Записки о поисках духов - Гань Бао

В старину рассказывали, что во времена глубокой древности некий вельможа отправился в дальний поход. Дома у него никого не осталось, кроме единственной дочери и жеребца, тоже единственного, которого дочь выкормила своими руками. По бедности жила она в уединенном месте и все время скучала по отцу. Однажды в шутку она сказала коню:

– Если бы ты мог постараться для меня, нашел бы моего отца и привез его домой, я бы вышла за тебя замуж.

Конь принял всерьез ее слова, оборвал повод и ускакал в те самые места, где пребывал ее отец. Отец, увидав коня, удивился и обрадовался, поймал его и сел на него верхом. Конь, глядя в ту сторону, откуда прибежал, беспрестанно печально ржал.

– Не понимаю, почему это он так себя ведет, — промолвил отец, — не случилось ли чего-нибудь у нас дома? — И в конце концов поехал домой верхом на коне.

За то, что животное вело себя столь необыкновенно, его щедро наделяли сеном, но конь есть не желал. Зато каждый раз, как девушка выходила из дому, он, впадая в радостное возбуждение, налетал на нее — и было так не однажды. Отец удивился, тайно допросил дочь, и та открыла отцу, что, по ее мнению, послужило всему причиной.

– Не смей никому говорить об этом, — сказал отец — а то опозоришь наш дом. И из ворот больше не выходи. — После чего застрелил коня из арбалета, а шкуру положил во дворе сушиться.

Отец ушел по делам, а дочь осталась играть с соседской девочкой. Очутившись рядом со шкурой, наступила на нее ногой и сказала:

– Ты — животное, а захотел в жены человека. За это тебя убили и ободрали. Зачем ты так сам себе навредил?

Не успела она это произнести, как лошадиная шкура встала дыбом, обмотала девушку и пошла прочь. Соседская девочка с перепугу не посмела спасать подругу, но поспешила рассказать о случившемся своему отцу. Отец же девушки вернулся домой, но дочери не смог найти, как ни искал.

Прошло несколько дней, и среди ветвей большого дерева обнаружили девушку в обмотавшей ее лошадиной шкуре. Вместе они превратились в кокон, прилепившийся к стволу. Нити образовывали толстое и крупное сплетение, не похожее на обычный кокон. Жена соседа подобрала кокон и ухаживала за ним, отчего он увеличился в несколько раз.

Вот откуда такое дерево получило свое название «сан» — «шелковица»: ведь оно звучит так же, как «сан» — «скорбь». С той поры весь народ начал сажать эти деревья — те самые шелковицы, на которых и в нынешний век взращивают коконы. А что мы сейчас именуем шелковичными червями — это потомки того самого кокона.

Согласно «Небесным светилам», планета Чэнь является Лошадиной звездой. В «Книге о шелководстве» сказано: «Когда Луна сочетается с Большими Огнями[104], шелковица омывает свои семена». Значит, коконы и лошади — порождения одной и той же стихии.

В «Чжоуском распорядке» говорится об обязанности инспекторов «запрещать то, что послужило началом для коконов». Комментарий же гласит: «Неподобные твари никогда не должны спариваться. Запрещать то, что послужило началом для коконов, должно по причине, из-за которой был застрелен конь».

По ритуалу времени Хань императрица лично обрывала листья на шелковице и при этом молилась духам шелководства, приговаривая: «О, Супруга Сплетенных Ветвей! О, Принцесса Юй-ши!» Слово «Принцесса» — это почтительное наименование девушки, а «Супруга Сплетенных Ветвей» — это кокон-предок. Вот почему и в нынешний век кокон иногда называют «девушкой» — это отзвук древнего предания.

Стрелок И испросил у Повелительницы Запада Си-ванму пилюлю бессмертия. Хэн-Э похитила пилюлю и бежала с ней на луну. Перед тем как взяться за дело, она гадала о его успехе у Ю-Хуана. Ю-Хуан возгласил после произведенного гадания:

Удача придет,Когда ты, сестрица, узнаешь полет.Дорога на Запад твоя пролегла —Откроется Неба безбрежная мгла.Про робость забудь и про страхи забудь,Чтоб вечная благость к тебе снизошла.

Хэн-Э после этого оставила свой след на Луне — это и есть Чаньчу — Лунная Жаба.

Гора Шэдошань — место, где скончалась дочь Небесного Владыки. Она превратилась в волшебную тра-ву, листья которой составляют густое соцветие, цветы желтого цвета, а плоды подобны плодам повилики. Тот, кто съест эту траву, становится миловиднее всех других людей.

Примерно в ста ли от уездного города Синъян есть гора Ланьяньшань, круто вздымающаяся на тысячу , чжанов. На ней долго-долго жили два журавля. Их белые перья ярко сверкали. Однако днем и ночью парил в небе и спускался вниз из них только один — в паре со своею тенью. Предание гласит:

«В старину жили муж и жена. Они скрывались на этой горе несколько сот лет, превратившись в пару журавлей. Беспрестанно летали вместе взад и вперед. И вот однажды утром один из них был убит людьми. Журавль же, оставшийся одиноким, скорбно кричит многие годы. Даже сегодня его голос потрясает скалистое ущелье, и никто не знает, сколько ему лет».

В уезде Синьюй, что в округе Юйчжан, один паренек увидел как-то на поле шесть или семь девушек. Все они были одеты в платья из перьев. Он не догадался, что это птицы. Подползши к ним на четвереньках, нашел одежду из перьев, снятую одной из девушек, подобрал и спрятал ее. Когда же он стал подбираться к остальным птицам, то все они улетели прочь, и лишь одна из них улететь не смогла. Парень взял ее в жены. У них родилось три дочери.

Шло время. Их мать подослала к отцу одну из дочерей, и та выведала у него, что одежда спрятана под скирдой рисовой соломы. Найдя платье, мать облачилась в него и улетела. Потом она вернулась, встретилась со своими тремя дочерьми, и дочери тоже смогли улететь вместе с нею.

Во время Хань, в правление императора Лин-ди матушка семейства Хуан, проживавшего в округе Цзянся, мылась в лохани, долго из нее не вылезала и наконец превратилась в черепаху-юань. Перепуганная служанка побежала и сообщила об этом домашним. Когда же они пришли туда, юань покатилась колесом и скрылась в глубоком омуте.

Впоследствии она время от времени вылезала наружу, и ее видели. Когда она мылась, волосы у нее были заколоты серебряной шпилькой — шпилька так и оставалась в ее голове.

Вот почему люди из рода Хуан много уже поколений не отваживаются есть мясо черепахи-юань.

В царстве Вэй в годы Хуан-чу матушка Сун Ши-Цзуна из Цинхэ в летний день мылась в бане. Приказав выйти всем домочадцам, старым и малым, осталась в бане одна. Через некоторое время домочадцы, не зная, что она задумала, просверлили дыру в стенке и стали за ней подглядывать. Но ничего похожего на человека они не увидели, а только большую черепаху-би, плававшую в лохани.

И вот старые и малые, открыв дверь, все ввалились внутрь. Она же так и не приняла человеческого облика, только серебряная шпилька, которую она раньше носила, все еще торчала у нее в голове. Стали ее по очереди охранять, плакали и не понимали, что же делать дальше. А она все порывалась уйти, никак не хотела оставаться. Так сторожили ее много дней, постепенно внимание ослабло, и она, воспользовавшись этим, ушла за ворота. Удалялась она весьма стремительно и успела скрыться в воде — догнать ее не смогли.

Прошло несколько дней, и она вдруг вернулась. Обошла все помещения в доме, как делала это всю жизнь, ничего не сказала и снова ушла.

Тогда люди стали говорить Ши-Цзуну, что он должен приготовить одежду для траурного обряда. Однако Ши-Цзун, полагая, что хотя облик его матушки и изменился, к ней надо относиться как к живой, так и не совершил по ней траурного обряда.

Нечто очень похожее было и с матушкой Хуан из Цзянся.

В царстве У в первый год правления Сунь Хао под девизом Бао-дин, в завершающий день шестой луны в Даньяне мать семейства Сюань Цяня, которой исполнилось уже восемьдесят лет, также во время мытья превратилась в черепаху-юань, по виду сходную с той, облик которой приняла матушка Хуан. Цянь и его братья — всего их было четверо — сторожили ее. В общем зале своего дома они вырыли яму, напустили в нее воды, чтобы черепаха-юань могла входить в эту яму и там резвиться.

Так прошла пара дней. Черепаха все время вытягивала шею и выглядывала наружу. Стороживший оставил дверь слегка приоткрытой. Юань, перекатившись через порог, скрылась в глубоком омуте.

Во время Хань, в правление Сянь-ди под девизом Цзянь-ань в округе Дунцзюнь, в доме одного простолюдина творились всяческие чудеса. Без всякой причины, сам собой, большой жбан стал издавать громоподобные звуки, словно кто-то колотил по жбану. Таз, стоявший впереди на столике, вдруг куда-то исчез. Курица вывела цыплят — и они тоже пропали.