Записки о поисках духов - Гань Бао

– Ты зачем поранил мне левую ногу?

И ударил вана своим посохом тоже по левой ноге. Ван ощутил острую боль. На его ноге вздулся такой нарыв, что он едва спасся от смерти.

Цзюань шестнадцатая

У древнего правителя Чжуань-Сюя было три сына. После смерти они все трое стали демонами, насылающими болезни. Один из них обосновался в водах Цзяна и стал демоном лихорадки. Один поселился в водах реки Жошуй и стал злым демоном гор и рек Ванляном. Один вселился в дворцовые покои, изощрялся в устрашении малых детей живших там людей и стал злым демоном младенцев. После этого Чжэн-Суй[111] повелел полководцу из рода Фансян возглавить шаманов-сыно в деле изгнания болезнетворных демонов.

«Погребальная песнь» — это музыка для семей, оплакивающих усопших. Держащие тяжи гроба двигаются в согласии с ее звуками. Слова «Погребальной песни» делятся на две строфы: «Роса на луке» и «Деревня в бурьяне». Написаны строфы были во время Хань людьми из дома Тянь Хэна. Когда Хэн покончил с собой, люди в его доме убивались по нем и пели скорбную песню, где говорилось, что человек подобен росе на листьях дикого лука и что его легко уничтожить. А далее в песне было сказано, что после смерти человека его душа удаляется в деревню, заросшую бурьяном. Таково содержание названных двух строф.

Жуань Чжань, по второму имени Цянь-Ли, был строгим сторонником воззрений, отвергающих существование духов, и ничто не могло его в этом поколебать. В спорах он каждый раз утверждал, что для уяснения истинности его взглядов достаточно разобраться, что в тени и что на свету.

И вот нежданно объявился некий гость, постигший значение имени. Он посетил Чжаня. После обычных слов о тепле и стуже у них зашел разговор о смысле имен. Гость оказался искусным в рассуждениях, и Чжань беседовал с ним долгое время. Когда же они дошли до связанного с духами и демонами, их обмен мнениями стал чрезвычайно острым. Тогда гость склонился перед хозяином, скорчил рожу и произнес:

– До нас дошли легенды о духах и демонах от мудрецов как древних, так и нынешних. Как же вы один упрямо твердите: этого не бывает? А ведь ваш покорный слуга на самом-то деле дух!

Он тут же изменил свой облик, а потом в одно мгновение растаял в воздухе. Чжань же остался сидеть Молча с полным смятением в мыслях и с растерянным видом.

Прошло около года. Он заболел и умер.

Ши Сюй из Усина, служивший ревизором в Сюньяне, был искусен в изложении своих воззрений. А один из его домочадцев тоже имел склонность к умозаключениям, причем обычно настаивал на том, что духов не существует.

Откуда ни возьмись, в тех местах появился чужестранец в черной одежде с белой подкладкой. Они вступили в беседу, и дело дошло до демонов и духов. Прошло так несколько дней. Наконец гость склонился в прощальном поклоне и произнес:

– Речи ваши искусны, но основания в них недостаточны. Ведь я как раз и есть дух, как же вы утверждаете, что духов нет?

– А зачем же духу приходить сюда? — последовал вопрос.

– Я послан, — был ответ, — чтобы забрать вас. Завтра в обеденный час истекает ваш срок.

Домочадец стал умолять сжалиться над его горькой долей. Дух спросил:

– А нет ли человека, который сходен с вами?

– С вашим слугой, — ответствовал домочадец, — сходен старший помощник ревизора из ставки Ши Сюя.

Он отправился в ставку вместе с духом, и тот уселся напротив старшего помощника ревизора. В руках у духа оказалось железное зубило длиной примерно в чи. Уперев его в голову старшего помощника ревизора, дух ударил по зубилу молотком.

– Что-то у меня голова побаливает, — промолвил старший помощник ревизора.

Чем дальше — тем сильнее, и как раз к обеду он умер.

Цзян Цзи, по второму имени Цзы-Тун, родом из уезда Пинъэ во владении Чуго, служил в царстве Вэй на должности полководца передовых отрядов. Жена его увидела во сне покойного сына, который со слезами ей сказал:

– У живых и мертвых дороги различны. При жизни я был потомком важных сановников, а ныне состою в подземных отрядах горы Тайшань и страдаю от невзгод службы так, что даже высказать не могу. Ныне западный смотритель Высочайшего храма[112] Сунь Э получил указ о его назначении правителем горы Тайшань. Я хотел бы, чтобы матушка замолвила словечко перед хоу, моим батюшкой: если я буду в подчинении у Сунь Э, меня переместят на более легкую службу.

Когда он кончил, мать сразу же пробудилась и наутро все рассказала Цзи.

– Сон — это пустота, — сказал Цзи, — нечего из-за него тревожиться.

Когда солнце склонилось к вечеру, сын снова явился матери во сне со словами:

– Я пришел на встречу с новым правителем и остановился возле храма. Пока он не выехал сюда, только и есть время добиться моего зачисления ему в подчинение. Новый правитель должен выехать завтра в полдень. Перед отъездом у него будет много дел, и к нему тогда не пробьешься, придется мне навсегда проститься с этим местом. Хоу, мой батюшка, духом тверд, растрогать его трудно, потому-то я и обращаюсь к матушке. Прошу еще раз доложить хоу обо мне. Ведь жалко будет, если он не попытается проверить справедливость сказанного мною!

И сын в точных словах описал внешность Сунь Э. Небо просветлело, и матушка снова обратилась к Цзи:

– Хотя вы и сказали, что из-за сна тревожиться не надо, но в этом уж больно все одно к одному. И ведь верно, жалко будет не проверить, правда ли это все.

И тогда Цзи послал человека к Высочайшему храму расспросить о Сунь Э. Тот и в самом деле его обнаружил, и внешность его оказалась точно такой, как описал в словах сын.

– Чуть не стал преступником перед собственным сыном! — со слезами произнес Цзи и тут же отправился к Сунь Э и поведал ему случившееся.

Скорая кончина Э не испугала, но зато он обрадовался, что станет правителем Тайшань. Боялся лишь, что слова Цзи не вполне достоверны.

– Если все будет по словам вашего превосходительства, — сказал он, — так это давнее мое желание. Не знаю только, какую должность хочет получить ваш мудрый сын?

– Дайте ему то, от чего в подземном мире можно получить радость, — ответил Цзи.

– Исполню ваши указания сразу же, — пообещал Э и с этими словами проводил Цзян Цзи, щедро его одарив.

Цзи, желая поскорее убедиться в правде сказанного, отправился к храму и через каждые десять бу поставил по человеку для немедленной передачи новостей. В час чэнь передали, что у Э заболело сердце, в час сы — что Э при смерти, а ровно в полдень — что Э скончался.

– Хотя я и скорблю о несчастьях моего сына, — заявил Цзи, — но зато могу радоваться, что перед кончиной Э узнал все, что было нужно.

Прошло около месяца. Сын снова явился и сообщил матери:

– Я получил перемещение на должность письмоводителя.

При Хань был уезд Буци, а в нем город Гучжу-Чэн, древний удел владетеля Гучжу.

В первый год правления императора Лин-ди под Девизом Гуан-хэ люди в округе Ляоси увидели, как по реке Ляошуй плывет гроб. Они уже собирались расколоть его, как вдруг из гроба раздался голос, говоривший:

– Я — младший брат Бо-И, владетель Гучжу. Морские воды размыли склеп, где стоял мой гроб. Вот я и плыву по воле волн. Что толку вам рубить мой гроб?

Люди испугались и рубить гроб не решились. А по том установили храм и в нем алтарь. Если какой-нибудь чиновник или кто-нибудь из народа пытался вскрыть гроб и посмотреть, что там, он сразу же умирал без всякой болезни.

Вэнь Сюй, по второму имени Гун-Цы, человек из уезда Ци в округе Тайюань, служил военачальником в охранном войске. Вместе с походной ставкой государя дошел до Лунси и там был схвачен полководцами мятежника Вэй Сяо, который пожелал, чтобы пленный остался живых и подчинился ему. Сюй разгневался и ударом бамбуковой палки убил одного из его людей. Злодеи кинулись на него, хотели прикончить, но Сюнь Юй остановил их со словами:

– Верный долгу муж достоин чистой смерти.

Он пожаловал Сюю меч и велел ему самому покончить с собой. Сюй принял меч, вложил себе в рот кончики усов и сказал со вздохом:

– Нельзя, чтобы усы попали в грязь.

После чего бросился на меч и умер.

Император Гэн-ши жалел его и отослал его тело для захоронения в построенном для него склепе возле городских стен Лояна. Шоу, старший сын Вэнь Сюя, стал Иньпинским хоу. Во сне ему явился Сюй и объявил:

– Я давно на чужбине и тоскую по родным местам.

Шоу тогда же ушел со службы и подал государю записку, где умолял вернуть останки отца для захоронения на родине. И император дал свое на это согласие.

Во время Хань жил Вэнь Ин из Наньяна. Второе имя его было Шу-Чжан. В годы правления под девизом Цзянь-ань он был назначен начальником управления округа Ганьлин. По пути туда он, пересекши границу округа, остановился на ночлег. Ночью, во время третьего сигнала барабана, ему во сне явился человек, который сказал, стоя на коленях: