Курорт - Бентли Литтл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это и было корнем проблемы, думал мальчик. Общение. Из уроков истории он усвоил, что диктаторы после захвата власти в стране первым делом прибирали к рукам газеты. Кто контролировал средства связи, тот контролировал людей. Возможно, поэтому Реате удалось просуществовать нетронутой так долго. Потому что ни слова не просочилось за ее пределы. Потому что никто не обращался в полицию, или в правительство, или к кому-то еще, кто мог сделать с этим хоть что-нибудь. Райан не сомневался, что такое было не в новинку, что такое происходило и прежде, с другими гостями. И он мог назвать лишь одну причину, почему выжившие люди, которым удалось выбраться, никому об этом не рассказывали: потому что их заставили молчать или промыли им мозги.
Как тем, кого похищали инопланетяне.
Турман-младший подумал о старом разрушенном курорте, скрытом в каньоне. Что с ним сталось? Почему он там находился? Он как-то связан был с Реатой, хоть Райан и не знал, как или почему. Но мальчик чувствовал, что если сумеет разгадать эту тайну, то сможет выяснить, как им отсюда выбраться.
Из ванной донесся шум, тихое бормотание. Райан извернулся на диване, чтобы взглянуть в том направлении, и увидел синеватый, мерцающий свет за углом.
В ванной включился телевизор.
Сердце у подростка заколотилось. Первым его позывом было разбудить братьев и крикнуть отца. Но он подавил это желание, осторожно выскользнул из-под одеяла, сполз с дивана и украдкой двинулся в темноте к ванной комнате. Он сам не знал, почему так таился и что пытался доказать. Здесь не на кого было производить впечатление. Здравый смысл подсказывал мальчику, что это ловушка, попытка заманить его за угол в ванную, чтобы то, что там скрывалось, могло броситься на него. Он должен был идти туда с братьями и с отцом, храбро и уверенно, во всеоружии. А не красться в одиночку.
Но внутренний голос шептал ему обратное, твердил, что именно этого ждет от него Реата. Что робкий мальчишка в одиночку сможет проскользнуть незамеченным и увидеть то, чего видеть никому не следовало. То, что померкло бы и скрылось, стоило бы поблизости появиться группе людей.
Возможно, цель всего этого заключалась лишь в том, чтобы Райан всех перебудил и никто не смог нормально поспать.
Поэтому он двинулся дальше, минуя кровать Оуэна, в ту сторону, где мерцал свет и невнятно что-то бормотал голос. Если бы он сначала пересек комнату и встал возле кровати Кёртиса, то смог бы заглянуть в ванную и узнать, что там скрывалось. Однако что бы там ни пряталось, оно тоже увидело бы его. Издалека. И Турман-младший решил, что лучше будет просто выглянуть из-за угла, чтобы застать это врасплох.
Синий свет замерцал, и в неразборчивом бормотании Райан сумел разобрать слова «мое», «разум» и «грех». Он осторожно заглянул за угол.
И на небольшом экране увидел того самого ужасного человека, который являлся ему в зеркале посреди заброшенного курорта.
Лицо было показано крупным планом, обрамленное тонкими длинными волосами, с впалыми, как у трупа, щеками, выступающим лбом и холодными, мертвыми глазами. В этот раз его беззубый рот не улыбался, а говорил. Бесконечный поток слов, адресованных один только бог знает кому. Время от времени мужчина смещался в сторону, слегка покачивался, и Райан видел позади него темные стены отраженной в зеркале комнаты, красное покрывало на троноподобном кресле. У мальчика появилось смутное ощущение, что все это происходит в реальном времени и, стоя в комнате, он видит прямую трансляцию происходящего.
Он ожидал увидеть сцену из фильма — скорее всего, скверного. Ужастика или какого-нибудь порноэпизода со скрытым смыслом, адресованным лично ему. Но к такому Райан готов не был.
Однако, как он смутно предполагал, в ванной никого не было. Ни человека, ни монстра, ни призрака, ни тени. Телевизор включился сам по себе.
И младший Турман вознамерился его выключить.
Не обращая внимания на лицо и его болтовню, он уверенно пересек ванную, подошел к телевизору и нажал на выключатель. Лицо исчезло с мучительным криком, и комната погрузилась во мрак. Долю секунды на экране еще мерцало черно-белое изображение, контур лица, похожий на маску. Но и оно вскоре померкло, и подросток остался один.
Позади Оуэн забормотал что-то во сне.
Райан развернулся и направился обратно к разложенному дивану, ощупью пробираясь по комнате, словно слепой. Он знал, что следовало разбудить братьев. Забежать к родителям в комнату, сообщить о том, что ему довелось увидеть.
Но он не чувствовал в этом необходимости.
Райан добрался до дивана, залез под одеяло и вытянулся. И хотя прошло довольно много времени, прежде чем он задремал, мальчик лежал неподвижно и ни о чем не думал, дожидаясь, пока придет сон.
Воскресенье
24
Телефон разбудил их еще до рассвета.
Лоуэлл сквозь дрему услышал звонок и решил, что все это ему снится. Но в следующую секунду телефон настойчиво напомнил о своем существовании, и наваждение спало. С третьим звонком Турман открыл глаза и скинул одеяло. Еще два — и он добрел до телефона.
— Алло? — ответил он заспанно.
— Кто это? — спросила Рейчел с кровати. В ее голосе послышался страх.
— Мистер Турман! — произнесли на том конце провода, и Лоуэлл сразу узнал принужденное простодушие в голосе спортивного координатора.
— А, Рокни, — бросил он и с удовольствием услышал недовольное молчание в ответ на его приветствие.
— Пора вставать, — коротко сказал координатор. — Служба в амфитеатре начинается в половине шестого. Так что у вас есть ровно час. Поэтому облегчайтесь, умывайтесь, брейтесь, или что вы там еще делаете. В общем, не опаздывайте.
— Я подумаю, — ответил Турман и повесил трубку.
Приятно было таким вот образом оборвать разговор с координатором, и мужчина решил вообще не ходить на эту службу. Но жена слышала, что он отвечал в трубку, и из пары этих предательских слов поняла, о чем шла речь. Она уже поднялась с кровати и направилась в ванную.
— Во сколько все начинается? — спросила Рейчел, взглянув на часы.
— Через час. Но…
— Сходим, — сказала женщина. — На утренних службах бывает интересно. И немного набожности тебе не повредит. Кроме того, нам вообще теперь не помешает воззвать к Божьей милости.
«Это уж точно», — про себя согласился Лоуэлл.
Дети никуда идти не хотели, и отец прекрасно их понимал. Он вспомнил, как сам притворялся в детстве больным, чтобы остаться дома и поиграть, вместо того чтобы растрачивать воскресное утро на скуку церкви. План этот всякий раз оборачивался против него же, потому что стоило маме заподозрить его в обмане, ему приходилось худо. Если же она верила сыну, то остаток дня его не выпускали из дома и заставляли лежать в кровати.
Но Рейчел была права. Им следовало сходить. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть, что за службы могли проводить в местах вроде Реаты.
Они быстро собрались — две ванные этому лишь поспособствовали — и доели последние кексы, которые привезли с собой. Глава семейства еще раз взглянул на карту в буклете, и они побрели в предрассветных сумерках к амфитеатру. Перед ними шагал набожный с виду мужчина с чопорно одетой женой.
Амфитеатр оказался гораздо больше, чем ожидал Лоуэлл. Он походил на концертный зал, с рядами пронумерованных кресел и боковыми нефами. Сцена была достаточно большой, чтобы на ней поместился оркестр. Имелось даже место для установки освещения. Хотя ни того, ни другого сегодняшним утром не наблюдалось. Само здание было пристроено к скалам под таким углом, чтобы свет восходящего солнца падал на выступающих справа, но не слепил их.
Люди приходили в самой разной одежде: раздетые подростки в шлепанцах и плавках, пожилые пары в костюмах и цветастых платьях, мужчины и женщины в повседневных летних нарядах. Число гостей, отдыхающих в Реате, казалось невообразимым. Собранные в одном месте, они могли бы сойти за жителей маленького городка. Собравшаяся толпа отличалась тем же разнообразием и единством, что и настоящее сообщество живущих вместе людей.
Многие из гостей принесли с собой Библии. Лоуэлла это удивило — такое не укладывалось в голове. Опросы показывали, что американцы были довольно набожными людьми, но Турман прожил всю жизнь в Калифорнии, и никто из его друзей не ходил в церковь: воскресенье у всех у них ничем не отличалось от прочих дней. Он привык считать светским едва ли не все американское общество, и происходящее явно не соответствовало действительности. А при условии, что Лоуэлл не стал бы с утра пораньше тащить сюда семью, если бы не его любопытство, он самому себе казался странным среди всех этих людей, которые брали Библию в отпуск.
Библия.
Турман насторожился. Он не припоминал, чтобы у них в номере была Библия, хотя был уверен, что осмотрел каждый шкаф и ящичек в обеих комнатах. Это и настораживало. Он впервые оказался в отеле без Библии в номере. Не важно, намеренно это случилось или случайно, но ему стало не по себе.