Обратный отсчет - Ринат Таштабанов

– Может, разрешите идти двумя отрядами? – Митяй все не унимается.

– Цыц! Бесово отродье! – рявкает Колесников. – Как я сказал, так и будет! Планы изменились. Не такое это дело, чтобы выдвигаться в силах тяжких. Здесь скрытность нужна, незаметность. Один выстрел – и все, айда до хаты. Молчи! – Колесников осаживает Митяя, видя, что он порывается раскрыть рот. – Успеешь еще в спецназ поиграть. А если кто из вас лучше, чем Тень, стреляет, то скажите мне, старому. Так, мол, и так – есть у нас снайпер на примете. Молчите? Все. Решено. Свободны! Подробности потом!

Мы поднимаемся и идем к двери. Краем глаза замечаю, что Федоров переглядывается с Колесниковым.

– Тень! – зычный голос Игоря Владимировича бьет в спину не хуже молота.

Я поворачиваюсь.

– Останься, разговор есть.

Киваю и, поймав злой взгляд Митяя и удивленный Арсеньева, сажусь обратно. Дождавшись, когда дверь за чистильщиком и эсбешником закроется, Колесников знаком приказывает мне придвинуться ближе и тихо добавляет:

– Помнишь, мы недавно с тобой думали, как нам Расчленителя выманить? То да се перетирали, планы строили, а толком и не решили.

– Помню.

– Так вот, есть идея одна. Думаю, сработает. Но скажу сразу, от тебя потребуется выдержка и… – повисает пауза, – скажем, так, все твои необычные способности. А еще, – Батя на мгновение замолкает, – если справишься, то я обещаю решить твой вопрос с Машей. Кстати, – он внимательно смотрит на меня, – сколько ей до родов осталось? Месяц, да? Так что выбор за тобой.

«Дельная замануха, – зацениваю я. – Знает куда бить. Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Об этом надо помнить…»

– Чего молчишь? – спрашивает Колесников, буравя меня взглядом. – Думаешь, туфту гоню? Решай! Сам понимаешь, она, к сожалению, ослепла, – Батя вздыхает. – И чтобы ее оставить с тобой, мне придется супротив мнения общины идти. Это против правил, которые я – мы! – установили. Установили, чтобы выжить всем!

Сжимаю кулаки, пытаюсь сдержаться, чтобы не разразиться бранью. Смотрю Колесникову в глаза и понимаю, что он прав, и без него я ничего не могу сделать. От беспомощности хочется выть. Все мои способности, сила, заслуги – ничто против ярости толпы, которая послушна только ему.

«Складно говорит, точно ручей журчит. Что же они там с Федоровым замыслили?» – догадки рвут мозг на части.

– Ну, чего удумал? – по голосу чувствую, что Колесников теряет терпение.

Я киваю.

– Вот и лады, – кивает он в ответ. – Только помни, если возьмешься, обратного хода не будет. Если на полпути передумаешь – весь отряд положишь! Продолжать?

– Валяйте! – вздыхаю я.

– Слушай, – веско роняет Колесников. – Но сперва выпей, – на столе появляется запечатанная бутылка, до краев наполненная янтарной жидкостью, и три граненых стопарика. – Это тебе не самогон, коньяк тридцатилетней выдержки!

– А что, трезвым я вашу идею не осилю? – мои губы расползаются в деланной усмешке, но, глядя на серьезные лица мужиков, я быстро сгоняю ухмылку с лица.

– Так дело наше такое, что не каждый и на пьяную голову рассудок сохранит, – философствует Батя и пододвигает ко мне карту. – В «Мегу» помнишь, как идти?

– Помню, – отвечаю я.

– Вот чего мы придумали…

От воспоминаний меня отвлекает внезапно ожившая в нагрудном кармане рация. Машинально смотрю на часы.

«Мать твою! Почему так рано?! Ведь планировали под утро».

– Шшш… Третий, третий, шшш… – сквозь помехи эфира я едва различаю простуженный голос Хлыща. – Как слышно меня? Прием!

Откинув клапан застежки, я достаю рацию, нажимаю на тангенту:

– Сугроб, слышу тебя, прием!

Отпускаю кнопку.

Шшш…

Голос то пропадает, то вновь появляется.

– Я вижу их!.. Повторяю, вижу их!.. Они идут по вашим следам! Он с ними! Прием! Как понял? Они идут! Подтверждаю опознание главной цели!

Я с силой давлю на тангенту.

– Понял тебя, Сугроб! Что по времени? В график укладываемся?

Снова отпускаю кнопку. Прикладываю рацию к уху.

– Уже… шшш… Прошли…

Не могу разобрать, что он сказал.

– Сугроб, повтори! Где они? Не слышу! – я с трудом заставляю себя не сорваться на крик.

– Час! Не больше! Они будут у вас, – отвечает Хлыщ.

Шшш… Рация замолкает.

– Черт! Черт! Черт! – ругаюсь я.

Времени в обрез, а ловушка еще не готова. Хорошо, что Хлыщ успел меня предупредить, как и договаривались. Представляю, каково ему там одному, в ночи, сидеть на верхушке трубы ТЭЦ, но этому бродяге не привыкать шастать в одиночку, нюх у него – собакам и не снилось. О том, как объяснить ребятам поступление инфы, подумаю потом. Закоченевшие руки и ноги не слушаются, а мозг тем временем выстреливает команды:

«Сначала вниз, поднимать бойцов. Места намечены, МКАД и Новоегорьевское шоссе как на ладони. Главное – успеть!»

Хватаю рюкзак, «мосинку» и несусь по эскалатору. Ноги скользят. Поворот, другой. Перепрыгиваю через стол.

Быстрее!

Цепляю что-то носком ноги и едва не вспахиваю носом пол. Поднимаюсь и припускаю так, что захватывает дух. Забегаю в «Ашан», несусь мимо стеллажей и, рывком подняв рольставни, влетаю на склад. Мне в грудь утыкаются дула автоматов.

– Тень! – выдыхает Лось. – Ты чего носишься как угорелый?! Мы чуть не грохнули тебя.

Я набираю полную грудь воздуха и рявкаю:

– Подъем! Ноги в руки и ходу наверх, на «мост»! Каннибалы идут!

Бойцы на мгновение застывают, слышится матерный шепоток, но ребята быстро спохватываются. Слышится лязг затворов. Повторять два раза не приходится. Каждый знает, что делать. Только Шестой, явно растерявшись, хлопает глазами, за что сразу же получает подзатыльник от Костяна.

– В темпе! В темпе! – подгоняет Лось чистильщиков. – Черт, как они нас выследили? Мы же вроде оторвались от них? – Костян смотрит на меня.

– Не знаю, – вру я. – Может, «перцуха», что мы при отходе разбросали, не сработала?

– Думаешь, тварям нюх не отбили? – задумывается Лось. И сам сразу же отвечает: – Хрен теперь его знает! Когда вернемся, я Химику зубы все расшатаю, чтобы в следующий раз смесь нормально готовил!

– А я помогу! – вворачиваю я, вспоминая тот момент, когда я сам перед выходом из Убежища аккуратно помазал ОЗК Шестого «заманухой», жидкостью, которая своим запахом привлекает нюхачей. Мы иногда так делаем, чтобы привлечь и завалить тварей из засады. Причем в ту жидкость была добавлена особая вытяжка, которую несложно добыть в морге из трупа внезапно умершей женщины репродуктивного возраста. Хирург постарался. Нюхачи уловили женский запах, а уж как они там с людоедами общаются, мы до конца не знаем, но раз за нами погнался сам Расчленитель… Значит, приманка, как и рассчитывал Колесников, сработала. Каннибалы думают, что в отряде есть женщина. Женщин они не убивают, по крайней мере, сразу. Слишком ценный товар по нынешним временам, надо же как-то род продолжать. А чтобы никто из племени не вздумал покуситься на столь редкую и лакомую добычу, Расчленитель всегда производит захват сам. В этом мы успели убедиться за последнее время. Все эти мысли промелькнули у меня в голове за пару секунд. Словно издалека раздается голос Костяна:

– Весь боезапас с собой. Из нычки тоже все выгребаем. Припасы оставить, будет время, потом заберем. Все готовы? – он окидывает взглядом бойцов. – Тогда выдвигаемся!

В запарке никому не пришло в голову спросить у меня, откуда я знаю про каннибалов. Минуту спустя топот ног эхом разносится по залу комплекса. Мы бежим, взбивая грязно-белый снег и подсвечивая путь фонариками. Взлетаем вверх по эскалатору. Останавливаемся.

– Тень! – кидает мне Лось. – Ты где заляжешь?

– Посередине «моста», – отвечаю я. – Там обе стороны простреливаются.

– Понял! – кивает Костян. – Как думаешь, откуда они придут?

– Может, через второй корпус ломанутся, или по нашим следам пойдут. Кто знает?

– А откуда знаешь, что они идут? – не унимается Лось.

Ребята смотрят на нас.

Я лихорадочно соображаю, что ответить, и меня осеняет:

– Нюхача через прицел увидел, метрах в восьмистах отсюда. На эстакаде шарился, вынюхивал. Значит, каннибалы недалеко, ты же знаешь их тактику, этих тварей впереди высылать.

Лось кивает.

– Стремное наше дело. Чувствую, жара будет! Надо обе стороны «моста» перекрыть. Им придется подниматься, и тогда мы их накроем. Главное, чтобы боезапаса хватило.

– Хорошо, что здесь нычка была, – добавляю я. – «Монки» взял?

– Взял, – Лось указывает на увесистый рюкзак. – Жаль, две всего.

– Вот и пригодились, – ухмыляюсь я.

– Точно! – лыбится в ответ Костян. – Раз ты по центру, то я дальше засяду, – он машет рукой, – в том крыле, ближе к окнам. Вот и пришло твое время, – Лось снимает чехол с «Гнома» и раздвигает приклад шестиствольного гранатомета. Серьезная игрушка. Костян хлопает по барабану револьверного типа: – У меня есть чем их встретить, «подкидыши» уже заскучали. А теперь вы, ежики, – обращается Лось к тихо стоящим бойцам. – Хром, Краб! Вы вон там заляжете, – он тычет пальцем в угловое крыло комплекса. – Сами выберете, у какого окна, места навалом. Центр и правый фланг ваши. И помните, открывать огонь только после выстрела Тени! Раньше ни-ни! Себя не обозначаем.