Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова) - Джоан Роулинг

Шляпа опять замерла. Раздались громкие аплодисменты, но впервые на памяти Гарри они сопровождались шепотками и ворчанием. Все в Главном зале переговаривались, и Гарри, хлопая вместе со всеми, прекрасно понимал, о чем идет речь.

— Чтото она разошлась в этом году, — поднял брови Рон.

— Да уж, точно, — согласился Гарри.

Обычно Распределяющая шляпа ограничивалась описанием качеств, требуемых для каждого из четырех Домов Хогвартса, и своей роли в распределении. Гарри не припоминал, чтобы она когданибудь пыталась выступить школьным советчиком.

— Интересно, раньше она делала такие предостережения? — с легким беспокойством спросила Гермиона.

— Да, да! — с осведомленным видом нагнулся к ней Почти Безголовый Ник прямо сквозь Невилла. (Невилл вздрогнул: когда сквозь тебя двигается призрак — приятного мало). — Шляпа считает делом чести предупредить школу всегда, когда чувствует…

Но тут профессор Макгонаголл, готовясь начать оглашение списка фамилий первогодок, бросила грозный взгляд на перешептывающихся. Шепот в зале мгновенно стих, Почти Безголовый Ник прижал прозрачный палец к губам, на полуслове умолк и опять чопорно выпрямился. Нахмурившись и еще раз окинув взглядом столы всех четырех Домов, профессор Макгонаголл опустила глаза к длинному свитку пергамента и объявила первое имя:

— Аберкромби, Эван.[112]

Тот перепуганный мальчик, которого Гарри заметил вначале, бросился вперед и сунул голову в Шляпу. Только благодаря его торчащим ушам, Шляпа не спустилась ему на плечи.

Шляпа задумалась на мгновение, а потом дыра у полей открылась вновь и провозгласила:

— Гриффиндор!

Вместе с другими гриффиндорцами Гарри захлопал, Эван Аберкромби подошел к их столу и сел с таким видом, словно был готов провалиться сквозь землю, причем навсегда.

Длинная шеренга первогодков постепенно укорачивалась. В паузах между фамилиями и приговором Шляпы Гарри слышал, как у Рона громко бурчит в животе. Наконец «Целлер, Роза»[113] была определена в Хаффлпафф, профессор Макгонаголл взяла табурет со шляпой и унесла. Профессор Дамблдор встал.

Несмотря на свои недавние обиды на директора, Гарри отчасти успокоился при виде стоявшего здесь, перед всем залом Дамблдора. Кроме отсутствия Хагрида и присутствия тех драконоподобных лошадей, долгожданное возвращение в Хогвартс сопровождалось и прочими неожиданностями, словно в знакомой песне прозвучали фальшивые ноты. Но, по крайней мере, одно осталось неизменным: Директор Школы, который стоя приветствует всех перед пиром в честь начала учебного года.

— Всем новичкам, — громким голосом начал Дамблдор, взмахнув рукой и сияюще улыбаясь, — добро пожаловать! Всем «бывалым» — добро пожаловать домой! Пришло время сказать речь, но я не стану этого делать. Пируйте!

Раздался одобрительный смех и взрыв аплодисментов, Дамблдор сел и аккуратно перекинул длинную бороду через плечо, чтобы она не попадала в тарелку, а в это время из ниоткуда появились различные яства, и все пять длинных столов уже ломились от мясных и овощных блюд, и пирогов, и хлебов, и соусов, и графинов с тыквенным соком.

— Великолепно! — плотоядно застонал Рон, схватил ближайшее блюдо с отбивными и принялся накладывать их себе на тарелку, под тоскливые взгляды Почти Безголового Ника.

— О чем ты начал говорить перед распределением? — спросила Гермиона у призрака. — Насчет предпреждений Шляпы?

— О, да, — судя по всему Ник обрадовался поводу отвернуться от созерцания Рона, который теперь с просто неприличным энтузиазмом поглощал жареный картофель, — да, слыхивал я, что Шляпа и раньше давала предупреждения, в те времена, когда Школе грозила серьезная опасность. Правда, совет всегда был один и тот же: держитесь вместе, сплачивайтесь крепче.

— А куа хахе ать о коле огит аашноть? — раздался голос Рона.

Рот у него был забит битком, и Гарри решил, что издать хоть какиенибудь звуки в таком состоянии — уже подвиг.

Гермиона с отвращением посмотрела на Рона.

— Прошу прощения? — любезно переспросил Почти Безголовый Ник.

Рон сделал чудовищный глоток и пояснил:

— А откуда Шляпе знать, что Школе грозит опасность?

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Почти Безголовый Ник. — Но она обитает в кабинете Дамблдора, поэтому рискну предположить, что черпает новости оттуда.

— И предполагается, что все Дома должны между собой дружить? — Гарри взглянул на слизеринский стол, где заправлял Драко Малфой. — Ага, разбежались…

— Ну что ж, теперь вам придется менять точку зрения, — с упреком проговорил Почти Безголовый Ник. — Мирное сотрудничество — вот ключ к успеху. Мы, привидения, хотя и принадлежим к разным Домам, но поддерживаем между собой дружеские отношения. Несмотря на соперничество между Гриффиндором и Слизерином, мне никогда не приходило в голову искать ссоры с Кровавым Бароном.

— Это потому, что ты его боишься, — заметил Рон.

ПочтиБезголовый Ник был оскорблен до глубины души.

— Боюсь? Никто никогда не обвинял сэра Николаса де МимсиПорпингтона в трусости! В моих жилах течет благородная кровь…

— Какая кровь? — поинтересовался Рон. — Ты разве еще не того?..

— Это просто фигура речи! — возмутился Почти Безголовый Ник, придя в такое раздражение, что его голова зловеще закачалась на почти перерубленной шее. — Я полагаю, что у меня еще осталась возможность получать удовольствие от беседы, используя те слова, которые мне близки, пусть даже плотские радости мне уже недоступны! А к ученикам, которые потешаются над моей смертью, я давным-давно привык, уверяю тебя!

— Ник, он вовсе не думал смеяться над тобой! — попыталась сгладить ситуацию Гермиона, бросив на Рона разъяренный взгляд.

К несчастью рот Рона был опять забит под завязку, и все, что он мог издать, звучало так:

— А ихо ахо э ахать еве.

Что Ник, по всей вероятности, не счел извинением, адекватным оскорблению. Поднявшись в воздух, он поправил свою шляпу с пером и улетел к другому концу стола, где присел между братьями Криви — Колином и Деннисом.

— Отлично, Рон! — воскликнула Гермиона.

— Ну что? — негодующе возразил Рон, наконец, проглотив пищу. — Нельзя простой вопрос задать, что ли?

— Да ну тебя, — раздраженно ответила Гермиона, и весь остаток ужина они сердито дулись друг на друга.

Гарри уже настолько привык к их ссорам, что даже не сделал попытки их помирить; он решил, что плодотворнее будет провести время в компании с бифштексом и пирогом с почками и пригласить большую тарелку своего любимого пирога с патокой.

Когда ученики доели, и уровень шума в зале опять пополз вверх, Дамблдор вновь поднялся. Разговоры тут же стихли, и все повернулись к Директору школы. Гарри охватило чувство блаженной сонливости. Гдето там, наверху, его ждала такая тепленькая и мягкая, закрытая пологом кровать…

— Ну вот, пока мы все перевариваем очередной великолепный ужин, хочу обратить ваше внимание на традиционные объявления, — проговорил Дамблдор. — Первокурсники должны знать, что Лес в окрестностях школы для учеников закрыт… об этом следует помнить и некоторым старшекурсникам…

Гарри, Рон и Гермиона весело переглянулись.

— …Мистер Филч, школьный смотритель, просил меня… как он сказал «в четыреста шестьдесят второй раз» напомнить всем вам, что в перерывах между занятиями, в коридорах пользоваться магией запрещается, а также передал множество других указаний, с полным списком которых вы сможете познакомиться на двери кабинета мистера Филча. В этом году в штате преподавателей две замены. Мы рады, что к нам вернулась профессор ГрабблиПланк, которая теперь будет вести Уход за магическими существами, а кроме того, я с удовольствием представляю вам нового преподавателя по Защите от темных искусств — профессора Амбридж.

Раздались жидкие хлопки, а Рон, Гермиона и Гарри обменялись испуганными взглядами: Дамблдор ни слова не сказал о том, как долго будет преподавать ГрабблиПланк.

Дамблдор продолжал:

— …Отборочные тренировки квиддичных команд будут проходить…

Тут он умолк и вопросительно вглянул на профессора Амбридж. Поскольку, встав, она не сделалась намного выше ростом, чем была сидя, то почти никто не понял, по какой причине Дамблдор перестал говорить. Но профессор Амбридж откашлялась «кхм, кхм!», после чего стало ясно, что она действительно поднялась, чтобы произнести речь.

Пробыв в замешательстве пару секунд, Дамблдор решительно сел и принялся внимательно смотреть на профессора Амбридж с таким видом, словно всегда мечтал послушать, что она скажет. Прочие преподаватели не столь умело скрывали свое удивление. Брови профессора Спраут исчезли в непослушных волосах, губы у профессора Макгонаголл стали такими тонкими, каких Гарри у нее еще никогда не видел. Никто из преподавателей прежде не прерывал Дамблдора. На лицах многих учеников появилась усмешка: очевидно, эта дама не знакома с хогвартскими порядками.