История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I - Петр Рябов

Новгородский архиепископ был арестован, а его земли конфискованы в пользу князя. Семь тысяч семей – все знатные и богатые новгородцы, купцы и бояре – были насильственно переселены в глубь Московии, а их земли были конфискованы и переданы московским служилым людям, всецело зависящим от князя. Целями этих мер, регулярно повторявшихся затем московскими князьями на захваченных землях, было разорвать существующие там социальные связи, ослабить региональную оппозицию и, обеспечивая дворян землёй, создать социальную базу для поддержки режима московского князя. В Новгороде Иван III покусился не только на частное, но и на церковное землевладение, захватив архиепископские земли (и хотел повторить подобное затем в отношении всех церковных земель в Московии, но не смог из-за ожесточенного сопротивления церковных иерархов). После похода 1478 года на Новгород, Иван III вывез в свою столицу не только вечевой колокол оккупированного города, но и триста возов награбленного у завоёванных новгородцев имущества.

Казни, массовые переселения и конфискации, разорение новгородской торговли быстро ослабили Новгород и привели его к упадку под властью захватчиков-москвичей и к забвению о былых вольностях. Последний оплот свободы на Руси был уничтожен, и последнее «окно в Европу» заколочено на пару столетий. Новгород пришёл в запустение. Московским владыкам важно было искоренить даже память о былых вечевых свободах. По словам Г. Кенигсбергера: «Для великого князя Московского присоединение Новгорода с его богатой торговлей и обширными территориальными владениями означало принципиальное усиление своего положения, богатства и влияния. Но было ли падение единственного независимого города-государства выгодно для Руси в целом – это весьма спорный вопрос. С Новгородом исчез последний противовес московской автократии, которая не встречала серьезного противодействия вплоть до XX века».

Однако и присоединённый к Московии Новгород, Новгород, опустошённый и ограбленный оккупантами, Новгород, лишённый значительной части своего населения, лишённый своей заморской торговли и веча, всё ещё был страшен московским правителям. Не зря Иван III трижды (!) повторял разгром и разорение этого города, с массовыми казнями, переселениями и конфискациями. Именно здесь чуть позднее, в конце XV века будет один из оплотов еретических вольнодумных движений. Здесь ещё помнили о былом величии и свободе.

Уже в 1479 году была предпринята отчаянная, решительная и героическая попытка восстановить независимость Новгорода, оккупированного Москвой. Восставшие горожане, прогнав московского наместника, надеялись, что Ивану III, занятому в это время войной с Ливонским Орденом, Литвой, Ордой и собственными мятежными братьями, будет не до Новгорода. Они восстановили вече, избрали посадника и тысяцкого. Но Иван III вновь с войском подступил к Новгороду и жестоко расправился с восставшими. Московские каратели перебили часть населения непокорного города. «Чистки» в Новгороде на протяжении 80-ых годов XV века Иван III повторял раз за разом – казня и ссылая множество новгородцев и захватывая их земли, на которых «испомещал» своих дворян. По мнению Б. Кагарлицкого: «Поражение Новгородской республики… свидетельствует, что российское государство развивалось по той же общей логике, что и остальная Европа, где абсолютная монархия тоже не могла объединить и упорядочить страну, не покончив с остатками средневековых вольностей».

За Новгородом последовали завоевания московитами остальных русских земель. В 1485 году Москва захватила Тверское княжество, поставив точку в долгом противоборстве этих двух центров Северо-Восточной Руси. Последний тверской князь Михаил едва успел бежать в Литовскую Русь, оставленный своими боярами, чутко державшими «нос по ветру» и вовремя сумевшими сориентироваться в ситуации и переметнуться к Ивану III. Ещё в 1463 году Иван III ликвидировал Ярославское княжество, а в 1477 году – Ростовское, захватив их территории. В 1489 году Иван III захватил вольную Вятку, а чуть позднее – далёкую Пермскую землю, И здесь активные противники Москвы были казнены, а жителей массово переселяли в центр Московии. На ханский трон в Казани был посажен московский ставленник.

Где подкупом бояр, где посредством династического брака, где через протекторат с завещанием умершим князем своего княжества Москве, где путем прямой военной агрессии, Москва вбирала в себя остатки независимых прежде русских земель, всемерно ослабляя и грабя их и посредством этого усиливаясь сама. При этом Иван III не делился (как было прежде) со своими братьями – удельными князьями – захваченными землями, и отвергал старинное право отъезда своих бояр к его же собственным родным братьям-князьям. Самодержавные принципы стремительно утверждались в Москве XV века. По словам В.О. Ключевского, «князья удельные превращались в князей служебных». Продолжая московские традиции, Иван III забирал уделы своих братьев и других родственников, их самих арестовывая или даже казня.

На всех захваченных землях московский государь проводил примерно одну и ту же политику, призванную ослабить присоединённые территории, разрушить существующее там общество, и возвысить Москву. По словам С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской: «Московские князья всеми правдами и неправдами присоединяли к себе всё новые территории, ликвидировали там власть местных правителей, органы городского самоуправления и назначали своих воевод-наместников… самовластие московских великих князей продолжало усиливаться, зачастую приобретая характер грубого произвола… Былое самоуправление старинных городов и княжеств вызывало в новой столице сильное раздражение. Единство Московского государства укреплялось распространением на все подвластные территории московских порядков. В состав Московской Руси вошли земли, сильно отличавшиеся по своим традициям, обычаям, приёмам управления, но постепенно местные самобытности, особенности, уходили в прошлое, заменяясь московским единообразием».

Массовые переселения местных «элит», казни, конфискации их земель, заселение княжеств новыми, всецело зависящими от Ивана III дворянами – эта социальная перекройка путём насилия была основой политической трансформации, предпринятой с тем, чтобы на смену многообразным старым живым институтам самоуправления снизу и общественным связям можно было поставить централизованную самодержавную власть сверху, предварительно уничтожив все общественные связи и структуры, нелояльные захватчикам. На смену пёстрому и живому конгломерату княжеств и республик, с развитыми местными традициями социальной жизни и культуры пришёл серый унылый монолит самодержавной власти московского государя. Не удивительно, что обычно, за присоединением к Московскому княжеству других русских земель происходил их стремительный политический, культурный и экономический упадок. Это было связано с тем, что старая знать разбегалась (отчасти в Литву, отчасти в Москву – искать милостей при дворе новых хозяев Монгольской Руси), а новые московские наместники безжалостно разоряли присоединённые земли, стремясь нажиться сами и сломать существующие здесь региональные связи и особенности. Как правило, современные археологи, раскапывая старинные русские города, обнаруживают, что в городах, захваченных Москвой в XV–XVI веках, с момента их оккупации прекращается мощение брёвнами уличных настилов – характерный и яркий симптом всеобъемлющего упадка! Централизация и унификация Московской Руси достигались за счёт умерщвления всего живого и самобытного в захваченных регионах и перекачивания из них средств, людей и ресурсов в пухнущую и поднимающуюся как на дрожжах столицу.

Несмотря на стремительный территориальный рост Московского государства в XV веке, по словам С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской, «приращение территорий доставалось ему скорее из-за слабости соседей, нежели благодаря его собственной мощи». В XV веке Московия всё ещё оставалась глухой окраиной христианского мира, далёкой от общеевропейских процессов. Московия возникла в своеобразном вакууме силы после одновременного развала Золотой Орды и взятия (в 1453 году) Константинополя турками, и поневоле втягивалась в этот вакуум, понемногу захватывая территории, бывшие прежде ордынскими, и продвигаясь на север, юг и северо-восток – за Волгу. Если в начале княжения Ивана III Московия была окружена со всех сторон землями других русских княжеств, то в конце его правления все они вошли в состав Московии.

Разумеется, это усиливало амбиции московского правителя, делая его в собственных глазах преемником Орды и Византии, повелителем всей Монгольской (и не только) Руси, защитником православной веры (а его противников – «изменниками» Руси и вере). По С.Ф. Платонову: «Одно это обстоятельство должно было изменить его политику.

Ранее, окружённый такими же, как он сам, владетелями, Иван был одним из многих удельных князей, хотя бы и самым сильным; теперь, уничтожив этих князей, он превратился в единого государя целой народности. В начале своего княжения он мечтал о примыслах, как мечтали о них его удельные предки; в конце же он должен был думать о защите целого народа от иноверных и иноземных его врагов. Коротко говоря, сначала его политика была удельной, а затем его политика стала национальной». А В.О. Ключевский, в свою очередь, отмечал: «Вобрав… в состав своей удельной вотчины всю Великороссию… Московский государь стал заявлять требование, что все части Русской земли должны войти в состав этой вотчины». Пределы же Московии «в каждый данный момент были случайностью, раздвигаясь с успехами московского оружия и с колонизационным движением великорусского народа». По справедливому замечанию В.Д. Назарова, к середине XV века «Вильнюс перестал быть потенциальным центром государственно-политического объединения Северо-западной и Северо-Восточной Руси». Теперь эта роль постепенно переходит к Москве. Так, становящаяся самодержавной, Москва к концу XV века захватила всю Залесскую Русь и встала на путь непрерывной военной экспансии, продолжавшейся затем несколько столетий.