Последний бросок на запад - Егор Овчаренков

Но вдруг что-то случилось со Златой? Ведь она ему помогла и теперь его очередь помочь ей.

Он не успел ничего решить, когда в очередной раз пришел охранник, не тот, что приводил Злату.

— Господин капитан считает, что у тебя было достаточно времени на размышления, — со зловещей улыбкой, сказал он. — У тебя даже на женщин время осталось.

Емельянов вздрогнул, лихорадочно соображая, что же стало известно и где сейчас Злата?

— Давай, давай! Пошевеливайся! — торопил его охранник.

Голос торопившего его хорвата не сулил ничего хорошего, и Дима с дурными мыслями шел под дулом автомата по коридору. На счастье, наручников ему надевать не стали.

«Только бы со Златой ничего не случилось, — беспокойно думал он. — Только бы ей ничего не сделали».

Емельянов на удивление спокойно, ни разу не обернувшись, дошел до кабинета капитана и сделал вид, что хочет открыть дверь.

Усташ прикрикнул на него, чтобы он встал лицом к стене, а сам протянул руку к двери. В этот момент Емельянов сделал ему подсечку, и хорват растянулся на полу. Дима вытащил из кармана пистолет, но не успел передернуть затвор — хорват нанес резкий удар ногой, пистолет отлетел в сторону. Враг схватился за автомат, упавший рядом. На этот раз Дима не предоставил ему этой возможности.

Он навалился на него, схватил одной рукой за горло, а другую протянул за автоматом. Оставалось чуть-чуть… Хорват уже хрипел, делая судорожные попытки освободиться от смертельного захвата…

— Если ты, русский ублюдок, не положишь обе свои руки себе за спину, то получишь пулю в затылок, — раздался голос сверху.

Голос принадлежал капитану Новаку. Он открыл дверь, услышав шум борьбы в коридоре.

Дмитрий услышал щелчок взводимого курка и решил, что его положение не самое выгодное, что лучше подчиниться.

Он сложил руки за спиной, лежа на животе. Поверженный хорват выкатился из-под него, тяжело дыша и откашливаясь.

— А теперь встань, зайди в кабинет и сядь на диван, — скомандовал Новак, не сводя с Емельянова дула пистолета.

Емельянов зашел в кабинет и сел на диван, держа руки в прежнем положении. От физических упражнений болело сломанное ребро, но тугая повязка не дала ему сдвинуться с места. Поэтому была надежда, что ему не придется срастаться по новой.

Новак подошел к столу и нажал невидимую кнопку. В кабинет через пару минут влетело несколько солдат с короткоствольными автоматами «Узи» на изготовку. Капитан поднял руку и сказал им, чтобы не стреляли.

Затем по его приказу один из вошедших подошел к Емельянову и защелкнул у него за спиной наручники.

Диме стало весело. Наконец он был в действии, в борьбе. Он сделает еще одну попытку, и сделает сегодня же. Теперь он даже смерти не боялся. Только беспокойные мысли о Злате портили неожиданно поднявшееся настроение.

В дверях появился незнакомый хорват, который отрапортовал Новаку, косо поглядывая на Емельянова. Потом подошел к пленнику.

— Господин капитан говорит, что ты русский ублюдок, который заслуживает только смерти, — хорват с интересом посмотрел на Диму.

— Ты что, палач? — спросил Емельянов.

Хорват кивнул.

— Считай, что да.

— Тогда передай господину капитану, что он самый большой хорватский ублюдок на свете.

Лицо Новака пошло бордовыми пятнами. Он все слышал.

— За каждое оскорбление ты будешь отвечать, — зашипел Новак, — и будешь отвечать тем, что твоя смерть не будет такой короткой и легкой, как я планировал в самом начале.

Емельянов презрительно посмотрел на капитана.

— За то, что ты хотел соблазнить мою жену, тебе сначала отрежут яйца. За то, что ты пытался убить моего солдата, тебе по частям отрежут руки. Остальные пленные посмотрят на это, — и кивнув палачу, приказал: — Увести.

Дима не хотел, чтобы за противником оставалось последнее слово и, уже находясь возле двери, спросил:

— А попрощаться с вашей женой Златой мне будет позволено?

Новак схватил со стола пистолет и с перекошенным гневом лицом крикнул:

— Лучше заткнись! Иначе я… Увести его!

Еще сидя на диване под прицелом и держа руки за спиной, Емельянов почувствовал, что наручники с браком. Одно из звеньев цепочки, очевидно, имело трещину. Он начал расширять трещину еще сидя. Когда его повели, он незаметно, напрягаясь, продолжил усилия.

Один из усташей, тот, что назвался палачом, шел впереди, двое — за Дмитрием. Они не переставали честить русского последними словами, и несколько раз он получил прикладом по спине.

То, что Злата не приехала утром, как было условлено, скорее всего значило, что ее тоже где-то заперли. «Значит, придется сначала отыскать ее», — твердо решил рейнджер.

Издеваясь, ставя пленному подножки и покатываясь от этого со смеху, усташи вели Емельянова по коридору.

— Пиф-паф! — сказал один из них, снова ткнув Диму прикладом. Именно это и спровоцировало наемника к новой попытке освободиться. Он резко дернул руками в стороны — и наручники разорвались.

Развернувшись, он врезал ближайшему охраннику ногой в пах, выхватил у него автомат и спрятался за согнувшимся телом.

Хорваты не решались стрелять, боясь попасть в своего товарища, а Дима в это время снял с пояса все еще корчившегося хорвата фанату, сорвал чеку и бросил ее в сторону оторопевших охранников, прикрывшись чужим телом.

От взрыва сотряслось все здание; во всяком случае, так показалось самому пленнику.

Не глядя на поверженных противников, Емельянов помчался по коридору, потом выскочил в двери, сразив короткой очередью часового, дежурившего у входа в здание.

Сняв с него автомат, повесив его за спину и сунув в карманы несколько гранат хорвата, он оглянулся — что же теперь делать.

Метрах в тридцати отсюда стояло несколько автомобилей. И тут он услышал крик:

— Дима!

— Злата!

Наемник увидел девушку, машущую ему из окна. Дима подбежал к ней.

Злата стояла в комнате на первом этаже, держась руками за чугунную решетку.

В суматохе хорваты потеряли его из виду, и Дима попытался вырвать решетку руками. Но это было бесполезно, тем более со сломанной ключицей.

Со стороны выхода из здания раздалось несколько выстрелов.

— Черт! — выругался Дима и упал на землю, выстрелив в ответ. — Злата! Спрячься!

Снова длинная очередь — и фонтанчики земли, поднимаемые пулями хорватов, заплясали вокруг. Емельянов перекатился за бордюрчик газона и пустил очередь в противника. Двое хорватов как подкошенные рухнули на землю.

Поняв, что просто так решетку не одолеть, Дима приказал Злате отойти в глубь комнаты и лечь на пол. Злата догадалась, что он хочет сделать, и подчинилась.

Емельянов снял с пояса гранату, пристроил ее в углу решетки, чтобы взрывная волна была направлена вбок, а не внутрь здания, и, выдернув чеку, откатился в сторону.

Прогремевший. взрыв начисто разворотил решетку — теперь путь был свободен.

Как только немного улеглась пыль, Злата появилась в проеме окна и выползла на улицу. Дима в это время, прикрывая ее, поливал выход из здания огнем. Удивительно, но больше ниоткуда стрельба в него не велась — если у кого-то еще и были сомнения в сумасшествии безумного русского, то теперь они начисто испарились. Вместо того, чтобы бежать сломя голову, он засел в самом логове врага и ведет бой совершенно один.

— Теперь в обход того дома к автомобилям, — сказал Дмитрий.

— Поняла, — кивнула Злата, прижимаясь к нему.

— Только бегом как можно быстрее и пригибаясь.

Когда они достигли стоянки, Злата указала на открытый джип, стоявший вторым с краю.

— Этот! — крикнула она. — Это машина Мирослава.

Бензин в этой черт знает сколько лет воюющей стране был страшно дорог, однако в баке автомобиля, которым пользовался капитан контрразведки, он был наверняка.

Емельянов быстро впрыгнул в машину, сел за руль и лихорадочно стал нащупывать провода под рулевой колодкой.

Злата села рядом, тронула его за плечо, протягивая связку ключей, которую только что достала из бардачка.

Дима схватил ключи, завел автомобиль и рванул на полной скорости, пригибаясь от пуль опомнившихся хорватов. Злата указывала ему, куда поворачивать. Городок скоро кончился. Дима свернул с шоссе и помчался по проселку в сторону далекого леса.

Когда до спасительных деревьев оставалось не более полукилометра, машина начала дергаться, а потом и совсем заглохла.

Дима вытащил за руку Злату из машины, и они побежали. На проселочную дорогу уже сворачивали машины преследователей.

Все произошло самым нелепым образом — пробежав несколько шагов, Злата с криком упала на землю, подвернув ногу.

Проклиная все на свете, Дима попробовал поднять девушку на руки, но сломанная ключица отозвалась такой болью, что он сразу был вынужден отказаться от этой попытки.