Белое с кровью - Кристина Робер

душе. Но как она могла? Как могла понять, что в единственный раз, когда он по-настоящему хотел танцевать, рядом с ним была девушка, настолько близкая и родная, будто часть своей души он делил с ней, а вторую… вторую отдал существу, жаждущему крови? Что этот год в «Стании» открыл ему глаза на то, от чего он отнекивался годами, – на удовольствие, настоящее, неприкрытое удовольствие от убийства, и не было в этом влияния какой-то там второй души. Не было!

Алекс очень бы этого хотел, но с каждой вылазкой на охоту убеждался в том, что это его сущность. Самая что ни на есть настоящая. И почему он такой, никто ему не расскажет. Как Севиль могла это понять? И то, что он боролся с собой каждый божий день и что на руках не осталось живого места, что иногда, сидя в засаде, он колол ножом не ладони, а лодыжки, а потом отпускал себя, давал поблажку, мол, это же охота, здесь нужно убивать… Наслаждайся. Тебе официально разрешили. И думал о Нике. Что бы она сказала? Какие бы нашла слова, чтобы убедить его в обратном, оправдать, обнять, надавить на шрамы и успокоить, внушить, что он достоин жизни? Нет, Севиль не могла этого понять.

Алекс зажмурился и вдруг дернулся: губы Севиль коснулись его губ. Он растерялся, оцепенел, а она тянулась к нему, обхватив ладонями шею, нежная и настойчивая, с дрожащими ресницами и тихим, прерывающимся дыханием. Алекс чувствовал ее мягкие губы, ощущал сладость от чая, оставшуюся на языке, но все это были лишь факты. Ничего не значившие факты. Музыка – и та вызывала в нем больше эмоций.

– Это из-за меня? – выдохнула Севиль, дотронувшись ладонью до груди – там, где отчетливее всего ощущался стук сердца.

Алекс растерянно посмотрел на нее и на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Нет, не из-за тебя. Прости. Он уже хотел ответить, как вдруг на лицо упал яркий свет.

Они одновременно бросились к окну. На улице, за домами – там, где были склады с едой, – что-то горело, да так сильно, что огонь осветил половину лагеря.

– Это же наши запасы! – Севиль дернулась к выходу, но Алекс удержал ее за руку.

– Оставайся здесь! Слышишь, здесь!

– Могут быть пострадавшие, я помогу!

– Сейчас два часа ночи, никого там нет! – Алекс схватил ее за плечи и встряхнул. – Будь здесь, обещаешь?

Севиль неуверенно кивнула, и он инстинктивно чмокнул ее в лоб. И в этот момент раздался взрыв. Окно разлетелось вдребезги, и их отбросило на пол, осыпав жгучими осколками. Алекс закашлялся и, вскочив на ноги, вытащил из ладони небольшой кусочек стекла. Он затаил дыхание, чтобы не поддаться соблазну слизать кровь. Севиль лежала рядом с широко распахнутыми глазами, ухватившись руками за горло, и хрипло дышала.

– Тихо-тихо, – Алекс бросился к ней. – Молчи.

Один из осколков попал ей в шею. Алекс схватил с дивана подушку и быстро снял с нее наволочку.

– Потерпи, – прошептал он и выдернул стекло. Из раны обильно текла кровь, и он поспешил приложить к ней валик из ткани, затем поднял руку Севиль и быстро наложил через нее жгут, как учили. – Лежи спокойно, хорошо?

Девушка с ужасом смотрела на него, беззвучно шевеля губами.

– Моргни два раза, если поняла.

Севиль моргнула. В этот момент Алекс услышал тихое рычание. Он обернулся и застыл как вкопанный: в оконном проеме блестела лысая черная голова существа со сплющенным носом. Тараначи скалился, впившись в него взглядом, и готовился к прыжку, выразительно виляя мохнатым задом.

Это охота. Здесь официально разрешено убивать.

Душа внутри придала Алексу неведомых сил, и, как только тараначи влез в окно дома Севиль, парень одним движением свернул ему шею и пинком вытолкнул тело на улицу.

– Я пришлю к тебе помощь, не двигайся! – крикнул он лежащей на полу девушке и вылетел наружу.

Огонь превратил амбар в пылающий факел, объявший все вокруг слепящим светом. Из жилых домов выбегали испуганные люди, озирались и, заметив причину суматохи, в ужасе замирали.

– Уходите! – кричал Алекс, размахивая руками. Он бросился вверх по улице, прямиком к амбару. – Уходите за ворота!

Из-за угла выскочили Кир Сфонов и еще несколько солдат.

– К водонапорной башне, живо! – приказал блондин.

– Нет, стойте! – Алекс подскочил к нему и схватил за плечи. – Здесь тараначи. Один убит, он возле дома Севиль. Они пришли! Тело же в амбаре!

Сфонов несколько секунд растерянно переваривал услышанное, затем обернулся к солдатам:

– Мы с Саквильским к амбару, а вы тащите этих чертовых зевак за ворота!

Мужчины бросились исполнять приказ, а Алекс и Кир устремились к горевшему зданию. Огонь переметнулся на соседний корпус и вскоре захватил крышу. Стекла треснули и с оглушительным взрывом разлетелись в стороны, отбросив ударной волной нескольких человек, суетившихся поблизости.

И вдруг откуда-то сверху на них прыгнуло гигантское черное существо и сбило с ног. Кир закряхтел и попытался схватить его за горло. Но тараначи оказался смышленее всех прежних: одной рукой он ткнул воина в грудь, другой принялся молотить в живот. Алекс прыгнул сверху, но тут же был отброшен на несколько метров к ближайшему дому. От удара головой перед глазами все поплыло.

– Они на крыше! – крикнул Алекс, наспех ощупывая затылок: крови не было.

Раздался очередной взрыв, и над лагерем пронесся душераздирающий женский крик. Алекс с трудом поднялся на ноги и затуманенными глазами разглядел, как один из тараначи схватил девушку из лазарета. В воздухе блеснуло лезвие – и голова бедняжки упала на землю.

На мгновение, которое в воображении растянулось на целую вечность, Алекс словно очутился в артхаусном кино: все померкло, стало блеклым и однообразным – только брызги крови и багряные отсветы на земле вспыхивали неоном, и запах, едкий и зовущий, касался ноздрей и щипал их. Отрезанная голова катилась по земле к нему, и Алекс, наклонившись, дотронулся до рваного края и поднес к губам окровавленный палец. Вдохнул. Коснулся кончиком языка. И поймал взгляд тараначи – свирепый, голодный и обещающий его скорую смерть. Что-то в его голове переключилось, какой-то невидимый рычажок, и он с диким ревом бросился на зверя. Запрыгнул на него, обхватил мохнатую голову руками – вроде своими руками, но одновременно какими-то чужими, неправильными, слишком сильными и бесконтрольными, – и резко повернул в сторону. Раздался хруст, и с этим хрустом в мир Алекса вернулись звуки и цвета.

Огонь пылал, небо заволокло клубами черного дыма. Люди бежали, кричали, солдаты сражались, сыпали распоряжениями, слышался лязг оружия. Алекс отскочил от тела и вдруг скрючился, схватившись за плечо: кость прострелило от резкой боли. Он скосил взгляд – чуть выше локтя торчал нож. Из раны текла кровь, к горлу подступила тошнота, и Алекс, задержав дыхание, дернул за рукоять