– Пожалуйста, веди себя спокойно, – мягко шепнул Михаил. – Я все объясню, обещаю, но не надо провоцировать…

– Да что провоцировать-то? – зашипела в ответ Ника. Цок-цок-цок. Звук костыля за спиной молотом бил в виски. – Я просто хочу есть. Жрать. Хавать. Кушать. Трапезничать, блядь! Понятно?

Михаил тяжело вздохнул и сжал ее пальцы.

– Была бы ты моей дочерью, я бы тебе рот с мылом помыл, – он пытался говорить серьезно, но в уголках губ играла улыбка.

– Но я не ваша дочь, Михаил, – процедила Ника. – И молите Бога или кого вы там молите, чтобы мне не пришла в голову мысль занять престол. Иначе введу закон – материться с утра до вечера! И обяжу вас быть примером для подражания. Будете каждый день начинать с криков в форточку: «Доброе утро, пидорасы!» Как вам, нравится?

Ника натянула улыбку, но получилось плохо: губы тряслись от гнева, а внутри все внезапно замерло в страхе, что она перегнула палку. Но Михаил едва ощутимо ткнул ее локтем в бок, и Ника тихо выдохнула.

– Я очень рад, что ты вернулась. Тысячу раз пожалел, что наговорил тогда. Все неправда. Прости меня.

– Я не обижаюсь. Вы все правильно сказали. И это, между прочим, было первое, о чем мне хотелось поговорить в том чертовом кабинете.

Михаил тепло улыбнулся ей, и его взгляд остановился на футболке. Чертова принцесса, чтоб ее. Ника посмотрела на него, и оба рассмеялись.

Они зашли в малый обеденный зал, где раньше часто ужинали вдвоем. Небольшой стол на шесть персон, застланный жемчужной скатертью, уставленный супницами, тарелками с закусками и корзинками с хлебом, и резные стулья с высокими мягкими спинками. Из больших веерных окон, занавешенных светлым тюлем, струился мягкий свет. Ника села рядом с Михаилом и уже собиралась спросить, что же все-таки происходит, но в зале появился Стефан.

– Николас задержится ненадолго, – оклус приторно улыбнулся Нике и занял место во главе стола.

Ника показала ему «класс», мысленно поставив себе плюсик за то, что не перепутала пальцы. Михаил и Стефан перекинулись парой фраз о предпочтениях в еде, а потом звук от костыля стал громче, и в обеденный зал вошел Алекс, по-прежнему поддерживаемый Севиль. Ника тихо хмыкнула, нехотя отрывая взгляд от ее пальцев, заботливо сжимавших его талию.

Севиль подвела Алекса к столу, помогла сесть, за что получила скованную улыбку благодарности, и устроилась между ним и Стефаном.

Старательно избегая смотреть на Нику, Алекс потянулся к хлебной корзинке здоровой рукой, но тут же выронил схваченную булочку – видимо, от травмы пальцы плохо слушались и заметно тряслись. Севиль коснулась его плеча и сама подала ему хлеб.

Видит бог, Ника старалась молчать, усердно зажевывая ненужные слова булками и супом, но надолго ее не хватило.

– Значит, травма голосовых связок, – вкрадчиво сказала она, кинув резкий взгляд на Севиль, и уставилась на Алекса. – А с тобой-то что? – ей только и оставалось, что дерзить, лишь бы сдержать позорные слезы. – А вы кушайте-кушайте, – бросила она Стефану, который уже открыл рот для ответа, – Ваше Величество, смотрите, суп-то какой вкусный! – Ника постучала ложкой по тарелке с горячим. – Или Александр тоже говорить разучился?

Алекс наконец посмотрел на нее, а Ника спрятала руки под стол и стиснула пальцы, чтобы унять дрожь. Все те же яркие зеленые глаза с привычной грустью и рубец у левого виска, который она столько дней в прошлом успокаивающе гладила пальцами, да и только. Ника не могла поверить, что перед ней сидел тот самый человек, к которому она так сильно привязалась. Нет-нет, тот Алекс,