Охотники за луной. Противостояние - Екатерина Азарова

Открыла тяжелую дверь и во второй раз спустилась по лестнице к озеру. Глаза постепенно привыкли к темноте и мерцанию маурита, когда я до минимума выключила горелку в светильнике. Немного времени на то, чтобы сориентироваться, и я начала обследовать пещеры, которые примыкали к той, где и находилось озеро с водой. В первом проходе действительно оказались кладовые, наполненные припасами. Я вернулась обратно и пошла в сторону второго прохода. Он закончился тупиком, и когда я вновь оказалось у озера, то порядком пала духом. Сев на камень, в том самом месте, где разговаривала с Ольесой, я сосредоточилась и прислушалась, в надежде вновь уловить тот стон, который мне почудился днем. Долгое время ничего не происходило, но потом… Я снова услышала его. Повернула голову по направлению звука, дождалась еще одного и решительно двинулась в ту сторону.

Мне пришлось еще некоторое время поплутать, прежде чем нос уловил еще и запах. Даже не так… Вонь! Кровь и боль, пот и грязь, затхлость и запах испражнений. Прикрыв рот и нос ладонью, чтобы хоть немного избавиться от накатившего чувства тошноты, я решительно прошла дальше и набрела на ниши в скалах, закрытые решетками. Оставалось только похвалить себя, потому что догадалась захватить лишнюю одежду, на тот случай, если меня обнаружат. В этом случае я смогу отговориться тем, что захотела искупаться и сошлюсь на незнание законов храма. Но и поругать себя стоило, потому как я не проверила масло в светильнике, а его оставалось чуть на дне. Но, не возвращаться же обратно. Быстро прислушавшись и осмотревшись по сторонам и не обнаружив ничего, я начала проверять камеры. Они все оказались свободны, но я двигалась вперед, пока не обнаружила в одной из них тело, лежащее на каменном полу. На первый взгляд было непонятно, мужчина это или женщина, слишком грязным и избитым выглядело обнаженное тело, а волосы были обрезаны. И только легкие стоны, периодически срывающиеся с губ, говорили о том, что это не труп.

- Эй, - тихо позвала я, заодно осматривая замок и пытаясь понять, как его можно открыть. – Ты меня слышишь?

Узник пошевелился и повернулся ко мне. Точнее, повернулась, потому что это была именно женщина. Избитая, измученная и грязная, но женщина. Ее глаза засветились и сверкнули в слабом мерцании лампы, и пленница тут же отвернулась.

- Ты говорить можешь? – спросила, подходя вплотную к решетке, о чем сразу же пожалела, ибо женщина в одно движение оказалась рядом с ней, а ее рука обхватила мое горло и сжала так, что я успела прохрипеть, прежде чем у меня не закончился воздух:

- Я пришла помочь…

- Жрица и помочь? – усмехнулась узница, но хватку немного ослабила, а может, у нее просто закончились силы, потраченные на бросок.

- Я не жрица, - просипела я. – Я такая же пленница, только в другом качестве.

- Ну-ну. А красное платье на тебя надели в качестве робы и кормили отменно, судя по твоему довольно-таки цветущему внешнему виду…, - женщина запнулась и прикрыла глаза, кусая губы, видно от нового приступа боли.

- Ты оборотень? – спросила, смотря ей в глаза, хотя перед моими уже все начало расплываться.

- Какая догадливая, - зло бросила она.

- Ты хочешь выбраться? – спросила я, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание.

А узница вдруг удивленно на меня посмотрела и принюхалась. Поводила носом, словно не веря сама себе, и замотала головой, тря пальцами нос, и снова принюхалась…

- Не может быть, - прошептала она. – Но что-то в тебе есть такое, родное… Ты из наших?

- Нет, - покачала я головой. – Но, моя подруга – лиса. И как-то я пила зелье с ее кровью, но по идее, от него не должно было остаться и следа. А кто ты?

- Ничего не чувствую, - едва не заплакала узница, не обращая внимания на вопрос, отпуская мою шею и кулем оседая на пол, держась за решетку. – Проклятый маурит…

- Лисичка говорила, что он отбивает вам нюх, - тихо сказала я. – Ты не ответила, ты хочешь выбраться?

- Что тебе с этого? – с горечью усмехнулась она.

- А мне нужно то же самое, - призналась я. – Предлагаю сделку. Я вызволяю тебя из застенков, пока не знаю как, но придумаю. А ты берешь меня с собой.

- Я не настолько наивна. Жрица решила проникнуть в запретные для вас территории и уничтожить мой клан изнутри? Ты держишь меня за дуру?

- Нет. Но, мы приехали сегодня, и среди вернувшихся служителей храма, один из жрецов – мужчина. Насколько я успела понять, они приносят вас в жертву, чтобы получить силу. Так что, ты или доверишься мне и мы сбежим, либо… На раздумья у тебя день, может чуть больше. Я не знаю, когда он будет готов к убийству, - наконец, отдышалась я. – Я приду завтра, и ты скажешь мне свое решение.

Узница ничего мне не ответила, так что мне ничего не оставалось, как вернуться обратно к себе в комнаты и надеяться, что мое путешествие осталось незамеченным.

***

Все следующее утро я пыталась понять, как можно открыть замки камеры. К обеду осознала, что шансов у меня просто-напросто нет. А потом… боги видно вновь повернулись ко мне лицом, хотя я и не поняла это вначале. Как и обещала Ольеса, мне приказали присоединиться к послушницам, которые работали на кухне. Ими руководили жрицы, видимо того самого четвертого круга, которые и отвечали за пополнение припасов и приготовление еды.

Меня проводили на кухню, которая находилась еще в одном отдельно стоящем одноэтажном здании на территории комплекса. Несколько коротких предложений на галгарском о том, чем я буду заниматься, а потом передо мной поставили огромную корзину, доверху наполненную тушками птиц, и приказали все это дело ощипывать. Немного напрягла память, вспомнила, как это делали Мири с Ваоном, и принялась за дело. Сначала неумело, но потом, руки словно начали работать отдельно от разума…

Прислушивалась к негромким разговорам, благо в изучении галгарского я продвинулась, наблюдала за отточенными и ловкими движениями женщин, и разглядывала их. Я уже поняла, что жрицы с гордостью носят алые и оранжевые покрывала, а послушницы – особым образом сплетенные волосы . Все это разум подмечал машинально, но когда представился удобный случай, и на меня перестали обращать внимания, сделала то, что хотела - припрятала в складках одежды нож, утащенный с другого стола. Копируя поведение жриц, продолжала с тем же равнодушным видом чистить птиц, но стоило на кухню зайти Карризи, как мое сердце забилось от ужаса.

Все присутствующие тут же склонились в низком поклоне, а послушницы и вовсе пали ниц, побросав все дела. Я поступила так же, стараясь не выделяться среди остальных. И только одна приветствовала его легким поклоном головы, что подтвердило мои предположения о ее статусе жрицы третьего круга. Хотя, это я заподозрила немного раньше, когда заметила отношение к ней остальных и, по тому, как она отдавала приказания находящимся на кухне, но сама ничего не делала.