Ушма - Алексей Наумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Впереди осень и долгая зима, — подумал он. — Я едва ли смогу устроить поиск в это время… По крайней мере, до тех пор, пока не продумаю всё досконально… Мне нужно действовать сейчас, пока на дачах ещё остались люди, потому что в следующие выходные, все уедут, чтобы готовиться к 1 сентября… В жатву нужно жать…»
В этот раз он решил наведаться на огромное озеро близ небольшого городка и попытать удачу там. Первый небывалый успех окрылил его и он осмелел. Он даже подумывал о том, чтобы со временем, нападать в пригородах, но пока, благоразумие, всё же, брало верх. Он не хотел лишать себя удовольствия, быть хозяином этого мира и готов был терпеть некоторые ограничения, которые накладывало на него это право.
«Это просто такой режим… — говорил он себе. — Просто расписание, которому нужно следовать, чтобы получить желаемое… Это как чистить зубы и делать зарядку… И я буду неукоснительно ему следовать… Ведь это мои правила, не их…»
На этот раз, помимо всего прочего, он прихватил с собой кусок бельевой верёвки, чтобы ему было удобнее душить жертву, и впредь всегда брал с собой кусок около метра в длину. Он также рассматривал идею, чтобы прихватить с собой фотоаппарат и запечатлеть свои подвиги на плёнку, но и с этим решил пока повременить. С фотографиями было слишком много мороки и вместо этого, он начал вести подробный дневник, детально описывая каждый свой поиск. Эта идея пришлась ему по душе. Теперь он был на 100 % уверен, что не упустит ни одной мелочи и представлял себе, как когда-нибудь, у него будет целая кипа таких записей, и он сможет легко восстановить все свои ощущения, если память, с возрастом, вдруг начнёт ему изменять.
«Это будет мой «Бортовой журнал»… — задумчиво грезил он, сидя на кресле качалке на втором этаже. — Моё путешествие… Моя жизнь… Мои победы… Когда-нибудь, его найдут и люди узнают, кем я был, и кем были они… Но я не открою им свою мудрость сейчас, потому что в них нет ничего хорошего… Им незачем знать то, что знаю я… Мне довольно того, что они в моей власти… Все… Любая… Я буду убивать … Убивать столько, сколько захочу, и никто не остановит меня… И все вы, — все! — будете, как прежде, здороваться со мной и улыбаться мне… О, как же вы слепы!.. Как глупы!.. Как ничтожны!.. Вы думаете, что я ваш муж, ваш отец, ваш мужчина, но я — ваш Хозяин и в моё сердце нет пощады!.. Я везде и всюду, и вам никогда не понять, кто я есть на самом деле, до той сладостной секунды, когда мой «перстень» не обвенчает нас перед нашей первой и последней брачной ночью!.. Первой и последней!.. Первой и последней…»
За пару дней до новой «рыбалки», Людмила, вне себя от радости, сообщила Олегу, что была у врача, и тот сказал, что она вот уже два месяца как беременна. Должно быть, это случилось в конце июня, в один из тех душных дней, когда Олег готовился к своему первому убийству, и кровь в его жилах кипела от беспрестанного вожделения и острой жажды убийства.
Известие обрадовало его. Он давно хотел ребёнка. Отсутствие детей втайне ущемляло его мужскую гордость, но теперь, он мог быть спокоен. Мозаика его жизни окончательно сложилась, и он насвистывал бравурный марш, когда вёл свой автомобиль навстречу новой смерти.
Озеро начиналось в черте города, на северной окраине и тянулось в сторону болот почти на 7 километров. По правому его берегу шла узкая, ужасающе разбитая асфальтовая дорога, по которой время от времени курсировал одинокий рейсовый автобус. Шоссе то удалялось, то вновь приближалось к озеру, и его сверкающая гладь время от времени мелькала среди пыльной придорожной зелени. Другой берег озера, густо заросший камышом и осокой, был пустынен, за исключением редких фигурок рыбаков. Местные жители и окрестные дачники никогда туда не ходили, предпочитая отдыхать ближе к дому. Их обнажённые тела начинали мелькать в просветах зелени, начиная с самых городских окраин, но Олег не спешил притормаживать и продолжал неспешно катить всё дальше и дальше, желая полностью разведать свои новые охотничьи угодья. Он смотрел теперь на всё глазами большой кошки и в нём, мало по малу, начинала просыпаться та холодная уверенность крупного хищника, что придаёт львиным мордам выражение ленивого довольства.
Изредка он сворачивал на просёлок, ни сколько следя за кем то конкретным, сколько прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. В одном месте, сразу за грязной и ржавой автобусной остановкой, он ненадолго притормозил. Две тропинки расходились отсюда в противоположные стороны. Одна, в сторону невидимого отсюда озера, другая, к дачам, что скрывались за большой берёзовой рощей. Он посмотрел расписание автобуса, ещё раз огляделся, снова сел в свой автомобиль и двинулся дальше. Он нашёл то, что искал, однако, словно оттягивая момент наслаждения, он проехал всё озеро и ещё десяток километров дальше и только после этого развернулся и лёг на обратный курс. Он чувствовал, что сегодня у него всё сложится, и горячая волна желания колыхалась внизу его живота, так что он тихо ворчал, предвкушая сладость нового поиска…
Он спрятал машину примерно в полутора километрах от остановки, в лесу, на противоположной от озера стороне дороги. Дождавшись, когда шоссе опустеет, он быстро перешёл дорогу и углубился в окружавший водоём лес. Чем ближе Олег подходил к озеру, тем чаще ветвились тропинки и тем чаще он натыкался на кучи мусора и экскременты. Ему сделалось противно. Он не мог представить себя лежащим среди этой помойки и поэтому, не доходя до пляжа, решительно свернул налево, вновь пересёк дорогу и пошёл вдоль шоссе, понемногу забирая в сторону дач.
Тут было значительно чище и уютнее. После жаркого лета, зелень в роще была сухой и заветренной, и когда поднимался ветерок, жёлто-зелёные листья начинали кружиться в горячем воздухе, и от этого ему внезапно стало грустно и одиноко.
