История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I - Петр Рябов

Уже при своем отце (с 12 лет) Иван был соправителем, а потом единолично правил Московией целых 43 года. В 1462 году он получил от отца Московское княжество, территория которого равнялась 400 тысячам квадратных километров, а в 1505 году сыну Василию III оставил государство с площадью два миллиона квадратных километров!

Иван III был плохим военачальником, но превосходным политиком и дипломатом макиавеллистского склада (не забудем, что циничный флорентиец, автор «Государя», был современником Ивана Васильевича): властным, трусливым, целеустремлённым, жестоким и умным человеком, выдающимся и умелым интриганом, мастером манёвров и уловок. Для его политического стиля характерна неторопливость, методичность, беспощадность и постепенность. Захваты новых земель происходили в несколько этапов и сопровождались мощной пропагандистской и дипломатической кампанией. Московский владыка всегда ловко стремился представить свои тотальные нововведения по полной перекройке и переустройству Руси – под видом восстановления древних обычаев, а свою хищническую захватническую политику обосновать защитой «русской веры» (автоматически представив своих противников изменниками делу Руси и веры). Отсюда многократно возросшая роль политической демагогии и мифологии, призванной переписать историю и, объявив новое обретённым «старым», создать новую легитимность стремительно утверждающейся на обломках былых вольностей самодержавной власти.

Одной из главных задач политики Ивана III стало уничтожение Новгородской республики и оккупация новгородских земель. Как отмечает С.Ю. Шокарев, «укоренившиеся в этом городе-государстве демократические традиции Древней Руси представляли для формирующегося московского самодержавия одну из главных опасностей». А колоссальные богатства и земли Новгорода манили жадных московских правителей. Без власти над Новгородом не могло быть и речи о власти над Русью.

Уже при Василии III (в 1456 году) начинается военно-политическое подчинение Великого Новгорода Москве, ограничение его автономии. Единственной надеждой новгородцев на сохранение свободы и независимости была помощь дружественной Литовской Руси – ослабевшей к тому времени и едва ли способной на оказание эффективной поддержки новгородцам. Политика лавирования между Московской и Литовской Русью. проводимая Новгородом (как и Тверью), в итоге вела их к гибели. По мере уменьшения числа русских княжеств в XV веке, новгородцы теряли свободу маневра – какого князя пригласить к себе. Теперь их выбор сводился к пролитовской или промосковской ориентации. Литва была в это время (после Витовта) на спаде своих сил и никак не могла угрожать независимости Новгорода, его старым полуобветшавшим вечевым порядкам (но, как оказалась, не была способна и существенно помочь ему). Однако кое-кто в Новгороде был напуган распространением в Литовской Руси, наряду с православием, католицизма. Напротив, Москва представляла смертельную угрозу для независимости Новгорода и сохранения его традиций. Действовать надо было решительно и быстро. Поэтому в Новгороде в середине XV века решительно возобладали пролитовские и антимосковские настроения. Ближайшее будущее показало оправданность такого выбора новгородцев.

Антимосковскую группировку возглавила вдова посадника Исаака Борецкого Марфа Борецкая – героическая и энергичная женщина, вдохновенный оратор, влиятельный (хотя и неформальный) политик, подлинный лидер Новгорода в страшные и последние дни его свободы, глава могущественного и богатого боярского клана. (Напоминавшая Демосфена или Катона Младшего в их трагической, славной и обречённой борьбе за свободу своих полисов против надвигающихся империй). Отмечу особо: только в вечевых республиках Руси возможно было активное участие женщины некняжеского рода в публичной политике – здесь уровень свободы был пока несравненно выше, чем в Московии, перенявшей ордынские нравы, с её растущими всепоглощающими патриархально-авторитарными тенденциями, на многие века устранившими женщин из общественной жизни и загнавшими их в домостроевскую тюрьму-терем.

Однако усиливающиеся олигархические тенденции, эрозия институтов самоуправления, растущее социальное неравенство вели к тому, что многие рядовые новгородцы недальновидно не желали воевать за ставшие полупризрачными вечевые вольности (не ведая беспечно, какая страшная участь скоро ждёт их всех под игом Москвы). А новгородское ополчение было бессильно справиться с московским дворянским войском. К тому же новгородские «пригороды» (Торжок, Псков и другие), выслуживаясь перед московским князем и припомнив старые обиды, в решающий момент предали на гибель своего властного и гордого «старшего брата», не поддержали новгородцев в их отчаянном и отважном противостоянии московским захватчикам (и этим обрекли и себя самих на скорую и ужасную гибель).

В борьбе за Новгород Иван III умело использовал религиозные лозунги, представляя себя «защитником веры православной» в Новгороде, против литовцев, борцом с «отступниками от веры». Конечно же, его противники вовсе не выступали за католицизм, но лишь за военно-политический союз с Русью Литовской (которая в то время и не могла и не хотела присоединять к себе Новгород). Иван III же сумел представить этот союз как «измену вере» и русскому народу. (Подобно тому, как бояре, использующие своё старинное и дотоле нерушимое право отъезда от князя и уезжавшие в Литву, отныне осуждались, как «изменники»). Иван III в агрессии против Новгородской республики использовал не только религиозную фразеологию (борьба против «латынства» за «истинную веру»), но и социальную демагогию, делая вид, что покровительствует простым новгородцам против боярской олигархии. Эти лозунги – насквозь лживые и фальшивые – дали свои плоды, внеся разброд в нестройные ряды новгородцев.

Покорение Новгорода проводилось Иваном III последовательно, неторопливо, в несколько этапов, растянувшись на десять лет (1471–1479). Договор Новгорода с Литовским Великим князем Казимиром был объявлен Иваном III «предательством» и послужил поводом для начала агрессии Москвы против новгородской республики. В критический момент Литовская Русь не пришла на помощь гибнущему Новгороду, оставив его один на один с московитами. Архиепископ новгородский Феофил предал своих сограждан и тайно поддерживал Ивана III, видя в нем покровителя православия (несколько позже архиепископ также падёт жертвой репрессий со стороны этого «покровителя»). В решающей битве на реке Шелонь в июле 1471 года десятитысячное московско-татарское дворянское войско наголову разгромило сорокотысячное новгородское ополчение. В рядах новгородцев не было единства: предатели заколотили пушки (так что они не могли стрелять), а «владычный» (архиепископский) полк даже не вступил в битву.

Иван III впервые поступил с побеждёнными новгородцами не как с представителями другого независимого русского государства, а как с изменниками, зверски расправившись с пленными. Многим воинам отрезали носы, рты и уши, а четырем боярам (в том числе, сыну Марфы, отважному посаднику Дмитрию Борецкому) отрубили головы – вместо освобождения за выкуп, как тогда было принято. Иван III утверждал, вопреки очевидности, что Новгород – его исконная «отчина», как… и вся Русь. Обескровленный поражением город вынужден был признать это, выплатив Москве колоссальную контрибуцию и признав Ивана III своим «государем» (то есть господином).

А в 1478 году, после отчаянной попытки восстания, Новгород окончательно капитулировал перед полками захватчиков-москвичей. Последствия этого были катастрофическими и глубоко трагичными не только для вечевой республики, но и для всей русской истории. Опять нескольким боярам отрубили головы. Вече было навеки упразднено, а вечевой колокол как трофей отвезли в Москву. В Великом Новгороде сел московский наместник, управляющий отныне городом вместо избранных жителями тысяцких и посадников. Иван III приказал немедленно закрыть Немецкий и Готский торговые дворы в Новгороде (чем в корне подорвал основу новгородской торговли и могущества и разорил ненавистный город). Одной из главных обязанностей новгородцев отныне становится взаимное доносительство друг на друга.

Новгородский архиепископ был арестован, а его земли конфискованы в пользу князя. Семь тысяч семей – все знатные и богатые новгородцы, купцы и бояре – были насильственно переселены в глубь Московии, а их земли были конфискованы и переданы московским служилым людям, всецело зависящим от князя. Целями этих мер, регулярно повторявшихся затем московскими князьями на захваченных землях, было разорвать существующие там социальные связи, ослабить региональную оппозицию и, обеспечивая дворян землёй, создать социальную базу для поддержки режима московского князя. В Новгороде Иван III покусился не только на частное, но и на церковное землевладение, захватив архиепископские земли (и хотел повторить подобное затем в отношении всех церковных земель в Московии, но не смог из-за ожесточенного сопротивления церковных иерархов). После похода 1478 года на Новгород, Иван III вывез в свою столицу не только вечевой колокол оккупированного города, но и триста возов награбленного у завоёванных новгородцев имущества.