Гибель солнца - Ричард Лупофф

На мгновение он повернулся лицом к остальным и сказал:

— Но вот я опять здесь, в космосе, за пультом управления! В конце концов, я победил!

— Что случилось с вашими руками? — спросила Товак.

Она сидела рядом с Мгоабе и говорила негромко, но в рубке стояла тишина, и остальные услышали ее вопрос.

— Я лишился их, — сказал Мгоабе. — Они остались где-то там.

Он указал вниз, на палубу скиттера, скользившего над поверхностью Меркурия. «Там» обозначало планету, а не корабль.

— Они остались там. Не думаю, что когда-нибудь их найдут. Вряд ли их даже узнают. Но они где-то на Меркурии. Мы здесь увидим чудесные картины. Смотрите, горизонт! Граница дня и ночи! Видите этот продолговатый блестящий объект? Это и есть станция. Она движется вместе с Солнцем. Самая большая машина на гусеничном ходу из всех когда-либо построенных. Мы опустимся на ее крышу. Вам понравится командир. Я знаю ее всю жизнь. Всю мою жизнь.

Он широко улыбнулся.

— Она моя старшая сестра.

ГЛАВА 12

Двигатели вездехода умолкли за несколько километров до цели. Командир повернулся к пассажирам.

— Я не могу двигаться дальше. Почва здесь ненадежная. Мы можем провалиться и застрять, и тогда за нами придется высылать другой вездеход. Мы не можем себе этого позволить, — слишком дорого.

— Plus са change, — прокомментировал Дэниел.

— Прощу прощения.

— Ничего. Просто похожая ситуация, вот и все.

— Ну ладно, — вступил в разговор Мгоабе. — Мы пройдем оставшуюся часть пути пешком. Так даже интереснее. С тех пор, как были построены Острова, очень немногие спускаются на поверхность планеты.

Командир вездехода презрительно фыркнул.

— Жестянки. Слишком много суматохи из-за этой идеи о новой ветви человечества, независимой от планет. Поначалу, когда у них случалась утечка или им требовалось несколько килограммов чего-нибудь, они обращались за помощью: «Не одолжите ли нам немного кремния?» И в то же время постоянно подчеркивали свое превосходно над деревенщиной с планет. Деревенщиной с планет! Чертовы жестянки!

О да, мы разделяем ваши чувства, — сказал Освальдо. Он принялся рыться среди оборудования, которое распорядился погрузить в вездеход.

— Это неестественно, — добавил командир. — Если бы судьбой с самого начала было установлено, что мы должны жить в жестянках, то мы и жили бы в них. Жизнь принадлежит планетам — это закон природы.

— Вот мы и готовы, не правда ли? — сказал Мгоабе и повернулся к остальным. — Эти костюмы годятся как для открытого космоса, так и для поверхности планеты. Нам не потребуется много оборудования. Мы все сможем унести с собой.

Он передал одну тяжелую коробку Товак, а другую — Лидии. Они открыли коробки и стали надевать скафандры. Эластичная ткань плотно прилегала к телу, пока скафандры не загерметизировались и внутри не создалось избыточное давление. Мгоабе открыл третью коробку, сел, и начал натягивать специальные башмаки.

— Вы уверены, что не нуждаетесь в скафандре, сэр? — спросил Дэниела командир вездехода.

— Мне он действительно не нужен, — поблагодарил Дэниел.

— Дело ваше, — пожал плечами командир. — Только я думаю, что вы совершаете самоубийство. Температура снаружи бодрее трехсот градусов. И нет атмосферы. Из вездехода можно выйти только через шлюз, сэр. У меня еще не погибали пассажиры. Вы будете первым.

Дэн улыбнулся.

— Не волнуйтесь. Хотите, дам вам расписку? Можем отснять все на пленку.

Командир покачал головой.

— Нет. Считайте, что я получил ее.

Освальдо настоял, чтобы первым войти в шлюз. Дэниел смотрел, как открывается дверь. Шлюз представлял собой небольшую камеру, размерами и формой напоминавшую поставленный на попа гроб. Мгоабе улыбнулся, надел шлем, опустил на место лицевой щиток и вошел в шлюз.

Дверь закрылась за ним.

Сквозь прозрачную дверь Дэниел видел, как скафандр Мгоабе стал медленно надуваться по мере того, как откачивался воздух из камеры. Мгоабе успокаивающе улыбнулся, посмотрел на внешний люк шлюза, вновь повернулся к прозрачной двери и махнул рукой.

— Поехали, — сказал командир вездехода.

Он говорил в ларингофон. Дэниел видел, как шевелились губы Мгоабе, что-то ответившего командиру.

Командир передвинул рычажок, и внешний люк сдвинулся в сторону. Освальдо вышел из вездехода на поверхность планеты. На мгновение он исчез из поля зрения, а затем появился впереди вездехода и приветственно помахал рукой.

Лидия Хаддад вышла следующей. Дэниел и Товак стояли рядом, наблюдая за ней. Эластичная ткань скафандра облепила ее тело. Дэниел услышал, как Товак тихонько вздохнула.

Дэниел проследил за взглядом Товак. Он понимал ее. Костюм плотно облегал фигуру Лидии.

Дэн пристально посмотрел на Товак, которая еще не надела шлем. Он поднял руку и поднес к шее девушки. Она повернулась, взглянула на него и прижала его ладонь к своей щеке.

Затем она отвернулась и надела шлем.

Дэниел смотрел, как надувается скафандр Лидии в вакууме. Скоро она уже стояла рядом с Мгоабе и пробовала передвигаться по поверхности планеты, делая несколько шагов сначала в одну сторону, а затем в другую.

Товак последовала за ней.

Командир вездехода повернулся к Дэниелу.

— Ваша очередь, сэр. Вы не хотите…

— Обеспечьте меня радиосвязью.

Прибор состоял из двух капсул. Одна липкой лентой крепилась к зубу, а другая вставлялась в ухо. Дэниел опробовал устройство и обнаружил, что без труда может разговаривать с находящимися снаружи товарищами.

Когда он вошел в шлюз, в его ушах еще звучал голос командира, в последний раз пытавшегося убедить его надеть скафандр. Дэниел отказался. Откачиваемый насосами воздух со свистом выходил из шлюза.

Внешний люк сдвинулся в сторону.

На короткое мгновение его кожа вздулась. Он знал, что это вызвано разницей в давлении внутри тела и снаружи. Искусственная кожа была не только декоративным покрытием, а очень прочной химически инертной мембраной, изолирующей его рабочие органы от внешней среды.

Автоматика, зафиксировала разницу давления и выпустила избыточный воздух через похожие на поры крошечные клапаны в коже.

Солнце, находившееся на расстоянии пятидесяти семи миллионов километров, освещало покрытую кратерами скалистую поверхность Меркурия. Небо было абсолютно черным, скалы — серебристо-белыми. Хотя оптические сенсоры Дэниела быстро адаптировались к контрасту между ярким солнечным сиянием и чернотой неба, он на мгновение был ослеплен.

Он отпрянул и поднял руку, прикрывая глаза ладонью.

На нем была обычная одежда — рубашка, брюки и ботинки, сделанные из того же материала, что и скафандр, и способного выдержать высокие температуры и сильное излучение.

Он прижал ладонь к глазам и посмотрел сквозь растопыренные пальцы, как ребенок, играющий в прятки, а затем опустил руку.

Дэниел пошел к Лидии, Товак и Освальдо. Все трое смотрели на него, но их лиц не было видно за темными щитками Шлемов.

— С вами все в порядке, сэр? Вы, кажется, немного покачиваетесь, раздался, голос в ухе Дэниела.

— Все нормально, — ответил Дэниел. — Все работает отлично. Я просто… потерял кое-что.

— Понимаю, сэр. Если вам что-нибудь нужно…

— Да, конечно. Благодарю вас. Пока ничего.

— Я остаюсь на связи, сэр.

— Мы долго не задержимся, командир, — послышался голос Освальдо. — Не отключайтесь. В случае опасности вы будете в курсе событий. Мы не рассчитываем, что в этих обстоятельствах вы придете к нам на помощь, но вы сможете связаться с основной станцией. Мы собираемся вернуться через пару часов.

Дэниел увидел, что Освальдо повернулся спиной к вездеходу. Вообще-то не было нужды смотреть на машину, разговаривая с командиром, но Мгоабе предпочитал стоять лицом к собеседнику. На всех трех скафандрах были нанесены цветные метки.

«Вот что не изменилось за восемьдесят лет», — подумал Дэниел.

Он и так мог различить своих спутников: массивную атлетическую фигуру Мгоабе, коренастое и плотное тело Товак, изящную легкую фигурку Лидии — несмотря на округлость раздутых от воздуха скафандров.

И никто ни с кем не спутает Дэниела.

Мгоабе поднял одну руку, медленно помахал ею вверх-вниз, указал вперед и пустился в путь. Это был старинный военный сигнал к атаке.

— Почему у нас нет никакого оборудования? — спросила Лидия.

— Мы просто собираемся кое на что посмотреть, — ответил Мгоабе. — Я хочу, чтобы вы это увидели. Особенно вы, Дэниел.

Они шли почти вплотную, не дальше метра друг от друга. Почва под ногами представляла собой серо-голубую массу, что-то среднее между крупным песком и зернистым снегом. Дэниел нагнулся и зачерпнул пригоршню грунта. Он растер его на ладони, разминая комки большим пальцем, и увеличил чувствительность своих сенсоров, исследуя структуру материала. Это была обычная горная порода, образцы которой можно обнаружить и на Луне, и в центре Аризоны.