Гадюкинский мост - Ростислав Марченко

Ханин, засевший в ветвях дуба в своей роще, раз в час выходил на связь и жаловался на скуку, в его секторе наблюдения ничего не происходило. Предки, с ходу получив плюху накрытия при пристрелке, а потом еще два снаряда для подтверждения, неутомимо копали, ни на минуту не прерываясь, на подполковника определённо можно было рассчитывать. Несмотря на всю свою упоротость, а может, благодаря этому к обустройству опорного пункта он подошел крайне обстоятельно, и захватить его ВОП врасплох немцам будет непросто. Егоров, изнервничавшийся под моими вопросами, окружил свою БМД кольцом из секретов стрелков, вероятность того, что Ханин пропустит подразделение противника, вполне присутствовала. Сам я, сделав все от меня зависящее, просто ждал. Враг должен был рано или поздно появиться.

В этом варианте событий всё началось отнюдь не с атаки с фронта. Над высотой 43,1 за нашей спиной появился столб от взрыва, немецкий артиллерист уточнял данные, и германская артбатарея перешла к обработке высоты «очередями», примерно с трехсекундными интервалами между выстрелами.

Итак, оцениваем ситуацию. Атака с фронта отсутствует, противник выжидает. В районе высоты 43,1 находится отправленное им в обход подразделение, видимо, все тот же доставший меня мотоциклетный взвод, имеющий задачей уничтожить обороняющую высоту группу Кривошеева и тем самым выйти в мои тылы.

Действительно, а с чего это немцы должны быть уверены, что на высотках у моста и брода кто-то именно на обратных скатах прячется? Отсутствие движения в окопах ничего не доказывает. Плюсом к этому, при грамотном применении средств маскировки, один или даже пару дотов, врезанных в мои высотки, до открытия ими огня запросто можно не видеть. Господствующие высотки, голые луга, железнодорожный мост и брод с проходящими через него дорогами по окрестным лесам – вполне логичное место их расположения. А стрелки, копающие окопы на высоте 43,1, – пехотное заполнение позиции в дополнение прикрывающему мост опорному пункту, не позволяющее штурмовым группам подойти к стенам сооружений и уничтожить их.

С советскими долговременными огневыми сооружениями противник уже встречался, у Себежского УРа в частности, наличие недостаточной информации о «русских» для него тоже нормально, может он предположить, на основании занятия обороны русским взводом на высотке более чем в километре от реки, начисто лишенной смысла, если по берегу обороны нет, что впереди, как минимум, одиночная долговременная огневая точка, а как максимум – целый узел сопротивления некоего укрепленного района находится? Чей тыл обеспечивает от обхода стрелковый взвод на высоте 43,1?

Бешеная злоба в отношении подполковника в очередной раз захлестнула меня… Ну, надо же было так нагадить! Если командир подошедшей к мосту роты противника заподозрил, что мост прикрыт помимо опорного пункта скрытым долговременным огневым сооружением или даже несколькими, неудивительно, что он на луг не лезет. В принципе, возникает вопрос, с одними ли мотоциклистами теперь подполковнику дело иметь придется. Нормальный командир, не имея хотя бы танков, а желательно чего-то типа «карельских скульпторов»[44] в поддержке, под амбразуры дотов пехоту не выведет. Да и тогда вряд ли, тут во всяком случае. Имея перед собой реку и голые, пристрелянные луга, вокруг пехота до неподавленных огневых сооружений принципиально не доберется. А между тем немец даже не знает, где они находятся. То, что их вообще нет, это я знаю, а не он.

Плохо, очень плохо. Я слишком мало знаю о вермахте, однако, если спроецировать прочитанное на заметно большие обрывки знаний о тактике бундесвера, то как бы не вышло, что карлуши высоту 43,1 в моем тылу шверпунктом позиции не посчитали, взяв которую они без малого окружают занимающие оборону по берегу подразделения, вынуждая их либо отойти, либо позволить окружить себя по-настоящему.

Собственно, располагайся на этих высотках реально прикрывающие мост и брод долговременные сооружения узла сопротивления, захват данного шверпункта в тылу также обнулял бы их значимость полностью. Гарнизоны должны были либо их бросить, либо готовиться умирать в окружении. А о судьбе гарнизонов окруженных дотов писал еще небезызвестный Черкашин в советское время. Запало в память из прочитанного в детстве, как немцы сбивали крышки перископов и заливали внутрь сооружений бензин, либо опускали в трубу заряд ВВ… И гарнизон под бетоном ничего при этом не мог сделать.

Ладно, это все догадки с неясной их достоверностью. Что делать будем? А ничего, сидеть и ждать сигнала. Мои машины от наблюдения справа соседней высотой в принципе укрыты, так что о наличии тут «танков» противник, видимо, не подозревает. О возможной скорости их выдвижения – тоже. Так что идеальный вариант для моих действий – подождать атаки на опорный пункт товарища подполковника, выдвинуться туда на боевых машинах, застигнуть противника в голом поле и там уничтожить.

Выдвигаться прямо сейчас вовсе не вариант, фрицы просто не выйдут из леса, и я запарюсь потом периметр лесного массива охранять. Будучи связанным «танками» у реки, немец неизбежно попытается уйти глубже, как минимум послав туда разведку, что выведет его на многострадальный госпиталь, таскающий автомашинами раненых и имущество на станцию по автомобильной дороге как раз в зоне досягаемости огня стрелкового оружия от опушки. Последствия нетрудно будет предполагать.

Отсюда вывод – если я отдам инициативу противнику, всем моим планам крышка. Не то чтобы у меня не хватает огневой мощи, ее-то как раз с избытком. Просто для контроля закрытой местности с численно превосходящим упорным, храбрым и умелым противником, активно использующим ее преимущества, моего взвода элементарно мало. Я просто физически не могу находиться всюду.

Собственно, после демаскировки засады даже атака засевших за рекой немцев не смотрится так уж сильно тухло, если грамотно отработать противотанковые орудия и держать дистанцию, не позволяя затянуть себя в ближний бой. Если загнать фрицев в глубь рощ, им точно не до обходов будет. Какое-то время. А потом стемнеет и заработают наши тепловизоры, которых у немцев нет. Но это потом можно будет обдумать, сейчас уже поздно. Сейчас надо ждать немецкой атаки.

Две красные и зеленая ракеты, в соответствии с таблицей сигналов означающие «атака справа», не заставили себя ждать. Ну вот, наконец хоть какая-то определенность. Ну, а пока еще один краткий инструктаж не помешает.

– Взвод, к бою! Бронегруппа под моим началом выдвигается к высоте 43,1. Спешенная группа взвода при поддержке БМД под номером 444 из-за железной дороги обороняет опорный пункт, старший – гвардии старший сержант Бугаев. Егоров, с машиной действуй по ситуации, в кустах на той стороне весь бой сидеть необязательно. Саша, ты тоже за ним присматривай, эта БМД, пока не вернемся, основное твое огневое средство. Приоритетные цели – противотанковые орудия и пулеметы, не забывайте.

– Принято, Десятый.

– По коням!

Подо мной рыкнула двигателем и развернулась на месте никишинская БМД…

Боевые машины, легко набрав скорость, пулей перемахнули дорогу и параллельно просёлку на Гадюкино двинулись в направлении высоты 43,1, над которой каждые три секунды продолжали раздаваться взрывы от артиллерийских снарядов.

Подъехав ближе, после коротких колебаний подниматься по склону высоты я не рискнул, лезть под заградительный огонь немецкой артбатареи было бы самым глупым решением из имеющихся, оптимальнее было бы, скрываясь за склоном высоты, выскочить на дорогу Гадюкино – Коровино и ударить противнику во фланг, что позволяло бы при удаче отрезать наступающих от леса и полностью на склоне высотки уничтожить. Если судить по ракетам и продолжающемуся артобстрелу, немцы выбрали для атаки самый оптимальный из имеющихся вариант – атаки под огневым валом. Хотя, как мне всегда казалось из просмотра патриотических исследований, немцы этого не практиковали. Хотя я бы на месте моего друга, немецкого мотоциклиста, имей такую возможность, непременно именно так бы наступал. И как я подозревал, следуя в своей БМД к месту боя, в советах моих в этом вопросе немец не нуждался.

Так и вышло. Хотя фрицы за рекой и засекли машины, закидав небо красными ракетами, немцев, видимо, выскочивших из леса сразу же после начала артиллерийской подготовки, это не спасло. Слишком быстро двигались наши машины, и слишком высоко фашисты поднялись по склону.

Попытка поставить перед машинами заградительный артиллерийский огонь не сработала из-за той же скорости, пересчитывать данные со скоростью баллистического вычислителя живым людям было сложно, разрывы все время оставались за спиной. А потом мы сблизились с атакующими, и немецкая артиллерия смолкла, чтобы не перебить своих же. Эффективность ПЗО калибром 105 миллиметров против танков и близко не поражает, а вот не укрытую пехоту, попавшую в зону поражения, сметет на раз. Мы этому были бы только рады, ибо эта пехота была их собственная – немецкая.