Девятый круг - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего себе, – схватился за голову Михаил. – И таким людям мы доверяем оборону нашего государства?
– Ну, бывает, – осторожно заметил Вишневский, – все не без греха. Пусть бросят камень в того, кто безгрешен…
– В тебя, например, – хмыкнул Швец, – цитирующего Библию.
– Или в тебя, – парировал Григорий, – знающего, что я цитирую Библию.
– Так, хватит, – оборвал Кольцов. – Ситуация серьезная. Это не Урсулович с его новым увлечением. Человек посещает катран – ладно, это не по нашей линии. Попал в кабалу, отчаялся, находится на грани безысходности. Невыплата долгов – страшный грех, за него наказывают безжалостно. А если специально обчистили, а потом предложили поработать на одну из западных разведок? Хороший способ рассчитаться с долгами и заработать дополнительно. Наблюдение за Богомоловым надо продолжать. Надеюсь, катран не прикрыли?
– Решили не спешить, товарищ майор, – сказал Некрасов. – Дело не только в Богомолове. Заведение посещают интересные лица: люди из криминального мира, работники райисполкома и даже райкома, засветился замначальника районного управления МВД… Будут собирать информацию, уж больно интересная лавочка.
– Отлично. – кивнул Михаил. – Что еще? Удивите меня, товарищи.
Странные дела на этом не обрывались. Поведение Галины Сергеевны Мышковец продолжало интриговать. Услугами такси в этот вечер она не пользовалась, вернее, пользовалась услугами стоящего такси. С работы ушла на нервах, привычно поругалась перед уходом. Двинулась к площади Ленина, но передумала, обошла старинное здание купеческого собрания напротив Городского совета, посидела на лавочке. Женщина волновалась. Затем все же добралась до площади Ленина, постояла у Госбанка, перешла дорогу к гостинице «Центральной» – таким образом, что чуть не попала под грузовой ЗИЛ. Была не в себе – растеряна, расстроена.
У ресторана, находящегося в том же здании, стояли машины. Кто-то приоткрыл дверцу, окликнул. Мышковец забралась на заднее сиденье. Но машина не поехала. Напротив, водитель вышел, походил по тротуару, покурил, пристроился к очереди в киоск «Союзпечати», там народ расхватывал «вечерку».
В машине был кто-то еще. Сотрудник пытался его рассмотреть, но такси стояло таким образом, что виднелись лишь невнятные силуэты на заднем сиденье. И окна были не очень чистые. Беседа продолжалась минут десять-двенадцать. Мышковец вышла из машины белая, как смерть, ноги подкашивались. Такое ощущение, что она забыла, кто она такая. Но потом справилась с собой, сориентировалась в пространстве и двинулась к Первомайскому скверу.
Сотрудник растерялся: за кем следить? Подошел водитель с газетой, сел за руль – и вопрос решился сам собой. Такси развернулось и стало выезжать на Вокзальную магистраль. Номер сотрудник, естественно, запомнил, побежал за Мышковец. Та блуждала, как сомнамбула, долго сидела на скамейке, глядела в пространство. Потом пошла на остановку у театра Юного зрителя, села в троллейбус. Дальше ничего интересного: вышла на Восходе, отправилась домой. Немного успокоилась, но все равно была подавлена.
– Завтра выясним, с кем она сидела в машине, – сказал Некрасов. – Быть не может, чтобы таксист не запомнил клиента. Могли бы сегодня, но не успеем, в этом городе восемь таксопарков.
– То есть можно выбирать любого, – пробормотал Кольцов. – Все подходят на роль Звонаря. Будет мило, если выяснится, что в такси сидел Штейнберг. За сим все, товарищи офицеры? Голубева, как всегда, вне подозрений?
– Вроде бы так, – сделал интересное лицо Славин. – Жизнь по заведенному распорядку. Но сегодня сорвалась с работы, побежала домой. Выяснилось следующее. Сын с приятелем затеяли мушкетерский бой на кленовых ветках. Сын оказался ловчее, проткнул товарищу глаз. Тут же позвонил на работу матери. Та примчалась, отпрыска оставила дома, схватила его приятеля за шкирку и повезла в больницу. У того матери дома не оказалось, дозвониться не смогли. Обошлось, наложили повязку, сказали, что глаз целый. Но пройдет не скоро. До выпускного точно не пройдет. Она взяла такси, отвезла пострадавшего домой.
– Прямо мать Тереза, – удивился Кольцов.
– Да нет. Потом она забежала домой, всыпала своему так, что стены тряслись, нашему сотруднику пришлось спуститься на этаж, чтобы не оглохнуть. Побежала на работу, оттуда позвонила сыну и еще добавила. Наш агент Староселов все слышал.
– Вечером, поди, и ремня дала. Бедный юноша, – пробормотал Кольцов. – Не хочет взрослеть наше подрастающее поколение. Ладно хоть не на мечах дрались. А что не так? Все живы. Дети доводят так, что никаким шпионам не снилось.
– С этим все нормально, товарищ майор, дело в другом. У Голубевой дача в Матвеевке.
– Знакомое слово, – нахмурился Михаил.
– Дачный кооператив «Волна», где Штейнберг прикончил Романчука. Помните гражданку Тобольскую? У Голубевой дача прямо за ней, через два участка. И в тот день – уже проверили – семья находилась на даче. Завтра суббота, снова поедут.
– И что это значит? – спросил Михаил, переваривая услышанное.
– Сами в тумане, – признался Славин, – возможно, ничего.
– Мы верим в совпадения?
– А совпадениям безразлично, верим мы в них или нет, – сумничал Вишневский. – Информация занятная, но куда ее приткнуть, ума не приложим. Голубева хоть и входит в круг подозреваемых, но… как-то особняком в нем, что ли.
– Перестарались вы сегодня, друзья мои, – покачал головой Кольцов. – То ноль информации, то – полный обвал, попробуй это разгрести. Ладно, подождем утра. Говорят, оно вечера мудренее.
Глава десятая
Субботнее утро началось совсем не так, как его представляли. Оборвал телефон старший лейтенант Демаков.
– Слушаю, Андрей, – Михаил прибежал в вестибюль и схватил трубку. – Что-то по Золотареву?
– С Золотаревым все тихо, товарищ майор. Умерла так умерла… Тут другое. В дежурную часть поступило сообщение: на улице Восход с балкона на восьмом этаже спрыгнула женщина. Погибла на месте от многочисленных травм. Ее фамилия Мышковец…
Заканчивать разговор пришлось уже в машине, которая мчалась по Красному проспекту.
– …Вы упоминали эту фамилию, товарищ майор, – голос сотрудника милиции дрожал от волнения, – и я подумал, что вас этот случай заинтересует. Мы с ребятами находимся по ее адресу. Труп лежит под балконом, его прикрыли простыней. До вашего приезда решили не трогать. Соседи сказали, кто она такая и где живет. Пришлось выставить дверь и войти в квартиру. Балкон открыт, на столе лежит записка… Не возмущайтесь, товарищ майор, я все понял, дальше прихожей я ребят не пустил, вытолкал на площадку. Двое находятся у двери, двое на улице, любопытных отгоняют. А я у соседей на телефоне…
– Хорошо, Демаков, молодец. Встречай гостей, мы уже на подъезде.
Количество трупов в этом деле неуклонно росло.
«Волга» въехала во двор высотного дома на задворках популярного пивного бара. Детишек, похоже, отогнали – двор был пуст. Но зеваки присутствовали: высовывались из подъездных дверей, таращились из окон,
