Не спрашивай - Дональд Уэстлейк

— Вот зачем вы пришли. А не повидаться со мной. Люди не горят желанием встречаться со мной, можете поверить мне на слово.

— Ты слишком строго себя судишь, — заверил его Дортмундер и придвинулся ближе к столу с бумажным пакетом.

Арни присел за стол и произнес:

— Дортмундер, кончай болтать ерунду. Я знаю, каким отбросом меня считают. Люди в этом городе, прежде чем забронировать столик в ресторан, звонят туда и интересуются «А придет ли Арни Олбрайт?». Я в курсе происходящего, Дортмундер.

Каким же все-таки нелегким было общение с Арни. Как согласиться и одновременно не согласиться с ним? Дортмундер сделал ход конем и сменил тему:

— Значит пластик у тебя на руках, да?

— Садись, Дортмундер, — предложил Арни. — Если, конечно, сможешь выдержать вонь вокруг меня.

Дортмундер и Келп заняли кресла, что стояли возле стола. Дортмундер старался держаться хладнокровно, по-деловому, на лице Келпа отражалось маниакальное чувство товарищества и сочувствия.

— Окей, — сказал Дортмундер, — начнем.

— Это все мой желудок, — начал Арни. — Мой собственный желудок ненавидит меня, это он всему виной, из-за него у меня такое дыхание. Вы можете почувствовать его аромат, от меня несет как из туалета.

— Все не так плохо, Арни, — успокаивал Джон, но по факту это было в разы хуже.

Келп с маской кабуки из дружелюбия на лице спросил:

— У тебя есть карточки для нас, верно, Арни?

— Именно поэтому вы здесь, — ответил Арни и вытряс из пакета полдюжины кредитных карт, на каждой из них с помощью резинки крепился клочок исписанной бумаги. — Вот.

— Сколько? — задал вопрос Джон.

— Зависит от сроков и цели, — ответил Арни. — Вы можете пользоваться картой шесть месяцев, гарантированно, взять ее заграницу, но это будет стоить дороже.

— Нам что-нибудь простое.

— Три месяца это…

— Слишком долго.

Арни покачал головой:

— Весь крупный куш проходит мимо меня, — жаловался он. — Приходится довольствоваться мелочью. Люди знают, что у меня есть всякий хлам, иначе никто бы и не пришел в такую дыру как эта, чтобы увидеть такое дерьмо как я? Все приличное относят прямиком к Стуну. Покупка, продажа — Стун их человек.

— Нда? Он вышел из тюряги? — спросил Дортмундер и не смог сдержать заинтересованность в своем голосе.

— Ты тоже хорош, Дортмундер, — обвинял Арни. — Не говори мне, что отличаешься от других. Ты тоже охотнее заключишь сделку со Стуном, чем с таким куском говна как я.

— Арни, — сдержался Джон, — ты ведь знаешь, что я всегда прямой наводкой иду к тебе. Что на сегодня у тебя есть для меня, Арни?

— Итак, о чем ты говорил? На выходные?

— На эти выходные.

— Ну, конечно, как насчет следующих?

Арни сгреб все стопки кредиток кроме одной обратно в пакет, а затем ткнул на нее и произнес:

— Вот эта будет работать до вторника.

— Хорошо. То, что нужно.

— Подчеркиваю, до вторника она исправна, проблем не должно быть. Однако во вторник, если ты только попытаешься воспользоваться ею, то сразу же посыплются искры, пойдет дым и завоняет хуже, чем сейчас.

— До вторника я справлюсь, — ответил Дортмундер. — Сколько?

— А сколько тебе таких нужно?

— Две.

Арни кивнул:

— Пятьдесят за каждую.

— Арни, — начал Дортмундер, — ты сам только что сказал, что они выдохнуться во вторник. И как много клиентов сможешь найти за это время?

Арни крепко задумался, а после сказал:

— Дортмундер, не думай, что ты умнее всех. Ты пробудешь здесь полчаса, будешь торговаться и ругаться со мной, находиться рядом со мной в этой помойной квартире, и все для того, чтобы сэкономить двадцать долларов. Может ты просто заплатишь сотню баксов?

34

— Сто баксов за выходные в горах это не так уж и плохо, — радовался Келп, следуя за Джоном по пятам и глядя ему в спину. Они шли через Центральный парк. — Все продумано.

— Арни Олбрайт продумал, — ответил Дортмундер.

— Ну, да.

— Расскажи мне о парне, с которым мы встречаемся, — попросил Джон.

— Я слышал о нем от одного парнишки, что знаком с другим пареньком, — начал Энди.

— Так я и знал

— Так вот. Этот парень не связывается с тем, чем интересуется Интерпол. Он имеет дело лишь с тем, что ты называешь выгодная комиссия.

— Ты прав, именно то, что мне нужно, — согласился Дортмундер. — Он готов поработать с нами?

— Будет видно во время встречи. Переговорим с глазу на глаз, а потом, как говориться или «зовите священника» или делу конец.

— Что ты знаешь о нем?

— Ничего, — признался Келп. — Когда разговаривал с ним по телефону, то сложилось впечатление, что он актер.

— Актер?

— Помнишь, тех английских актеров ведущих ночное ток-шоу о фильмах, о которых ты даже никогда и не слышал.

— Я таких не знаю, — сказал Дортмундер.

Не то чтобы он не смотрел телевидение, просто оно не «прополоскало» его мозг, лишь прошлось как стерильная вода через хромированные трубы, не дав и не забрав после себя ничего. Телевизор помогал настроиться на ночной сон.

— Как бы там ни было, — продолжил Келп, — договоримся заранее: я и ты — мы плотники.

— Для этого парня? — Джон не видел в этом ни капли здравого смысла. — Он думает, что мы плотники? И как мы будем говорить с ним о грабеже, если он думает, что мы эдакие мастера на все руки?

— Нет, нет, пускай люди в его офисе думают о нас, как об обычных работниках. Пойми, мы ведь как-то должны объяснить, почему пришли к нему.

— А ведь даже не знаю того паренька, — произнес Дортмундер, — но он уже обидел меня.

— Джон, я ведь не ошибся, тебе нужен надежный человек? Так вот, пацан этот — то, что нужно. Поэтому какое-то время можем побыть и плотниками. Пока они шли через залитый солнечным светом весенний парк с резвящимися на привязи собаками, детьми с няньками и латентными маньяками, Дортмундер поднял правую руку и начал изучать свою ладонь: мягкая и гладкая на ощупь. Рабочие инструменты воришки — это деликатные предметы, джентльменский набор; руки после них остаются аккуратными, ухоженными. Ничего общего со столярами и их инструментами.

— Хорошо, — решил он, — буду стараться. Но не жди, что я начну там пользоваться стамеской.

— Нет, нет, ведь это лишь, чтобы пустить пыль в глаза работникам.

Дортмундер спросил:

— Это и есть скупщик краденого?

Круг посредников, с кем он имел дела, обычно ограничивался Арни Олбрайтом и парнем по имени Моррис Моррисон, который постоянно почесывался и владел большим складским помещением, полным подозрительных товаров в Лонг-Айленд-Сити, прежде чем ушел на пенсию и загремел в тюрьму Флориды.

— Джон, это скупщик с 8-значной суммой. Это скупщик с офисами в Лондоне и Париже. Перекупщик с засекреченным номером в музее Гетти.

— Откуда я мог знать, — оправдывался Дортмундер. — Возможно, он и не захочет с нами связываться.

— Все, что мы можем это представиться, честно и просто.

— Хм, думаю не стоит заходить так далеко, — засомневался Джон. — Как его зовут?

— Гай (Парень).

— Да. Как его имя?

— Гай Клаверацк, — объяснил Келп.

— Парня зовут Парень?

— Иногда так случается. Ведь есть же парни с именем Хью.

— Или как мое, например, — добавил Дортмундер.

— Нет, я… неважно. Не угоди под автобус, — предупредил Келп.

Они вышли из парка и теперь шагали по Пятой авеню

— Как-то смешно находиться в этом районе днем, — поделился впечатлениями Джон.

35

— Извините, что вынужден прервать наш ланч, — извинился Гай Краверацк перед сидящими за столом гостями. — Пришли плотники, чтобы обсудить некоторые моменты, касающиеся реконструкции складского помещения.

— Не беспокойтесь.

— Мы понимаем.

— Бедный парень.

То был, конечно, не обычный обед, а встреча с самим Гаем Клаверацком — крупным торговцем произведений искусства, «остатками» аристократии в этом плебейском мире. Гай Краверацк был тем человеком, кто умел распознать, учуять вашу крайнюю необходимость, вынуждающую распрощаться с гобеленом 14*43 футов с образом Битвы при Тронфарте, которым ваша семья владела с 1486 года, где в центре справа был четко изображен ваш предок Мурфин Нераскаявшийся сразу же за толпой лучников. И наоборот, Гай Краверацк любил проверить, так ли хороши столы в Монте-Карло — ну, Боже, иногда и такое происходило — и был готов к приобретению 14*43 гобелена с изображением чужого предка в благородном сражении, дабы скрыть пустое место на одной из стен своего собственного замка. Короче говоря, ответ Гая Клаверацка на ваш телефонный звонок — это как взойти на трон одному из претендентов, как дозвониться к сенатору, банкиру или агенту. Гай был не только богатым, влиятельным и сильным, но и весьма привлекательным и загадочным мужчиной. Красота его проявлялась в крупном и сильном теле, высотой в 6 футов 6 дюймов, в высоком и широком лбе, ясных карих глазах, густых волнистых волосах и шикарной коричневой бороде, аккуратно обрамляющей овал его упитанного лица. Таинственность его вызывала трепет. Известно, что среди его партнеров были и те, что пользовались дурной славой: воры, фальшивомонетчики и мошенники. У него были связи в полиции, связи с контрабандистами, что являлось своего рода лотереей. Благодаря усилиям и контактам этого мужчины можно было выкупить, конечно, с определенной доплатой, украденные произведения искусства. Он являлся, другими словами, скупщиком, но только в хорошем смысле этого слова и никто не мог связать его имя с мерзкими поступками, которые обычно присущи иным посредникам.